Игорь Наталик - Светотени
И тропка такая же извилистая, как была в старину.
Люди скучивались в огромную толпу. Потом появлялся очередной старец, а у всех выходов скита - крепкие молодцы.
Вновь повторяется та же старая история. Произносится традиционный набор заклинаний. Полуслучайно проливается безвинная кровь. От этой крови "занимается пожар".
У каждого старца была нора, заветный потайной ход - чтобы уйти от огненного смерча. Иногда фанатики, не подпускавшие никого к запертый окнам и дверям, сгорая сами, толкали в тот же лаз подземного хода вслед за старцем одного-двух смышленых мальчишек.
Те становились учениками старца - ведь ТО случилось на их собственных глазах. Все потеряно в неукротимом огне. И если часть людей чудом все-таки уцелевало, то через неспешное время к ним выходили ТЕ (выросшие и поседевшие) мальчишки, ставшие старцами.
Это их путь.
Другого не знают - так было всегда.
Сегодня этот круг замыкается.
*
МИРНЫЙ
Когда самолет идет на посадку в Мирном, то кажется, что садимся прямо в разверстую пасть километровой огромной ямищи.
Туда, куда уходит с поверхности тропка: тончайший сиреневый серпантин. По нему ползут стотонные жуки-черепахи-лопаты на колесах.
От их вибрации у шоферов мясо отходит от костей.
Много людей уже знают об этом, но почему-то молчат.
*
СЫТЫКАН
Весьма примечательно - сами аборигены страсть как не любят селиться в Айхале.
Они называют это место Сытыкан - Мертвая долина.
На ее уступах издавна сияли дьявольским блеском уголья глаз.
А потом человек, видевший их, таинственно пропадал.
*
ВНЕ ВРЕМЕНИ
И снова мы отправляемся в путь.
За порогом - густая ночь.
За окнами, да и то не за всеми - умирающие костры абажуров, и дождь сыплет горох за одежду.
Путь наш долог: через все времена - в будущую весну.
Пусть под ногами колючки - железные и живые - мы дойдем. И наградой нам будет праздник и радость негаснущей жизни.
Рано пока говорить о конечной точке пути.
Мы не скоро вздохнем полной грудью. И песня польется свободно.
А пока на минутку присядем и помолчим.
Вот так.
А теперь возьмемся за руки - и в путь.
*
БЕЛОНОЧЬЕ
Давай побродим вместе по Питеру.
Побродим среди лета и ни на что не похожей питерской тишины.
Воздух здесь густой и молочный.
Изредка навстречу будут попадаться тихо-счастливые люди, у которых распахнуты очи. И тело легко от недосыпания.
Побредем вдоль Канавки. На Невский свернем. Мысленно осадим коней у Аничкова. Ощущение такое, что здесь не может быть "нелюбимых" мест. Как будто город состоит сплошь из любимейших уголков.
И на каждом шагу - влюбленные.
*
ДЮРЕР
Тишина и покой - вкруг стола эрмитажной библиотеки. Мои руки, совсем деревянные, где-то внизу под столом. Скорее всего потому, что эти старинные эстампы слушаются рук лишь строгой и седой библиотечной служительницы.
У нее за спиной - два крыла.
Листаю старинные альбомы жадными глазами.
Все тело затекло - сижу не шевелясь. Не дыша.
И яростно умоляю Судьбу, чтобы этот "сон" не кончался.
*
МЫ - ДЕТИ ДЕТИНЦА
Колыбель Великого Новгорода мистически называется Детинец.
В нежной груди Земли доныне зияет огромная ямища - место, где собиралось новгородское вече. Его звуки и полифония голосов исходят из глубин Времени.
Непокорному вечевому колоколу (так же, как позже и его московским братьям) по приказу Ивана Грозного рвали язык. Колокол били плетьми.
Вся земля вкруг того места - красная.
И хотели его увезти, но смогли дотащить лишь до Валдая.
Там "рассыпался звон на звоны", а колокол этот исчез.
Все мы - дети Детинца.
*
СВЯТАЯ ДОРОГА
По дороге в Пушкиногорье чувствуешь такой простор и размах, что сердце поет, рвется ввысь.
Нежный, вкрадчивый снег прячет в своей пушистой, обжигающей глубине звуки шагов да непрошеных и ненужных здесь голосов.
Подле дома Пушкина душа каждого пришельца-странника как бы встает на цыпочки. И пушечка с тех самых времен лежит у порога.
Действительно, что же за дом Пушкиных - да без пушки!
Даже дыханьем страшно прикасаться к этим задушевным местам.
К святой тишине.
К мельнице на том берегу.
*
ПЕЧОРЫ
В схеме монастыря в Печорах удивительно точно повторяется в миниатюре старая часть Пскова.
