Врачу: исцелись сам! - Владимир Сергеевич Митрофанов
Некоторые "нетрадиционники" успешно и быстро раскручивались. Ныне широко известная своими популярными книжками типа "Излечи себя сам" доктор Надежда Егорова раньше была простым глазным врачом, подбирала людям очки, но к пенсии "прозрела" и занялась биорезонансом, гомеопатией по Фоллю и увлеклась этим настолько, что написала несколько популярных книжек про глистов-паразитов, которые и есть причина всех болезней. Непонятным образом эти книги получили невероятную популярность, а она ушла из больницы и открыла свой медицинский центр, где лечила людей вибрациями.
Профессор Хрусталев услышал, что кто-то продвигает авторскую методику лечения астмы. Была такая реклама в газете, тут же расшумелся:
– Какая такая авторская методика? Да в нормальной стране за такое просто засудят! Ты попробуй страховой компании это докажи! Существуют книги со стандартами лечения. Чего тут думать – все уже давно придумано. Ничего не нужно обсуждать! Все и так ясно! Американцы уже все давно доказали!
Возможно, он был прав. Консерватизм в медицине является положительной вещью – врачи очень осторожно используют какие-то сверхновые методы лечения, осторожничают, хотят накопления опыта. Нередко сверхобещания от каких-то новых препаратов или методик вовсе не оправдываются, но и новые полезные методы очень долго внедряются в медицину, а потом в свою очередь начинают тормозить внедрение еще более новых и прогрессивных. Иногда появление нового лекарственного средства радикально меняет целые разделы медицины. Так один врач писал диссертацию о каком-то оригинальном методе лечения, и вдруг появился новый препарат, который сделал это его придуманное лечение совершенно бессмысленным. Но диссертация все равно прошла: человек все-таки работал, старался, писал, повышал квалификацию. А то, что она устарела… Так и все когда-то устаревает.
Конечно, идеально, когда каждому человеку может быть назначено индивидуальное только ему предназначенное лечение, поскольку люди все разные. Разные дозы, разные препараты и разные сочетания. Не исключено, что в перспективе будет создана компьютерная программа, куда будут закладываются многие параметры и она будет вычислять и готовит необходимое лекарство конкретно для именно этого человека. Оно уже может не подойти для другого. В наиболее тщательно проведенных исследованиях лекарство никогда не работает на сто процентов, и даже на девяносто не работает, в лучшем случае разве что на восемьдесят. И всегда имеются хоть какие-то нежелательные эффекты. Всегда существует человек, который в силу различных причин не переносит это лекарство. И всегда существует эффект от пустышки-плацебо. И это трудно объяснить, поскольку не все человеческие механизмы объяснены. У китайцев так вообще другая медицина, другое представление о заболеваниях. Кстати китайцы считают, что их медицина, в отличие от европейской, как раз и есть самая что ни на есть традиционная.
Борисков взглянул на часы. Было ровно 14.20. Зашел в ординаторскую. Врачи и клинические ординаторы пили кто чай, а кто кофе, разговаривали, писали истории болезней. Клинические ординаторы (клинорды) на терапии были в основном молодые женщины от двадцати четырех до двадцати шести-семи лет. Каждый год происходила их частичная смена: кто-то уходил, кто-то приходил. В сентябре всегда требовалось какое-то время, чтобы запомнить их имена и отчества. Впрочем, на всех в обязательном порядке вешали бейджи с именем и фамилией. Половина молодых женщин-клинордов была уже замужем, поэтому и разговоры велись соответственные. Все привыкли, что кто-то постоянно уходит в "декретный" отпуск, кто-то из него выходит. Только привыкнешь к человеку, как человека уже нет. Чай уже заварен, идут разговоры. Тут же за чаем по ходу дела обсудили сложных больных и кучу разных других проблем, включая особенности семенной жизни. Интересно, что по любым проблемам возникали совершенно противоположные точки зрения. Клинорды были люди разные, но их объединяло, пожалуй, одно, что, впрочем, и отличало от времен, когда учился Борисков: среди них не было бедных. Все они были платные. Университет, чьи кафедры располагались на базе больницы, стремился сделать образование максимально платным. Обучение стоило довольно дорого. За учебу платили родители. Многие клинорды приезжали на хороших машинах, имели свои отдельные квартиры, ходили с дорогими ноутбуками. Был один клинорд из Азербайджана, папаша которого заплатил сразу за все два года, и даже уже купил ему клинику в Баку. Фамилия его была, кажется, Каримов, но никто его ни разу не видел. Иногда прибегал завуч с кафедры, спрашивал: "Каримова кто-нибудь видел?" и убегал. Обычно клинорды вели по два-три пациента.
Застрявший по каким-то причинам после ночного дежурства и пребывавший в эйфории Жизляй от души веселился:
– Тут у меня в шестой палате поступившая вчера бабка заявила, что у них на лестничной площадке якобы "поселился квартирант, который открыл производство на дому – вырабатывает наркотики". Я ей и говорю: чего нам-то жалуетесь, звоните в милицию. Она же считает, что вся милиция купленная, и ее за это тут же и прибьют.
Телефон в ординаторской звонил постоянно. Люди выдергивались из-за стола и снова возвращались. Вдруг позвали к телефону доктора Попова. Звонила его жена. Он с искаженным лицом подошел. Из телефонной трубки понеслось на всю комнату женским визгливым голосом: "Подонок! Козел! Недоносок!.." Попов испуганно осмотрелся вокруг. Все сделали вид, что не слышали. Это был совершенно несчастный человек. Его, видимо, чистили так каждый день. Жену его как-то Борисков видел. Это была явно безумная женщина с волосами какого-то совершенно невообразимого цвета, от одного только взгляда на которую можно было окаменеть от ужаса. Сейчас с женой Попов не жил, но она продолжала ежедневно терроризировать его звонками. Он и мобильник уже не носил, так все равно доставала через обычный телефон, постоянно требовала денег, якобы их ребенок голодает, то на лекарства ему же, то вообще требовала забрать ребенка тотчас же. Таких звонков в день было иногда до десятка, и в такие моменты на Попова было больно смотреть.
Доктор Калязин, с виду ничем не примечательный человечек в круглых очках, как у Джона Леннона, раньше всегда смеявшийся над этими проблемами, сейчас выглядел довольно грустным. У него были свои заморочки: дочка-подросток уже неделю сбежала из дома и где-то скрывалась у друзей. Ее мобильный телефон был выключен. Видимо, друзья ее прикрывали, родителей же этих друзей найти было сложно да и стыдно. Конечно, ситуация была не совсем пропащая: девочку видели в городе, а
