Осень грохочет - Наталия Сливина
По дороге к больнице меня одолело сомнение. Почему именно больница? Неужели она тоже жертва, тоже пострадала тогда?
Я была готова увидеть обезображенное тело, отсутствие половины лица. Но. Вместо этого в зале ожидания и переговоров с пациентами меня ждала темноволосая девушка, без видимых изменений.
– Здравствуйте. Я Саша Лесина. Это вы звонили?
Девушка посмотрела на меня заплаканными глазами и с лёгкой улыбкой на лице.
– Да. Извините, что пригласила вас сюда. Сюда отвезли Гошу. Он мой близкий друг. Мы, можно сказать, из одного гнезда. Но я ушла из универа, пошла на курсы гримёров. А он доучился. Он так горел этим. А теперь… Кто знает, что теперь будет, – девушка опустила голову. Руки ее мяли платок.
– В новостях сообщили, что фильм уже вышел. Это действительно так?
– Да. Но он не закончен. Гоша хотел ещё несколько сцен доснять. А мы не смогли без него это сделать.
– Простите, я не смотрела этот фильм. Вы смонтировали в память о Гоше?
– Говорите так, будто его уже нет. Мы смонтировали то, что было. И чтобы по срокам не отставать, решили выпустить так. Помощник режиссера и сценаристы внесли поправки. Подсняли в студии несколько логически важных моментов. И вот. Фильм готов.
– Из любой ситуации есть выход, – я слегка улыбнулась. Девушка приподняла уголок рта, недовольно ухмыляясь, слегка кивнула.
– Вы же пришли не про фильм спрашивать. А про то, что тогда произошло.
– Да. Вы хотели выговориться.
– …
– Что-то не так? – девушка очень долго молчала и мне приходилось изредка задавать вопросы.
– У меня лишь испуг и осколок в боку. Уже вытащили, зашили. Шрам страшный, – монотонный и быстрый голос раздался слишком неожиданно, – Те, кто был вблизи, пострадали намного сильнее. И только Гоша без сознания. Точнее, единственный, кто слишком долго не приходил в себя. Остальные… Не знаю, что с ними. Кто в больнице, кто уехал в другие города и страны на отдых.
– Не так много времени прошло, чтобы организм смог полностью восстановиться.
– И не так много времени, чтобы все это переварить. Я сама до сих пор впадаю в странное состояние. Будто бы раздвоение внутри какое-то. Будто это не я была там. А кто-то другой.
– Вы знаете, кто подменил бомбу?
– … Нет. Пожалуй, нет… Хотя… – Девушка задумалась. Она смотрела на стол, ее брови нахмурились, а рука гладила подбородок, – Там был человек в черном. Вышел из тоннеля. Я не обратила внимания. А он, словно испугался. И убежал обратно. Не знаю, может это мое воображение всё додумало.
– Маргарита, пойдёмте. Необходимо обработать швы, – в комнату зашла медсестра. Моя собеседница все еще над чем-то думала. Я проводила ее взглядом до самой двери. И лишь тогда она взглянула и легонько кивнула в знак прощания.
Пожалуй, на сегодня это все.
*****
Сборник завершен. Наконец-то. За несколько дней я познакомилась с множеством людей. И с большинством встретиться не удалось. Боятся об этом говорить. Я и сама боюсь. Изначально я работала всего лишь помощником редактора. Журналист проснулся во мне совсем недавно.
В тот день тоже был теракт. На станции Пятницкое шоссе. Было страшно. И больно. Был свет. И резко темнота.
Было прекрасное утро. Я рано вышла из дома и не спеша шла на работу. Ехать с Кунцевской. Почти с конечной на конечную и не через всю Москву, – девушка слегка посмеялась.
После выпуска сборника рассказов прошло не так много времени, но работа успела набрать популярность. Меня пригласили на интервью в прямом эфире.
– Александра, прошу продолжайте.
– Да, конечно. Это была единственная хорошая новость в тот день. На удивление, в вагоне было мало людей, хотя обычно сесть некуда. Рядом со мной сели люди. Они были в одноразовых масках и перчатках, на одном был капюшон. Сначала я не придала виду. А очень зря. Мужчины говорили не на русском и достаточно экспрессивно. Один активно жестикулировал. В какой-то момент я посмотрела, зачем он так машет и что показывает. Это было похоже на объяснения на пальцах, как будто карту рисовал, пальцем тыкал в разные стороны. В знак согласия они кивали, что “я понял тебя, давай дальше”. Через минуту один обернулся на меня. А после они отсели. Мне стало не по себе, и я перешла в другой вагон.
– Александра, вы так хорошо помните такие мелочи. Неужели ничего особенного не произошло? – ведущий изредка перебивал девушку, возвращая блуждающие мысли обратно в реальность.
– Я… Нет, было. Просто мне до сих пор не по себе с того, что произошло. Я каждый раз вспоминаю не только свою историю, но и то, что произошло с теми люди, чьи жизни отражены в моем сборнике.
– Так вот. Я перешла в другой вагон. На предпоследней станции началась небольшая суматоха, в моем вагоне уже никого не было. Кроме тех двоих мужчин. На подъезде к Пятницкому шоссе они что-то скинули под сиденья. Я хотела встать и уйти в другой конец, но что-то не давало это сделать. Меня одолел страх. Только поезд остановился, мужчины ушли. Я же заехала в депо. Это, кстати, большой штраф. Разборки с полицией я описывать не буду. Потому что их и не было. Как только поезд остановился, я услышала нарастающее тиканье и искры из того упавшего предмета. А дальше… – я не сдержала слез. Стараясь как можно быстрее успокоиться, я высморкалась и вытерла слезы. Тушь слегка размазалась.
– Вам принести воды? – заботливо спросил ведущий.
– Нет, не нужно. Извините. В общем, резко стало очень светло. Оглушительный писк. И темнота. Мне казалось, что ничего не вспомню. А дальше все как обычно: больница, врачи, полиция приходила. Как потом оказалось, это был один из первых взрывов.
– Вы помните еще что-нибудь?
– Нет, – говорить об этом более не хотелось. О других – спокойно, о себе – нет.
– Хорошо. Тогда расскажите нам, пожалуйста, о том машинисте. И помогли ли вам с этим, расследованием, подписчики? – “расследование” было выделено будто бы специально.
– В общем, дело передали в полицию. Я не могу раскрывать всех подробностей.
– То есть помогли?
– То есть помогли, – я слегка улыбнулась, чтобы не сочли мою наглость излишней, – Мне было страшно становиться инициатором этого расследования. И я боялась, что он свяжется со мной. Ведь номер телефона он знал.
– А вы смогли связаться с человеком из Люберец?
– К сожалению, нет. Но я знаю, что он дал свои показания в полиции по этому делу.
– А почему у вас так мало имен в рассказах?
– Все просто. Люди были против
