В конце они оба умрут - Адам Сильвера
Меня не станет раньше, чем я успею свыкнуться с тем, что смертен.
Еще мне нужно повидать Лидию и ее годовалую дочку Пенни. Когда малышка родилась, Лидия нарекла меня ее крестным, и самое отстойное, что именно я должен был позаботиться о девочке в случае, если Лидии не станет, ведь ее парень, Кристиан, умер чуть больше года назад. Только как восемнадцатилетний подросток без средств к существованию сможет позаботиться о ребенке? Правильно, никак. Но предполагалось, что я повзрослею и буду рассказывать Пенни о ее маме, которая спасала планету, и о ее клевом папе; что я заберу ее к себе, когда стану финансово независим и эмоционально готов. Однако меня выбрасывает из ее жизни даже раньше, чем я успеваю стать для нее кем-то большим, чем просто парнем в фотоальбоме – парнем, о котором Лидия, возможно, однажды что-нибудь расскажет, пока Пенни будет кивать и, быть может, смеяться над моими очками, а потом, перевернув страницу, искать родственников, которых в самом деле знает и любит.
Мне даже призраком для нее не стать. Но это не повод не пощекотать ее в последний раз, не вытереть с лица пюре из кабачков и зеленого горошка и не дать Лидии небольшую передышку, чтобы она сосредоточилась на подготовке к экзаменам, почистила зубы, причесалась или вздремнула.
После этого я как-нибудь оторвусь от своей лучшей подруги и ее дочки и буду вынужден пойти и начать жить.
Я выключаю кран, и вода тут же перестает на меня капать. Сегодня нельзя целый час торчать в душе. Я беру с раковины очки и надеваю их. Вылезая из ванны, я поскальзываюсь и, падая навзничь, думаю: вот сейчас и проверим, на самом ли деле перед глазами проносится жизнь, – но в последний миг хватаюсь за сушилку для полотенца и удерживаю равновесие. Я вдыхаю и выдыхаю, вдыхаю и выдыхаю: умереть таким образом было бы весьма печально. Кто-нибудь обязательно добавил бы мой случай в раздел «Откинулись в душе» в блоге «Тупые смерти» – это жутко популярный сайт, который ужасно меня бесит.
Мне нужно скорее уйти отсюда и пойти пожить, но для начала – выбраться из квартиры живым.
00:56
Я пишу благодарственные записки соседям из квартир 4Е и 4А и в них сообщаю, что настал мой Последний день. Пока папа в больнице, Эллиот из 4Е присматривал за мной и приносил ужин, тем более что всю последнюю неделю у меня не работала газовая плита. Это я так папины эмпанады[2] пожарил. Шон из 4А хотел зайти в субботу починить конфорку, но теперь это делать необязательно. Папа знает, как ее починить, и, когда меня не станет, наверняка захочет на что-нибудь отвлечься.
Я иду к гардеробу, достаю фланелевую рубашку в серо-голубую клетку, которую Лидия подарила мне на восемнадцатилетие, и надеваю поверх белой футболки. Я ни разу не носил ее на улице. Сегодня эта рубашка – способ быть ближе к Лидии.
Я смотрю на часы. Раньше они были папины, но он отдал их мне, когда купил себе цифровые со светящимся экраном (у папы плохое зрение). Почти час ночи. В любой другой день я бы до утра играл в видеоигры, наплевав на то, что в школе буду чувствовать себя разбитым, – все равно отосплюсь в «окнах» между уроками. Конечно, не стоило так разбрасываться свободным временем, ведь я мог бы взять еще один предмет по выбору, например рисование – и плевать, что, хоть убей, не умею рисовать. (Нет, разумеется, убивать меня не надо. Просто мне хотелось бы думать, что сейчас прошлое уже не имеет значения, однако для меня все-таки имеет.)
Может, надо было пойти в музыкальную группу пианистом? Стал бы популярным, потом поднялся бы на ступеньку выше, начал бы петь в хоре, после – дуэтом с кем-нибудь классным, а там и до соло недалеко, если собрать волю в кулак. Черт, даже драмкружок мог быть прикольным факультативом, доведись мне сыграть роль вне зоны своего комфорта. Но нет, я решил, что в свободное время лучше дремать в одиночестве.
На часах 00:58. Когда цифра сменится на 01:00, я обязан выйти из квартиры. Дом был моим храмом и моей тюрьмой, и вот в первый раз в жизни мне нужно покинуть его и вдохнуть свежего воздуха, а не насильно продираться сквозь него, чтобы добраться из пункта А в пункт Б, как это обычно бывает. Нужно посчитать деревья, может быть, спеть любимую песню, опустив ноги в Гудзон, и сделать все возможное, чтобы обо мне вспоминали как о парне, который слишком рано умер.
01:00
Даже не верится, что я больше не вернусь в свою спальню.
Я отпираю замок, поворачиваю дверную ручку и открываю дверь.
Затем мотаю головой и захлопываю ее обратно.
Я не хочу выходить в мир, который убьет меня раньше времени.
Руфус Эметерио
01:05
Когда мне звонит Отдел Смерти, я до смерти луплю нового бойфренда своей бывшей. Я сижу на нем сверху, коленями прижав к земле его плечи, и единственная причина, по которой он сейчас не получит в глаз, это громкий рингтон Отдела Смерти, который все так хорошо знают либо из личного опыта, либо из новостей, либо из любого вшивого сериала, где с его помощью добиваются эффекта нависшей опасности – там-дам-да-а-а-ам. Мои друзья, Тэго и Малкольм, перестают меня подбадривать. Повисает гробовая тишина, и я жду, что телефон Пека, этого придурка, тоже зазвонит. Но нет, только мой. И, возможно, звонок, сообщающий, что я вот-вот расстанусь с жизнью, только что спас жизнь моему противнику.
– Надо ответить, Руф, – говорит Тэго. Он записывал нашу потасовку на видео, потому что обожает смотреть драки в сети, но сейчас таращится на экран своего телефона, будто бы испугавшись, что и ему вот-вот позвонят.
– Черта с два, – говорю я. Сердце
