Пирамида преступных желаний - Сергей Николаевич Усков
Однако, гранатомет, автомат – это поветрие времени. Господин иного оружия, кроме как искусно сделанной воровской финки, никогда и не держал при себе. Его главное оружие – непререкаемый авторитет, изощренный ум и громадный опыт.
Говорил он внушительно и медленно, словно давая время осознать завершенность и значимость изрекаемых слов. Тем, кому было мало простых и ясных доводов, помогал уразуметь Минееч еще более простым и внятным способом.
Минееч, огромный и толстый детина, когда-то был непревзойденным рубщиком мяса на колхозном рынке. Одним махом топора кроил мороженную говяжью тушу на аккуратные кусочки. Также хорошо получалось забить и освежевать взращенное животное. Труд его в советское время ценился очень высоко, денег не меряно, как в карманах, так и на сберкнижке. Неожиданно грянувшая перестройка превратила в нули его пухлый сберегательный счет. Немалая семья Минееча, привыкшая к сытости и почету, однозначно требовала продолжения сладкой жизни.
Жизненное пространство превратилось в сплошной рынок. Первыми людьми на рынке стали коммерсанты, значит, в эту масть и следует перейти. На остатки сбережений Минееч купил ларек, кой-какой товар – и продолжил бедствовать. Чего никак не мог понять. Порой ему просто хотелось отдубасить разборчивого покупателя, обходящего стороной его торговую точку, или для облегчения сердца со всего маху въехать по физиономии любому, кто начинал копаться, прицениваться, выискивать недостатки в его товаре.
Торговля шла плохо. Баснословных барышей и в помине нет. Как-то наехали на него братки-рэкитеры. Вот тут Минееч себя показал: копившаяся ярость нашла, наконец, выход. Он бы забил братков до смерти, освежевал тут же на месте и продал бы мясо по народной цене в харчевню на плов, если не появившейся внезапно брюнет в черном бронированном джипе. Ему Минееч так и объяснил, просто, без тени смущения, раскаяния и раболепства.
Брюнет усмехнулся и предложил делать тоже самое, но в его команде. По-существу предложил работать по специальности мясника, однако шинковать пришлось бы человеческие тела.
Огромные руки Минееча быстро научились вызывать нестерпимую боль, так что по коже его бежал приятный озноб и маленькие глазки на заплывшем лице оживлялись дьявольским огнем и, казалось, на лысом черепе растут характерные роговые наросты сатаны. Перед тем как пустить в ход какой-нибудь затейливый инструмент пытки, он разглядывал его внимательно, поворачивая и так и сяк, любуясь качественно изготовленной вещью из прочной высоколегированной стали и примеряя в своем заскорузлом воображении этот прибор к телу несчастного…
Брюнет щелкнул двумя пальцами в воздухе – Минееч устремил на хозяина преданный взгляд. Увидел поднятый вверх большой палец, что означало увеличить болевой шок.
На что уповать связанному по рукам и ногам, в застенках поклонника сатаны, чтобы не умереть и не превратиться в гадкого урода? На гражданский закон и неминуемое возмездие? – только на милость истязающих и согласие подчиниться. Это и только это добивался брюнет. И слегка досадовал отчасти и на себя: не хватает правильных слов втолковать самоуверенному идиоту, что для его же блага надлежало ежемесячно платить ему, воровскому авторитету, всего-то, скажем, 13 процентов от своих доходов. Это с налоговой инспекцией можно играть в прятки, хитрить и ловчить, воровские правила короткие и беспощадные.
– Минееч! – крикнул брюнет. – Сделай, чтобы не кричал так громко. Горло, что ли, прижги. Кипятильник затолкай ему пасть и включи, чтобы дымок из ноздрей пошёл. Голова что-то начинает побаливать.
– Будь сделано, – пробасил Минееч и пудовым кулаком сплющил живот клиента, грубо ухватил за волосы поникшую голову, впихнул поглубже в рот нагревательный прибор, подал электрический ток. Повалил едкий дым горелого мяса.
– Витамин! – прорычал Минееч. – Он кончился! Копец ему, от страха, видать. Обоссался и обосрался вдобавок.
Брюнет, недовольно морщась, подошел с бокалом в руке к распятому, выплеснул остатки виски в остекленевшие глаза на окровавленном лице.
– Может быть, надо было начать с жены и детей, – в оправдание вякнул Минееч.
– Почему ток через реостат не пустил? Начал бы постепенно его увеличивать: 50, 100, 200 вольт. А ты сразу напрямую 220 подал. Эх, лениться гляжу, начал.
– Да он упертый, гад такой! Я посчитал, что его и 380 вольтами не проймешь. А вишь, скопытился.
– Ну да ладно, не переживай. – Витамин похлопал Минееча по плечу. – Теперь запакуй отходы в сумку. Наверно на три части лучше разъединить – смотри сам как сделать. Отвези на кострище наше. Пепел не забудь развеять. Можешь над огородом своим. Ох, и знатная картошка когда-нибудь у тебя уродится! Потом тащи его жену сюда. Пусть эта телка нам заплатит, или передаст его дела в наши руки. У меня есть пара толковых ребятишек: одна бухгалтер, в студентках её приметил, в бумагах всегда у нее порядок, такую отчетную документацию готовит, никто не придерется, не найдет, где наши деньги, где чистые. Второй пацанёнок – Сима, такой же был лавочник как и ты, знаешь поди, соседствовали когда-то.
– Знаю, ушлый и верткий.
– Давай действуй. Свяжешься с Круглым: он организует доставку телки. Да смотри, чтобы все аккуратно было. Чтобы она живой осталась, а дела передала нам.
Отдав распоряжение, Витамин вновь развалился в кресле, чтобы докурить сигару и допить виски, но странная усталость смежила веки. Витамин взглянул на часы и допустил к себе десятиминутный сон…
2. В гостях у закона
…Внезапно Витамин пробудился и резко расширил глаза, словно хотел воочию узреть ускользающий сон. Обрывочные видения были слишком яркими, чтобы посчитать их за сон, и слишком необычными, чтобы быть реальностью. Стоило прикрыть глаза и уступить место как будто благодатному сну, как из неведомых тайников уставшего мозга вылезали дремучие химеры, ширились и проказили, стирая грани времени и переводя кошмар в реальное измерение. Когда это им удавалась, Витамин вскакивал с неистовым желанием запомнить и связать воедино живые картины, где только что был. Уяснить суть замысловатого действия и отчетливо понять: он-то тут причем, что вообще это значит и, путаясь в мыслях, снова забывался коротким лихорадочным сном.
Витамин подумывал: в самом деле, не болезнь ли это? – чудная, непонятная, изымающая радость из жизни болезнь, которая вселяет усиливающуюся тревогу, скуку и злость, страх перед сном. И вся эта хмурая команда негатива будто призвана поочередно терзать чернеющую душу и стягивать удавкой горло. Ему не вырваться ещё потому, что здесь само слово свобода взято под запрет.
Колония строгого режима. Сибирь. Тайга. Крохотный клочок земли охраняется ротой откормленных солдат полевой жандармерии и огражден прочным бетонным забором. Электронная система охраны, размещенная по обе стороны бетонного забора, или иначе – основного ограждения, делает невозможным преодолеть рубежи охраны незамеченным.
По обе стороны от основного ограждения одинаковые широкие контрольно-следовые полосы: внутренняя и внешняя. Внутренняя контрольно-следовая полоса заполнена сплошным объемным потоком
