Шломо Вульф - Марсик
От меня она тут же пришла в восторг и стала без конца меня довольно больно тискать и таскать с собой. Но при этом разговаривала со мной так нежно и таким замечательным слабым голоском, что я тут же простил ей и ее обычный для аборигенов отвратительный вид, и бесцеремонность, и назойливое ко мне внимание. Кроме того, с появлением этой крошечной Лизы меня уже не оставляли одного дома. Ольга то ли ушла в отпуск, то ли уволилась, но была все время с нами. Не считая коротких часов, когда они с дочкой гуляли, а я тут же привычно, пользуясь возникшей ко второму месяцу моей жизни в кошачьем облике силой, вскакивал на подоконник и оттуда наблюдал, как крысиное семейство - двое взрослых и трое крысят - хозяйничали на кухне. Я уже различал детенышей и боялся только того подростка, которому я все-таки выцарапал тогда глаз. Он вечно вертелся под моим подоконником и даже как-то, болезненно склонив голову набок и не сводя с меня горящего местью глаза, пытался вскарабкаться ко мне по портьере, но я стал трясти ткань лапой. Он сорвался, глухо шлепнулся на спину и запищал своим жутким скрипучим голосом. Его отец, который, по-видимому, уже сожалел, что не прикончил меня при первой встрече, тотчас встал на задние лапы, потом повис на своих когтях на портьере. Но тут я так зашипел и так стал теребить занавеску, что и он соскочил, поносился серой тенью по кухне с невероятной скоростью, попискивая басом и подпрыгивая прямо подо мной.
Но тут хлопнула входная дверь, раздался счастливый смех Лизы, и дружественное мне семейство спугнуло моих врагов. Когда девочка промчалась прямо к моему подоконнику, последний хвост исчезал под холодильником. А я тотчас оказался прижатым к холодному с открытого воздуха тельцу девочки, ощущая, как неистово бьется под курточкой ее сердце. "О, как я по тебе заскучилась, Марсик, - щебетала она. - Мама, я больше без него гулять не пойду! Что он тут смотрит на мир только в окно?"
Хозяева ушли в свою комнату, закрыв за собой дверь, а я вернулся на подоконник и действительно стал смотреть на мир сквозь стекло. И тут произошло нечто удивительное. Прямо напротив меня, на карнизе того же окна присело незнакомое серое существо меньше меня ростом. Оно не видело меня со света в тень и спокойно чистило о карниз трердый острый нос, настороженно косясь на свое отражение в стекле.
Включив свою информационную сеть и настроив ее на энциклопедию в соседней комнате, я понял, что, во-первых это птица, а, во-вторых, что это воробей. Я постоянно просвещал себя таким образом, что уже стало привычным, но поразил меня не вид впервые увиденной мною здешней птицы, еще более непохожей на наших, чем люди, а то, что мне остро захотелось ее убить. Внутри меня все дрожало, я даже издавал, помимо моей воли, клокочущий вибрирующий звук, приседая на подоконнике и яростно водя хвостом, словно собираясь вцепиться в птицу сквозь стекло. Воробей не видел и не слышал меня, чирикая на все четыре стороны с совершенно счастливым видом. Я так увлекся этой иммитацией охоты, так был удивлен моей одержимостью зверского убийства живого существа и жаждой его крови в моей пасти, что не сразу услышал шорох сзади и заметил шевеление портьеры. Зато, услышав, я с похвальной быстротой повернулся к привычной опасности и замер в позе верблюда, подняв отопыренную когтями лапу.
Это был один из крысят, самый маленький, самка, причем не серая, а золотисто-белая. Она висела, раскачиваясь на портьере, больше боясь упасть, чем моих беспощадных когтей. На меня же она смотрела не просто с детским любопытсвом, что я бы сразу понял, а с какой-то болью и требовательностью.
Я включил все местные информационные поля, заглядвал ей в глаза, но никак не мог понять, что это все значит, пока до меня не дошло, что все эти знания мне тут не помогут, что это... самое дорогое для меня существо из прошлой жизни, погибшее одновременно со мной в той же катастрофе. И я, теперь котенок, и она, теперь крысенок, пытались перейти на прежний язык мыслей. Тщетно. Все было надежно заблокировано... Сама догадка была кем-то торопливо и жестко стерта. Через мгновение я уже не понимал, что меня так страшно взволновало несколько секунд назад. В свою очередь, в ее глазах появился страх уже не только высоты, но и смертельного биологического врага. Она жалобно пискнула и беспомощно полетела вниз. Там, где я бы запросто перевернулся в воздухе на четыре пружинящие мягкие лапы, маленькая крыса летела прямо на спину, но внизу розовыми лапами вверх лежала, лихорадочно извиваясь, чтобы угадать направление полета своего детеныша, мама-крыса. Она поймала свою любопытную девочку в сильные ласковые объятья, злобно оскалилась в мою сторону и стала пятится к холодильнику, куда шмыгнула обезумевшая от потрясений дочь.
