Семен Липкин - Картины и голоса
ИЛЬЯ МИРОНОВИЧ. Я не знал.
РИММА ФЕДОРОВНА. Узнав, подумайте, как этим воспользоваться.
ИЛЬЯ МИРОНОВИЧ. Я имел в виду размер валюты.
Картина пятая
Фойе гостиницы. Против входа - ведущая в номера лестница с замысловатыми перилами, какие делались до первой мировой войны. Рядом с лестницей лифт, старенький. Справа от входа, у окна, которое смотрит на улицу,- конторка портье. Еще правее - вход в ресторан. Посредине фойе - круглый стол и кресла. Портье молод, у него, как и у парней в сквере, волосы до плеч, к тому же он их завивает. За его спиной - доска, на которой висят ключи с тяжелыми бляхами. Почти все ключи на месте.
ПОРТЬЕ (подавая ключ). Уважаемая госпожа, к вам пришли.
С кресла поднимается и подходит к советским туристам мюнхенский житель. Это ширококостный пожилой человек, в очках, с лицом болезненным, но энергичным, черты резкие, прямой, чуть раздвоенный подбородок, расплющенный монгольский нос. При довольно длинном туловище - короткие ноги. Только еврей мог бы в нем узнать еврея. Одет со вкусом.
МЮНХЕНСКИЙ ЖИТЕЛЬ (сначала говорит на смеси польского, русского, украинского, потом переходит на немецкий). Вы есть группа из Союза?
РИММА ФЕДОРОВНА (без настороженности). Мы советские туристы.
МЮНХЕНСКИЙ ЖИТЕЛЬ. Я до господина Помирчия.
ИЛЬЯ МИРОНОВИЧ (по-русски). Я - Помирчий.
МЮНХЕНСКИЙ ЖИТЕЛЬ (как будто делает исключительно важное сообщение). Я тоже Помирчий. Юзеф Помирчий. Я познал в газете, в списке туристов из Союза, ваше назвиско. То есть фамилия. Помирчий - очень-очень редко назвиско, я подумал: раз Илья, значит, можлива рич, мы родные. Вы умеете идиш?
ИЛЬЯ МИРОНОВИЧ. Я говорю по-немецки.
ЮЗЕФ ПОМИРЧИЙ (с громадным облегчением). Совсем хорошо. Еврей любит искать родственников. Откуда вы?
ИЛЬЯ МИРОНОВИЧ. Я родился в Москве. Но мои родители из Проскурова.
ЮЗЕФ ПОМИРЧИЙ. Проскуров - это слишком далеко. Мы из Брюховичей, подо Львовом. У отца там было небольшое дело - портновский приклад: парусина, волос, ватин, подкладка, нитки, пуговицы, шмуклерский товар.
РИММА ФЕДОРОВНА. Это интересно.
ЮЗЕФ ПОМИРЧИЙ. Только это и интересно. (Вспыхнув.) А потом, в 1939 году, я бежал от нацистов в Союз. Меня депортировали там в казачью станицу около Сальска. Только казачьей станицы мне не хватало. А потом я был в Освенциме.
РИММА ФЕДОРОВНА (с искренним участием). И остались живы?
ЮЗЕФ ПОМИРЧИЙ. Кажется, остался. (Смеется.) А я думал, раз Помирчий, да еще Илья, значит, мы родственники. Но давайте поговорим, мы разберемся, может быть, найдем общих Помирчих. Приходите ко мне в гости, очень прошу. Так приятно встретиться с евреем из Союза. Приходите сегодня вечером вместе с этой любезной госпожой. Ваша супруга?
ИЛЬЯ МИРОНОВИЧ. Спасибо за приглашение. Нет, не супруга. Товарищ по работе. Сегодня вечером...
РИММА ФЕДОРОВНА. Сегодня вечером мы не можем, нас принимает у себя ректор университета.
ЮЗЕФ ПОМИРЧИЙ. О! Большая честь.
РИММА ФЕДОРОВНА (неожиданно для Ильи Мироновича). Но завтра у нас вечер свободный.
ЮЗЕФ ПОМИРЧИЙ. Договорились. Завтра в шесть вечера я за вами заеду. До скорого.
Юзеф Помирчий направляется к выходу. Сквозь вертящиеся стеклянные двери Илья Миронович видит, как он садится в свой мерседес.
Картина шестая
Дом Юзефа Помирчего высотой в два с половиной этажа. Половину этажа занимает гараж. Дом находится на окраине Мюнхена, недалеко от шоссе, по которому машины движутся к памятному месту - к бывшему лагерю Дахау. В этом районе живут люди среднего достатка, перед каждым домом садик, небольшой, но, на советский глаз, удивительно ухоженный. Странно и то, что садики отделены друг от друга не заборами, как у нас, а невысокими, аккуратно подстриженными кустами.
За столом - четверо: Юзеф Помирчий, его жена Ева, Илья Миронович и Римма Федоровна. Уже выяснилось окончательно, что оба Помирчия - только однофамильцы, не родственники. Уже осмотрели все комнаты (и наверх поднимались), ванну с бассейном, большую, ослепительную кухню с холодильным шкафом во всю стену. Богатой немецкой виллой овладели запахи еврейских блюд. Илья Миронович, уже от многого вкусив, наслаждается куриной шейкой, зашитой белыми нитками. Римме Федоровне национальная еда не по вкусу, кроме того, имея на то основание, она боится за свою язву, но уже выпила много водки (русскую водку принесли гости) и приходится закусывать. Илья Миронович водки не пьет, от нее у него бывают ночью загрудинные боли, он пьет из коньячной рюмочки вино либфрауенмильх - "Молоко Богородицы".
