Морозный ангел - Елена Николаевна Ронина
И тут на тебе.
Неужели такое возможно
Обед прошел весело. Как всегда, героем был Мишка. Лара его одергивала, видела, что на них оборачиваются туристы, но Мишка только отмахивался. Опять же с интересом его слушали и Виталий и Матвей.
– И все же не пойму. Как только они не запутаются, что нужно делать. Они же головой вертят в другую сторону. В другууую! Говорят «да», а головой вертят как «нет».
– Так они не знают, что надо вертеть по-другому. Они, наверное, про нас думают, что мы путаемся.
– А мне кажется, это они специально нас дурачат! Да, у них столько слов, чтобы нас с толку сбить.
– Господи, Миш, откуда ты-то знаешь, тоже мне знаток болгарского языка! – нервничала Лара.
– А мне наш охранник рассказывал. Ну вот этот, который на воротах стоит. Не тот, который молодой, он вообще теперь со мной не здоровается, после того как я ему рассказал, что крысу видел. А я ее действительно видел. А вот этот старичок. Васил. Видишь, как похоже, у нас Вася, у них Васил.
– Старичок, похоже, меня чуть постарше, – вздохнул Виталий.
– Нет, дядя Виталий, вы высокий, и живота почти нет, и прическа модная.
Лара уже устала бесконечно одергивать сына, она только напоминала:
– Ешь.
А Виталий разразился задорным хохотом.
– Все, брат, начинаю собой заниматься. Ты прав, одной прической молодость не вернешь.
– Ой, да я не про это. Вот, к примеру. Гора у них означает лес! Это, видимо, с войны так повелось. Говорит партизан: «Иди к горе!» А идти-то надо в лес! Или у них холм называется могила. Это же целый детектив!
– Миш, мы поняли.
– Хорошо. Но если бы только это. Где самый большой юмор? У них арбуз называется дыня! Понимаете? Наверное, у них очень тяжелая была жизнь. И вот они теперь шифруются. Но у меня такого отдыха интересного еще не было. Скажи, мам? Я тут постоянно что-то разгадываю.
– Это точно, постоянно при деле.
– Или вот еще, направо по-нашему, а у этих болгарцев прямо!
– У болгар!
– Ну не важно. Но это я могу понять. Я всегда поворачиваю направо. Это, по-моему, самое правильное решение!
– Это ты верно подметил. Лучше ходить направо, чем налево, – поддержал мальчика Виталий, – а мы с Матвеем успели съездить в Пловдив. Матвей, расскажи, что тебе больше всего понравилось.
– Пицца, – извиняющимся голосом произнес Матвей, – а еще коты.
– Ну ты даешь! – В голосе Виталия слышалось разочарование. – Но пицца была знатная. Я такой пиццерии еще не видел. Можно выбрать любой размер и любые ингредиенты. Самому составить себе свою любимую пиццу. И правильно. Настоящая пицца с рецептами – она в Италии. А здесь сам делаешь, как пожелаешь. И ну да. Кошек там действительно огромное количество. Не заметить невозможно.
– Еще рисунки на стенах.
– О! Да! Я таких граффити еще не видел. Шедевры. Но вообще-то Пловдив – это вторая столица Болгарии, как наш Петербург. И самый древний город Европы. И кстати, Миш, знаешь, как он раньше назывался? Филиппополь!
– Как-как? Умора!
– Но мы туда поехали по другому поводу. Мечта у меня была – посмотреть на того самого Алешу.
– Ох! – вздохнул Матвей.
– Да, подъем тяжелый. Но вид открывается шикарный. И, наверное, к нему так и нужно, пешком. Это важно, чтобы пешком. Сначала по серпантину из старой брусчатки, а потом ступеньки. Монумент огромный. Одиннадцать метров высотой сам памятник, шесть метров постамент. И ведь даже власти хотели памятник снести, а местные жители отстояли. Каково?! И честно вам скажу, комок к горлу подступает. И патриотизм какой-то, черт знает.
– Мам, мы поедем?
– Конечно!
– Да. Болгарам досталось на их пути. Они много воевали за свою независимость. Долго были под турками. И, кстати, Россия им в этой борьбе очень даже помогла. По всей Болгарии стоят памятники нашим солдатам. На первый взгляд болгары – народ суровый, не очень улыбчивый. Может, потому, что им несладко в жизни приходилось. Но они дружные очень. Даже национальный девиз Болгарии «В единстве сила».
– Да? Я не знала.
– Да, а еще меня поразило, что во время холокоста они спасли всех евреев. Только они и Дания. Больше никто. Своих не сдают.
– А это что? Это что такое? – опять возбудился Миша.
Хорошо сидеть в жаркий день в прохладе цветов и зелени, хорошо, когда твой ребенок никому не мешает, его внимательно слушают, говорят с ним на равных и все объясняют.
Расплатились уже каждый за себя и потихоньку начали направляться к выходу. Вдруг Виталий остановился как вкопанный. Лара шла впереди, кожей почувствовала: что-то произошло. Виталий стоял, широко открыв глаза, как будто увидел привидение. Пот тек по внезапно побелевшему лицу, непроизвольно он начал массировать рукой майку в районе сердца.
– Мальчики, ждите нас во дворе. Никуда не уходить. Матвей, ты старший!
Лара кинулась обратно.
– Что? Что произошло?
– Этого не может быть, – хрипло просипел мужчина. – Как такое может быть?
Из ресторана хорошо просматривалась противоположная сторона улицы. Облокотившись о косяк дома, мило улыбалась молодому парню Светлана. Парень убирал со лба девушки непослушные волосы, периодически целовал ее в шею, а она пыталась рассказать ему что-то ужасно смешное, при этом больше смеясь сама. Парень как будто ее и не слушал. Он упивался возможностью просто быть рядом, просто любоваться девушкой.
Только этого нам не хватало. Но с другой стороны, нужно же дать понять человеку, где он сейчас находится. Иногда нужно просто сунуть носом. А иначе никак.
Шанс всегда есть
Он не относился к их связи как к скоротечному роману. Он никогда так в жизни не влюблялся, никогда. Все отошло на второй план. Все! Работа, Матвей, встречи, договоры. Он сразу начал строить планы, чего не делал никогда. Планы на совместное будущее.
Занятия французским длились месяц, и это была пытка. Впервые Виталий почувствовал себя не в своей тарелке, да еще и полным дураком. Он никогда не был силен в языках, но он был силен в другом, а здесь его вдруг поймали на самых слабых его сторонах. Кошмар. Стыд и позор. Он почему-то не менял ситуацию и продолжал игру: ученик – учительница. Все так же учил глаголы и пытался говорить с прононсом.
– Виталий, вы же мне деньги платите, я обязана с вас спрашивать, иначе результата нам не добиться. Но вы же опять
