Дневник прожигателя жизни - А. Волоска
— А за это никто не переплачивает. За отработанный день получу, а за то, что сверхурочно вкалываю — ни бонусов, ни премий. Так что, Алексей, я решил уходить.
— Ладно. Я до конца месяца никого нового искать не буду — если передумаешь, оставайся. А дальше, если замену тебе не найду, всегда можешь вернуться.
«Если я буду тунеядцем месяц скитаться, то о работе в этом месте подумаю в последнюю очередь, а за десять дней, что до конца января остались, уж точно не передумаю», — и это лишь мысли, которые я вслух не произнес. В этом моя беда — я никак не могу найти в себе смелости всегда говорить то, что думаю. А, может, это и хорошо — иногда у меня в голове такое, за что четвертовать не грех.
— Спасибо, конечно, но вряд ли останусь.
— Мало ли. Я сделал на тебя ставку и не проиграл. Меня смутило, что у тебя был небольшой опыт работы, чтобы я брал тебя сюда на работу — меньше, чем с годовым опытом я не беру барменов, но твое безупречное знание теории сказало мне: «Если этот парень за такой короткий срок знает об этой профессии уже так много, значит, ему нравиться это дело. Бери его!». Я послушал свой внутренний голос, а потом пару смен наблюдал за твоей работой — такой самоотдачи, трудолюбия и стремления постоянно развиваться нет ни у кого из твоих коллег. Подумай все же — мы все будем рады, если ты передумаешь.
— Приятно такое слышать.
Ужас как стыдно слышать приятные слова от человека, на которого я в мыслях только что ушат дерьма выплеснул.
Обведя в графике мой последний день, поставив рядом три восклицательных знака, я принялся работать дальше.
В пять часов вечера пришел бармен Александр (он не любил, когда к нему обращаются Саша или Саня — только Александр), который должен сменить меня только в восемь. Я сменил его утром, но он поехал не домой спать, а в какой-то клуб на конкурс барменов, в котором участвовал наш коллега. Провести двое суток без сна для него, да и для остальных барменов, не проблема.
Александр сидел за стойкой и рассказывал о конкурсе — как выступил пока неизвестно, результаты огласят завтра. Рассказал, как по-детски ошибались именитые бармены, которые были чемпионами два, три, четыре года назад. Говорил он очень интересно, а между делом позвонил кому-то, пригласил в наш бар.
— Когда мы пришли в этот клуб, стоял такой дубняк. Вместимость клуба три тысячи человек, а зрителей вместе с организаторами и участниками, которые в основном и являлись зрителями, набралось, дай Бог, две сотни. Хорошо еще бар работал — вискарь сходил у них со стойки только так.
— А как «флайристы» выступили.
— Я особо на них и не смотрел. И вообще не признаю их как барменов. Если я хочу посмотреть на жонглера, пойду в цирк, а за стойку в баре я хожу, чтобы выпить. В нашей профессии нужно, чтобы было вкусно и красиво.
И тут вошла та, которой звонил Александр. Уж кого, а ее я вообще никак не ожидал здесь увидеть.
Она тоже не ожидала. Уставилась на меня и улыбается. Я выбежал из-за стойки, а она на каблуках с распростертыми объятиями поскакала мне на встречу. Александр тоже был рад ее видеть и удивился, обнаружив, что эти объятия были подготовлены не для него.
Я с девушкой обнялся, поцеловался, а Александр сидел на стуле и лишь с улыбкой произнес: «Ну, ладно».
— А-а-а-а!!! Я очень рада тебя видеть! — сказала Мила. — Какими судьбами ты здесь оказался?
— У меня к тебе тот же вопрос. Только дай я за рабочее место встану.
По пути менеджер упрекнул меня, что я не сдерживаю эмоции, мол, директор с хозяевами за столом в зале, а я с посетительницами обнимаюсь. — Да, пошел он!
— Вы знакомы? — Александр затушил сигарету.
— Ты не представляешь! — возбужденно начала объяснять Мила. — Мы с Ники в одной школе учились только в параллельных классах.
— Ясно. Вот вы и встретились.
— Мы почти год не виделись! Дай я тебя еще раз поцелую! Давно ты здесь работаешь?
— С октября.
— Почему же мы раньше не виделись?
— Не сложилось, значит. А ты здесь часто появляешься?
— Захожу иногда.
— А с Александром откуда знакома?
— В одном институте учимся, — ответил Александр.
— Но познакомились мы на одной тусовке на квартире. — Мила обняла его. — А вообще, Сашенька, — только ей он позволял называть себя так, — мой бойфренд.
— Да, она моя девушка. Так что не забывай об этом, когда обнимаешь ее, кабелина.
Они поцеловались.
Ближе к вечеру посетителей в баре увеличилось, будто тут все медом намазано, вместе с этим у меня прибавилось работы. Чеки с заказами лезли один за другим, так что времени пообщаться со школьной подругой не было, но она и так не скучала, болтая со своим парнем.
Когда у меня появилась свободная минутка, Мила это заметила и спросила:
— А ты с кем общаешься из наших ребят с района?
— Ни с кем.
— То есть вообще ни с кем?
— Да. У меня и без этого друзей хватает. А как там они все?
— Не знаю. Я тоже ни с кем не общаюсь.
— Да ладно? А Катя, с которой вы все время вместе были?
— Мы на выпускном сильно поругались. Да и чем они все занимаются? Стоят около магазина по вечерам пиво пьют или у Вани в гараже. Я по ним и не скучаю.
— А чем занимаешься в свободное время?
— В будни из-за учебы свободного времени не так много, а на выходных я в клубах зависаю. Окончив школу, я начала бурную клубную жизнь.
— А сейчас ты надолго сюда?
— Скоро однокурсница приехать должна, я у нее конспектов пару стрельну и поеду домой. Поедем вместе, ты ведь в восемь заканчиваешь?
— Боюсь, нам не по пути. Я уже не там живу, где раньше.
— А где?
— Недалеко отсюда. Три станции на метро проехать.
— А с той квартирой что?
— Она сдается — родители на два года во Францию уехали.
— С девушкой живешь, наверное.
— Нет. В данный момент я одинок. Да и домой я прихожу лишь для того, чтобы переночевать.
В этот день недели у нас в баре проходит вечер французской музыки, и послушать французскую классику в исполнении трех милых девушек собираются каждый раз очень много желающих.