ЮЗЕФ ПОМИРЧИЙ. Вы здесь читаете ваши газеты? "Правду", в которой нет известий, и "Известия", в которых нет правды? Что пишут о Ближнем Востоке? У нас только одна газета приветствовала позицию Советского Союза в израильском вопросе: фашистская "Зольдатенцайтунг".
ГОЛОС РИММЫ ФЕДОРОВНЫ. Начинается. Альберт Сергеевич не только разрешил нам пойти в гости, не только посоветовал взять с собой водку в подарок хозяевам, но сказал: "Не отказывайтесь от контактов. В разговорах не обороняйтесь, а наступайте. Что бы ни сказал Помирчий, поправлять его при мюнхенских жидах не надо, это неудобно, даже вредно, вы мне потом все расскажете. Держитесь непринужденно, свободно".
ИЛЬЯ МИРОНОВИЧ Почему вы живете не в Израиле, а в Федеративной Германии, да еще в Мюнхене, где начал свою деятельность Гитлер? Вам не противно?
ГОЛОС РИММЫ ФЕДОРОВНЫ. Наступает. И от прямого ответа выкрутился с блеском. Пожалуй, об этом я расскажу Альберту Сергеевичу.
ЮЗЕФ ПОМИРЧИЙ. Так получилось. Длинная история. Я был в Освенциме, Ева - в гетто, она оттуда бежала, мы встретились, когда ваши войска заняли Польшу, нам удалось попасть в Вену - в родной город Евы, а потом мы переехали сюда, в Мюнхен. У меня здесь дело, небольшая фабрика, шестьдесят рабочих. Специальность - дамские брюки. Есть у меня и магазин со складом, он, как и ваша гостиница, помещается на Баварской улице, но в противоположном конце. А в Израиль я ежегодно, накануне Рошгашона, отправляю тысячу долларов в фонд Сохнута. Если бы я был на месте израильского премьера, я бы не с арабами воевал, подумаешь, тоже мне нация, бедуины, я бы сбросил атомную бомбу (у Израиля есть атомная бомба, поверьте мне) на обе Германии.
ИЛЬЯ МИРОНОВИЧ. Если вы так ненавидите немцев, почему же вы живете в Германии?
ЮЗЕФ ПОМИРЧИЙ. Я уже вам говорил: длинная история. Есть причина. А мой зять посылает из Америки ежегодно в Израиль не тысячу долларов, а целых десять тысяч.
ИЛЬЯ МИРОНОВИЧ (к Еве). Ваша дочь в Америке? Так далеко от вас?
ЮЗЕФ ПОМИРЧИЙ (быстро, не давая Еве ответить). У нас две дочери. Старшая замужем, очень удачный брак. Зятю принадлежат все пивные городка. Это по-американски - городок, а там почти двести тысяч жителей. Младшая служит переводчицей в парижском аэропорту Орли, она изучила французский и испанский, мы беспокоимся: Париж, знаете, такой город...
ЕВА (прелестная женщина с волшебными, блестящими глазами. Ей сорок три года. Римма Федоровна уже мысленно отметила, что она превосходно сложена, элегантно причесана, платье не иначе как от Диора. Ева говорит по-немецки литературней своего мужа). Наша Гетта умная девушка. Я за нее спокойна.
ИЛЬЯ МИРОНОВИЧ Я догадываюсь, на стене - портреты ваших дочерей. Можно взглянуть?
ЕВА (обрадованно, с материнской гордостью). Пожалуйста.
Поднимаются, подходят к портретам. Это цветные фото.
ЮЗЕФ ПОМИРЧИЙ. Вот старшая, Ревекка.
ИЛЬЯ МИРОНОВИЧ Красавица. Копия матери.
Ева краснеет, как девушка.
РИММА ФЕДОРОВНА (поправляя Илью Мироновича). И Гетта очень мила. Похожа на отца, а он у нас мужчина хоть куда.
Ева смущается. Почему-то смущен и ее муж.
ЮЗЕФ ПОМИРЧИЙ. В будущем году мы на пурим поедем в Израиль. Привезем главному раввину деньги. Он грабитель.
ГОЛОС РИММЫ ФЕДОРОВНЫ. Это я тоже передам Альберту Сергеевичу. Главный раввин Израиля - грабитель. Отлично.
ИЛЬЯ МИРОНОВИЧ (забывшись, негодуя). Вы называете грабителем главного раввина Израиля? Но ведь это в духе вашей неонацистской "Зольдатенцайтунг". Да и кто вас обязывает давать ему деньги? Впрочем, я никогда не видел ни одного раввина.
ЮЗЕФ ПОМИРЧИЙ. Тоже длинная история. У всех евреев - длинная история. Мою первую жену и сына убили немцы. Я - коэн, а коэнам религия не разрешает без благословения раввина вступать во второй брак. Наш мюнхенский раввин - дурак и неуч, он требует, чтобы я получил одобрение главного раввина Израиля, и мы с Евой до сих пор не повенчаны.
РИММА ФЕДОРОВНА. Что значит - коэн?
ИЛЬЯ МИРОНОВИЧ (довольный тем, что может объяснить). Коэны - потомки колена священников. Все Коны, Коганы, Когановичи, Куны - коэны. Как все Левины, Левитаны, Левинсоны - левиты, нечто вроде дьяконов. Коэн - почетный человек, даже если он последний бедняк, ему отводится в синагоге место в первом ряду. Я только не понимаю, почему Помирчий - коэн. Я, например, не коэн, отец мне бы сказал, мы, Помирчий - плебс.