Монастырь долго был скрыт от глаз людских и неприступен.
Вокруг - непроходимые леса.
"Нашли" его лишь по звукам чудесного пения молодых монахов.
За высокими стенами на верхней террасе цветут яблони. Это - райский сад.
На нижней террасе - вход к подземным кельям.
Печоры означает "пещеры". Два кладбища. Истлевшее (захоронения до 1700 года) вызывает мурашки и дрожь души. Гробы стоят на гробах до самого потолка. Нижние доски рассыпались под прессом времени. Но гниения, запаха тлена нет.
Недалеко от келий особняком стоит гробница с опаленным углом. По легенде она сама себя защитила огнем, когда неприятель проник в монастырь и пытался вскрыть ее.
И что за рок тебя подвиг спуститься раньше смерти в царство это?
*
ТАИНСТВЕННЫЙ КОРИДОР
Издавна, когда противник русичей был очень силен, его брали хитростью.
Вот как это было задумано и гениально воплощено в Псковском Кремле.
Стенобитные орудия врага тщатся разрушить слабейшее место - крепостные ворота. Самые отчаянные из штурмующих врываются в цитадель впереди других воинов.
И попадают в "Захаб" - неширокий ломаный коридор между двумя стенами крепости, который ведет к другим, невидимым поначалу из-за угла крепостным воротам. Сзади напирают те, кто не видит ловушки. Этого убийственного, безвыходного капкана.
А защитники Псковского Кремля льют сверху кипящую смолу, сталкивают со стен припасенные каменные глыбы. Бьют, бьют и бьют врагов.
Штурм захлебнулся. Цвет войска погиб.
Потом внешние ворота восстанавливаются. Захаб расчищается изнутри.
А тот, кто узнал его тайну, никому о ней никогда не расскажет.
*
НА ОКРАИНЕ
На окраине заполярной Воркуты есть гора Пионерская.
Названа она так в честь здешних первопроходцев-заключенных.
Отбыв срок, в родные края они, как правило, не возвращаются. Кружат и кружат как волки возле мест, забравших их молодость и здоровье. Проживают заработанные на "зоне" деньги. Покупают масло и чай, лепят нехитрые твердые или жидкие "посылки" из детских пластмассовых игрушек и бросают их тем, кто остался за высоким ежовым забором. Довольно быстро деньги, полученные при выходе на свободу, проживаются, и начинается мучительный поиск новых "источников". Конец зачастую предрешен - снова "зона".
И жизнь выдувается меж пальцев, словно липкая шахтная пыль.
*
МОРСКАЯ ДУША
Яркое, но уже немного повыцветшее от скоротечного времени впечатление произвел на меня "праздник морской души" в Севастополе.
Море вскипало от безудержных взмахов весел новоявленных аргонавтов.
Восхищенные души зрителей, казалось, возносились косынками-чайками над морской далью, что сливалась с безоблачным небом. Тогда все мы чувствовали себя русалами-мореходами.
Крымский берег таял от звенящей жары и оплавлялся в песчаные камни и гальку. А каждая русалочка на прощанье и в память о сказочном безоблачном лете хотела иметь монисто из мелких колючих ракушек.
*
ЧУФУТ - КАЛЕ
В крымском пещерном городе Чуфут-Кале есть "железная дорога наоборот". В каменной толще в течение веков колесами пробиты две глубокие колеи. Сойти с рельсов здесь невозможно. Но теперь эта дорога ведет в Никуда.
Раньше здесь процветали огромные караимские храмы-кенассы.
Возникает стойкое ощущение, что это город людей-ласточек, который находится на берегу разливанного моря лаванды, переполняющего Крым и выплескивающегося вовне. На еще больший простор. У "фонтана слез" почему-то всегда сжимается сердце. Кровь как бы замедляет свой бег. И шестеренки Времени здесь скрипят особенно протяжно, задумчиво и печально.
Минул недолгий срок беседы и пути: песок, я вижу, новой пылью хлынул.
*
СУХУМ
Старинное название Абхазии означает "Страна снов".
Поэт назвал эти благословенные края "зеленой калиткой" из суеты больших городов - в тенистый парк особенного дружелюбия, гостеприимности и душевности.
Циклопическими шагами слоновых пальм Сухум подходит к морю и замирает на мгновение у самой кромки прибоя.
Горький ком подкатывает к горлу в обезьяннике, когда смотришь эту ежедневную бессмысленную круговерть. Словно бесконечные выборы на важную обезьянью должность - должность человека, живущего за пределами железных прутьев. На свободе.
И наши выборы очень все это напоминают. Только выбранный президент будет самым несвободным из всех нас, людей. Просто свою клетку стальную он будет обречен вседневно носить с собой - в своем сердце.
