Княгиня Ольга - Мирослава Вячеславовна Кузнецова
Конечно, главное слово оставалось за мной, но вот Вадим был уверен, что это он принимает решения и вообще, командует в семье. Свекровь чувствовала какой-то подвох, но понять, в чём дело, никак не могла.
– Лариса, как ты могла! Вадик что, холоп какой, чтобы грузчиком наниматься? Если вам мало, что я даю внукам на одежду, то вот, берите! Последнее отдаю! – свекровь выпотрошила свой кошелёк на обеденный стол, а я, залпом выпив чай, приготовленный заранее заботливым мужем, побежала снова на рынок, посмеиваясь над Вадимом, которому сейчас придётся туго!
– Что за мужики пошли! – усмехнулась Катрина, когда я немного поделилась семейными проблемами, – Ларка, и как только вы уживаетесь? Ты терпишь столько, и пашешь, как лошадь.
– Я вот выгнала своего тунеядца, когда по-чёрному забухал, – встряла Ирка, – нам с дочкой вдвоём лучше. У тебя хороший мужик, не слушай, Лар, никого. Найдёт работу, а мешки таскать всегда успеет!
– Свекровь нам деньги даёт, – ответила я, кряхтя, так как перекладывала коробки с консервами, – с детьми сидит. Я не ругаюсь с ней никогда.
– И как тебе это удаётся? – недоумевая, Ирка повернулась ко мне, – это же змеюшки такие, что мама не горюй!
– Предоставляю мужу право общения с мамой и принятия решений по итогам, – засмеялась я, в душе жалея Вадима, которому, я знала, сейчас было очень несладко.
"Княгиня" Ольга, стоявшая неподалёку, неожиданно приблизилась к моему столику и сказала:
– Вот это правильно. Лариса, ты молодец. Такая ещё молодая, а уже столько мудрости.
– Так и с неё бы пример брала, – хохотнула Ирка, успевшая сбегать во второй ряд и угоститься рюмочкой коньяку, – чего ж Глебушку своего на работу не гонишь? Сидит на твоей шее!
Такие фразы Ольга слышала постоянно и поэтому не смутилась и сейчас:
– Он ищет работу, уже твёрдо пообещали, завтра пойдёт узнавать. Он по специальности хочет. Не зря же учился…
Все, кто слышали слова Ольги, затарахтели разом, обвиняя Глебушку в тунеядстве и отсутствии совести, а её саму в глупости. Но "княгиня" молчала, и споры быстро прекратились. Да и Катрина, пропустив очередные сто грамм, рявкнула:
– Тише, вы, все! Не ваше дело, в конце концов. Не орите, сейчас народ пойдёт, на заводе смена закончилась, покупателей распугаете!
С этим было не поспорить, и девчонки заняли свои места, а несколько мужиков, прибившиеся к рынку и торговавшие вместе с нами, гордо поглядывали по сторонам.
С работой у Вадика ничего не получалось. Он предпринял ещё одну попытку пристроиться "хоть куда-нибудь", но его мама заявила:
– Ещё этого не хватало, чтобы Вадим батрачил и унижался! Да его отец в гробу перевернётся, если наш единственный сын опустится до такого! Нет, нет и ещё раз нет!
Справедливости ради, скажу, что свекровь давала Вадику деньги – на бензин, сигареты, на всякие мелочи. Помогала продуктами, сидела с детьми и намекала, что у внуков только одна бабушка, а почему? Это был камень в огород моих родителей, которые не помогали мне сидеть с детьми, но обрабатывали дачу и выращивали картошку, в том числе и для нас. Папа всё ещё работал, мама получала пенсию и разводила на даче кур. Мои родители помогали нам тоже немало, но виделись мы редко – отношения между сватами не заладились с самого начала. Вадик не нравился моим родителям, а я была, по мнению свекрови, не той женой, что нужна её сыну. Вот так мы и жили, и даже наступившие всеобщие трудности нисколько не сблизили наших старших родственников.
Услышав несколько раз, что покойный отец Вадима перевернётся в гробу, если сын пойдёт на тяжёлую работу, я поняла – пахать в нашей семье можно только мне. У меня пока переворачиваться некому, дай Бог всем здоровья и долгих лет жизни. С Вадимом неприятный разговор всё же состоялся, когда я пришла с рынка уставшая и до мозга костей промёрзшая. Дети уснули, не дождавшись маму… Вадим приготовил ужин и поджидал меня на кухне:
– Устала? Садись, поешь. Я тебя ждал.
– Спал бы с мальчиками, – раздражаясь, ответила я злым шёпотом, – ты же устаёшь очень.
– Лара, зачем ты так? – ответил Вадим, – я ищу, узнаю, если ты о работе сейчас.
Я молчала, так как спорить просто не было сил. С мужем мы почти не ругались не только потому, что хорошо понимали друг друга. Мы старались держать себя в руках, потому что наш старший сын в минуты сильного волнения или испуга начинал заикаться, и победить эту болячку пока не получалось. Свекровь узнала адрес какой-то бабушки, умевшей "отливать испуг", и собиралась сводить к ней детей. Я не возражала – вреда не будет, но и вряд ли поможет, так как заикание было следствием родовой травмы. Мои первые роды были тяжёлыми, и все врачи в один голос твердили, что мы очень легко отделались.
– Ванну приготовить? – спросил Вадим, – и стол я сам уберу, а ты отдыхай.
Я прилегла к детям на диван, закрыла глаза и поняла, что никакие силы в мире не заставят меня встать, принять ванну и лечь в супружескую постель, до которой было полшага – наша кровать стояла вплотную к дивану детей под прямым углом. Расположить как-то иначе спальные места не представлялось возможным в нашей крошечной однушке. Со временем Вадим надеялся уговорить свою маму поменяться жильём – свекровь обитала в просторной двухкомнатной квартире, в хорошем районе с очень развитой инфраструктурой. Но на все предложения сына следовал чёткий ответ:
– А вы о чём думали, когда одного за другим рожали? Ладно Лариса, у неё свои, далеко идущие цели. Но ты, сынок, как мог? Ты о чём думал?
– Ну не убивать же было ребёнка! – возмущался Вадим, а затем битый час выслушивал мамину лекцию на эту тему. Понятно, кто был во всём "виноват": чтобы посильнее привязать к себе мужа, я родила подряд двух сыновей.
– Ладно, – этот разговор всегда заканчивался одним и тем же маминым словом, – ты, сынок, не переживай. Я же всё понимаю – вы молодые, одним побыть хочется. Детей заберу на выходные, а про переезд решим к осени. Костику на подготовку как раз ходить надо будет, пусть привыкает к одной школе. Хотя, мне будет очень тяжело, не скрою – всё здесь слишком напоминает твоего отца, и я привыкла к этому месту. Надеюсь, переживу…
Свекровь закрывала глаза рукой, а иногда даже плакала, если получалось. Вадим, ободрённый её решением, бросался утешать и успокаивать маму, подносил корвалол или травяной чай.