А тут как раз влетела в кухню Лиза, завизжала, увидев крупную оскаленную уже в ее сторону крысу и... бросилась не к родителям, а к подоконнику - под мою защиту. Я тотчас взлетел в воздух, приземлился напротив уже отступавшей крысы и стал делать перед ней прыжки, с шипением оттирая ее от Лизы.
Мимо меня со свистом пронеслось что-то черное, крыса пискнула от удара тяжелого ботинка и улетела под холодильник. Игорь держал на руках свою Лизу. Оба, дрожа и перебивая друг друга, рассказывали вбежавшей бледной Ольге о моем подвиге. Та прижимала меня к своим странным мягким шарам на теле и ласково прижималась к моим усам своим уже привычным красным шрамом под недоразвитым розовым носом. Но я уже не думал об ее уродстве, купаясь в лучах всеобщего уважения и обожания.
"Я же только что заделал эту нору, - кричал Игорь, отодвигая холодильник. - Нет, это какая-то фантастика! Этот цемент не берет даже стальное долото..." "Надо вызывать специалистов, - Ольга, стоя на коленях, заглядывала в черную дыру. - Это невозможно - крысы могли просто искалечить Лизочку!.." "Специалистов, - возражал Игорь. - У соседей от их яда погибли все рыбки и цветы, а крысам хоть бы что! Нет, вся надежда на то, что Марсик подрастет и сам решит нашу проблему. Смотри, он ростом чуть больше этого чудовища, а оно его уже боится. Через два-три месяца мы забудем о крысах навсегда." "Хорошо, а пока мы рискуем единственной дочерью..." "Я заделаю эту дыру немедленно. И надо просто не оставлять в кухне ничего съестного."
"И Марсика нельзя с ними оставлять, - горячо тискала меня Лиза. - Я без него гулять больше не пойду, я так решила, ясно?"
***
Когда Игорь вытащил меня из-за пазухи и опустил на землю, мне показалось, что я вернулся в свой родной мир. Растения окружали меня со всех сторон, как наши вертикальные висячие сады, где летали нормальные люди и животные от одного висячего ажурного строения среди садов к другому. Казалось, достаточно взлететь и можно вернуться в нормальный мир. Мне так остро захотелось домой, что я даже сделал привычное движение, собираясь взлететь. Увы, я только совершил прыжок на четверть метра вверх и приземлился на лапы туда же, откуда взлетел.
"Чего это он? - удивилась Оля. - Тебя опять кто-то цапнул, котяра?" "Тут полно муравьев, - "догадался" мой психолог. - Но другого места для прогулок у меня для тебя нет, Марсик."
"Марсик, Марсик, - счастливо кричала Лиза, носясь по лугу. - Догони меня! Догони меня!" Я был уже достаточно устойчивым и сильным, а потому задрал хвост трубой и помчался за ней, совершая прыжки над травой, к всеобщему восторгу. Лиза вывела меня таким образом на тропинку, где мне уже не мешала трава. За тропинкой и обрывом под ней катила быстрые воды река. Я видел только мелькавшие подошвы девочки и легко догонял ее, когда она вдруг страшно закричала и полетела назад, но не вдоль тропинки, а поперек, прямо к обрыву. Размышлять было некогда - за кромкой была вода, возможно, глубокая, и уж точно - с опасным течением. Я бросился поперек пути Лизы и запутался у нее в ногах. Она тотчас полетела на локти и коленки, в ужасе оглядываясь назад.
Оттуда раздавались чьи-то истерические крики: "Артур, фу! Он не тронет! Ко мне, Артур!!!" Я повернулся и тотчас какая-то сила снова подбросила меня на полметра вверх: на меня летело на тонких длинных ногах коричневое стремительное чудовище, чем-то похожее на крысу, но ростом чуть ли не с Игоря, во всяком случае, больше даже Лизы. Я сделал "верблюда", зашипел и завыл. Чудовище присело на передние лапы, опустив голову до земли и задрав зад, а потом стало метаться передо мной, заливаясь, как потом выяснилось, лаем, с, как мне показалось, улыбающейся мордой.
Я стремительно поворачивался в прыжках во все стороны, откуда на меня жарко дышала и лаяла собака. Я не менял своей угрожающей позы, но, как ни странно, не чувствовал того страха, который внушали мне относительно маленькие крысы.
Между тем, Лиза уже была на руках у Игоря, а Оля ругалась с насмерть перепуганной хозяйкой Артура. Тот все улыбался во все стороны, не понимая, какой опасности он избежал, не приблизившись к моей лапе - смотрел бы на этот сияющий мир с этой минуты и до конца жизни одним глазом, как уже смотрит кое-кто...
