Любите ли вы САГАН?.. - Софи Делассен
Дорожное происшествие случилось в апреле, но лишь в октябре у романистки прекратились боли. Через несколько лет она прокомментирует это событие, оставившее столь значительный след в ее жизни, спокойно и равнодушно: «Меня уже соборовали, и, что бы теперь ни случилось, я попаду прямо на небо, в этом нет никаких сомнений. Эта катастрофа напомнила мне о некоторых вещах: что я, оказывается, уязвима и что болезнь приводит к одиночеству… Я продолжала хромать год или два. Потом я вышла замуж. Иными словами, я шла от происшествия к происшествию».
* * *
К физическим мукам добавились мучения из-за юридических процедур, обернувшихся кошмаром. Правосудие пыталось определить, явились ли причиной происшествия вина человека, неисправность автомобиля или плохое состояние дороги. В то время как писательница находилась между жизнью и смертью в клинике Майо, жандармы, проводившие расследование на национальном шоссе-448, составили отчет: «Не представляется возможным с полной уверенностью утверждать что-либо о причинах дорожного происшествия, пока эксперты не осмотрят автомобиль, который в данное время опечатан. Очевидно, что не выявлено никаких механических неисправностей. Пока нет мнения специалистов, предполагаемой причиной происшествия остается превышение скорости, к тому же следует принять во внимание состояние дороги». В этот день мэтр Делонэ, следователь прокуратуры в Корбей, открыл дело против X. за нанесение непредумышленных телесных повреждений. В октябре того же года, то есть через несколько месяцев после аварии, Франсуаза Саган вернулась на «место преступления» вместе со своим адвокатом мэтром Жаком-Арнольдом Крокезом, со следователем Делонэ и его помощником, экспертом по дорожным происшествиям мэтром Роше, двумя бригадами жандармов и пассажирами: Вероник Кампион, Вольдемаром Летьеном и Бернаром Франком.
«— С какой скоростью вы ехали в момент дорожного происшествия? — спрашивает эксперт.
— Девяносто километров в час, — отвечает Саган.
— Восемьдесят километров в час, — говорит Вероник Кампион.
— Между девяноста и ста тридцатью, — возражает Бернар Франк.
— Сто километров в час максимум, — уточняет Вольдемар Летьен».
В гараже Плесси-Шене, где находился остов «астон-мартена», мэтр Крокез констатировал механическую неисправность автомобиля: «По неизвестной причине переключатель скоростей внезапно заклинило, когда водитель хотела дать задний ход». Саган подтвердила: «Он сломался, когда я давала задний ход…» Но эксперты заявили, что если машина действительно ехала бы со скоростью 80 километров в час, то водителю не надо было давать задний ход при торможении и переключатель скоростей не должен был сломаться. Однако при нынешнем состоянии автомобиля трудно определить, до или после удара сломался переключатель скоростей. Обвиняемая в нанесении неумышленных ударов и повреждений, произведенных по невнимательности, неосторожности и из-за несоблюдения правил, Франсуаза Саган попала под суд исправительного трибунала Корбей. Бернар Франк, которого представляет мэтр Стефан Экэ, и Вольдемар Летьен явились истцами на этом процессе, они потребовали миллион франков в качестве компенсации. «Любопытно, что мы тогда больше разозлились на Вольдемара Летьена, который подал жалобу, нежели на Бернара Франка», — рассказывает Вероник Кампион. В октябре 1958 года Франсуаза Саган подала апелляцию в суд последней инстанции, но 10 июня 1959 года 20-я палата апелляционного суда отклонила ее прошение и подтвердила первоначальное решение суда.
Другой конфликт произошел у Франсуазы Саган с профессором Андре Жювенелем. Несколько раз он присылал ей счет на выплату гонорара в миллион франков, который его пациентка так никогда и не оплатила. «200 тысяч или 300 тысяч франков — это было бы нормально, — заявила она. — Но я отказываюсь платить миллион. Хватит того, что я и так заплатила бешеные суммы, все думают, что у меня много денег. К тому же я считаю, что медицинские услуги, которые я получила, были не тем, в чем я нуждалась, и мне пришлось консультироваться с другими специалистами». Профессор Жювенель в ответ возражал: «Мадемуазель Саган никогда не говорила, что не согласна с суммой моего гонорара. Я несколько раз писал ей, но она не соизволила мне ответить». Кроме того, молодая женщина заявила, что у нее нет такой суммы, однако ее издатель Рене Жюльяр на это возразил: «Что касается денег, то у Франсуазы их столько, сколько она хочет. У меня она имеет нечто вроде банковского счета, на котором более 2 миллионов франков. Я выдаю ей деньги небольшими порциями, из-за огромного числа нахлебников, которые используют ее, но если бы завтра ей понадобилось 50 миллионов, я немедленно выдал бы ей кредит».
Для того чтобы избежать судебных процессов, адвокаты, мэтр Флорио, представляющий интересы Андре Жювенеля, и мэтр Крокез, ведущий дела Франсуазы Саган, попытались прийти к соглашению, но тщетно. 28 мая 1959 года они встретились в трибунале департамента Сены в палате по ведению гражданских дел. Мэтр Рене Флорио набросился на Франсуазу Саган: «Эта испорченная достатком девушка, заработавшая 500 миллионов, разбрасывающая деньги направо и налево, отказывается оплатить по счету гонорар хирургу, который спас ей жизнь. Подумать только! Она ограничилась тем, что послала ему почтовую открытку с видом Сен-Тропеза, на которой написала одно слово — «спасибо!». Мэтр Крокез контратакует: «Прежде всего моя клиентка не заработала 500 миллионов франков. Это чепуха. К тому же это не повод, чтобы ее эксплуатировали: в последнее время такая тенденция явно прослеживается. Сначала профессор Жювенель попросил за свои услуги 500 тысяч франков, потом, сделав подсчеты и узнав из газет о тираже ее романов, он потребовал миллион. Это действительно очень просто». Затем он продолжил: «Мы требуем привлечения экспертов, так как гонорары завышены. Расхождения Франсуазы Саган с ее лечащим врачом возникли по инициативе последнего: он потребовал, чтобы она поехала в психиатрическую клинику в Швейцарию. Моя клиентка посчитала, что, несмотря на травму головы, она не нуждается в таком лечении». По окончании выступлений трибунал отложил слушание дела до 10 июня. Закончилось оно в апелляционном суде: в конце концов спаситель Франсуазы Саган получил миллион и комиссионные.
Лето 1957 года. Друзья писательницы сопровождают ее в Боваллон на виллу, которую сдает ей бизнесмен Рене Мер. Ги Шеллер провел здесь около десяти дней и уехал в Кению; Аннабель, Жан-Поль Фор и Мишель Мань — постоянные гости. Она все еще не пришла в себя