Константин Романов - Переводы
На голову твою святым прольются миром;
Меня же с прахом ты смешай забвенья,
Отдай червям того, кем жизнь дана тебе,
Слуг разгони моих, нарушь мои законы;
Пришла пора над чинностью глумиться:
Увенчан Генрих Пятый! Суетность, восстань!
Долой, величье царское! Прочь, мужи
Совета и ума! И к нашему двору
Отвсюду праздности сбирайтесь обезьяны!
Вы, сорубежники, изблюйте к нам всю мерзость;
Коль блудник есть у вас, шут, пьяница бранчивый,
Ночной кутила, вор, убийца, кто творит
Старейшие грехи на новый лад,
Возрадуйтесь: уж вас он не встревожит.
Здесь, в Англии, его озолотят вдвойне,
Будь грешен он втройне; здесь, в Англии, найдет он
Занятье, власть, почет, затем, что Генрих Пятый
Сорвет намордник с буйства, и зубами,
Как лютый пес, оно вопьется в неповинных.
О, бедный край, междоусобий жертва!
И власть моя в тебе не сдерживала смуты;
Что ж будешь ты, коль смуты власть придет?
О, станешь вновь ты дикою пустыней,
Обителью волков, как в старину.
Принц Генрих
[Преклоняя колени.]
Прости меня, о, государь! Когда бы
Моих речей не заглушали слезы,
Предупредил бы я и строгий твой, и тяжкий
Упрек и не дослушал бы твоей
Печали излиянья. Вот твоя корона.
Тот, у Кого венец бессмертья, сохрани
Тебе ее надолго. Если мне
Она милей, чем честь твоя и слава,
Не встану боле я: в покорности, как учит
Меня дух верности в сердечной глубине,
Пусть пред тобой простертый ниц пребуду.
Войдя сюда, застал я бездыханным
Твое величество, и - видит Бог
Застыла в сердце кровь. Когда притворщик я,
О, пусть, как жил, так и умру в распутстве;
Мир недоверчивый пусть не узнает ввек,
Какой во мне свершился перелом.
Я шел к тебе, взглянул, - ты мертв мне показался,
[И вправду мертв мог показаться ты], и вот что
Короне я сказал, как существу живому,
Ее коря: "Тебе присущая забота
"Снедала моего отца, и потому,
"О, злато чистое, ты злое злато.
"Другое есть, дешевле, но ценнее:
"Оно дарует жизнь в целительном напитке;
"Ты ж, злато чистое величия и славы,
"Носившего тебя сгубило". Государь,
Так обличал ее я, возлагая,
Чтоб с ней померяться, как со врагом,
В моих глазах отца мне умертвившим,
Померяться борьбой преемника по праву.
Но если радостью мне отравила кровь
Она иль помыслы превознесла гордыней,
Но если некий дух мятежного тщеславья
К малейшему меня склонял желанью
Приять могущество венца, Господь на веки
Да отстранит ее от головы моей;
Последним подданным да буду я, пред ней
В священном ужасе склоняющим колени!
Король Генрих
О, мой сын!
Бог в мысль тебе вложил ее унесть,
Чтобы отцу ты вдвое стал милее,
Оправданный столь мудрою защитой.
Сюда, мой Генрих! Сядь к моей постеле
И выслушай совет - последний, полагаю,
Пока еще дышу я. Сын мой, знает небо,
Какими ложными, окольными путями
Корону я добыл. И сам я знаю,
Как на главе моей она держалась шатко.
Ее ты примешь с миром, с доброй славой,
И утвердишь ее ты за собой.
Вся скверна, мне стяжавшая ее,
Со мною в гроб сойдет. Она была на мне,
Что почесть, буйной схваченная дланью,
А многие сообщники мои
Живым служили мне укором, и отсюда
Рождались, что ни день, раздор с кровопролитьем,
Тревожа мнимый мир. Средь вечных опасений
За эти ужасы ответчиком был я.
Вот драмою какой мое правленье было!
Но ныне все изменит смерть моя:
Что силою добыто было мною,
К тебе путем законным перейдет:
Наследственную ты носить корону будешь.
Но, хоть стоишь ты тверже моего,
Все ж мало утвержден, пока свежа обида:
Врагов, которых ты назвать друзьями должен,
Еще недавно я лишил зубов и жал.
Их кознями сперва был вознесен я
И опасаться мог вновь их же властью
Быть свергнутым. Чтоб этого избегнуть,
Я истреблял их. И теперь хотел
Я многих за собой увлечь в Святую Землю:
Покой бездействия вглядеться дал бы им
В правление мое. А потому, мой сын,
Ты шаткие умы старайся занимать
Борьбою внешнею, и память дней минувших
Изгладят подвиги на дальней стороне.
Я б продолжал, но грудь изнемогает,
И говорить не в силах боле я.
Грех воцарения мне да простит Творец
И с миром за тобой да утвердит венец!
Принц Генрих
Мой государь! Его добыл,
Носил, хранил и мне ты завещал,
Дабы я им по праву обладал;
И за него я стану головой,
Хотя б весь мир вступил в борьбу со мной!
С.-Петербург 6 октября - 5 декабря 1892
