Машины времени в зеркале войны миров - Роман Уроборос
– Вы же сказали, что тот молодой человек в комнате тоже вы.
– Да я. Но в каком смысле – это я? Я сижу. На экране появляется текст. Лена сказала то-то. Я ответил то-то. Потом появляется текст, что вы там делаете. Например, Лена побежала к двери. Лена и Роман трахаются. И так далее. Я действия не пишу. Они сами появляются. Я пишу, что говорит и что думает Роман. И параллельно ввожу данные в программу исходя из анализа текста. Моя работа проста. Вот смотри сюда, – Роман пересел на мой диванчик и показал мне планшет.
Я удивленно смотрю на экран.
Да. Это гениальная находка Автора – с такой неожиданной точки зрения описать реальность. Лена смотрит на экран и видит, как на нем сам собой появляется текст, описывающий, как Лена смотрит на экран. Гениально.
Лена удивленно смотрит на экран.
– Роман Исаакович, что за фигня? Вы меня разыгрываете, – и тут вижу, как на экране, появляется надпись:
– Роман Исаакович, что за фигня? Вы меня разыгрываете, – и тут Лена видит, как на экране, появляется надпись.
– Я вас не разыгрываю, я вам пытаюсь показать, как на самом деле функционирует этот самый Эмоциональный Виртуальный мир.
На экране синхронно со словами профессора появляется текст, который он сам же и набирает.
На экране синхронно со словами профессора появляется текст, который он сам же и набирает.
– Я вас не разыгрываю, я вам пытаюсь показать, как на самом деле функционирует этот самый Эмоциональный Виртуальный мир.
Я в ужасе отталкиваю профессора. Я вообще в ужасе от того, что происходит.
Тут надо сделать небольшую паузу и сообщить уважаемому читателю, что текст, выделенный курсивом, не отображается на экране планшета профессора, так как является неким метатекстом по отношению к тексту рассказа, поэтому на планшете отображаться не может. Продолжим же следить за повествованием.
Я пыталась собраться с мыслями, но у меня плохо получалось, профессор, чтобы не смущать меня отложил свой планшет и добродушно и подбадривающе смотрел на меня.
– Хорошо, то, что я не могу понять, я не пойму… Но ответьте мне пожалуйста вот на какой вопрос. Я, когда находилась во время игры в этих разных телах… Через какое-то время, я начинала вспоминать подробности их жизни, ко мне начинали возвращаться чужие страхи… и они становились моими… Чужие планы на будущее… и они становились моими… через какое-то время я почти забывала себя и становилась ими. И вот сейчас. Я кое-что вспомнила из прошлого, сформировала планы на будущее, вспомнила, какое сегодня число, с кем и во сколько сегодня у меня встреча. И вот я – Лена. Но у меня все же возникает парадоксальный вопрос к Вам. Кто я? Роман Исаакович, кто я?
– Ты – самка богомола.
– Какая, нахрен, самка богомола? Господи, что вы несете? Вы что идиот? – я чуть не плачу.
– На самом деле ты – самка богомола. И ты наблюдаешь за жизнью изнутри того, что ты называешь Леной.
– Как она может наблюдать? У нее же мозгов нет, – глупый вопрос я задала и начала плакать.
– Для того, чтобы наблюдать, мозги не нужны. Глаза нужны, а они у нее есть. И хватит уже пожалуйста отождествлять себя с Леной.
– А что такое Лена? – с ужасом спрашиваю я.
– Лена – это программа, программная оболочка, скорее даже, которая вообразила себя сущностью, – ответил, ни на секунду не задумавшись, профессор.
– А как же она… и наблюдает, и скачет там, еду ищет и так далее? – спрашиваю.
– Никак, – отвечает профессор, – она наблюдает за Леной во сне. Точнее из своего сна.
– Сколько же она там спит, больше тридцати лет? Или она, когда я сплю не наблюдает? Или…
– Время для наблюдателя не имеет значения, – сказал старик, – Лен я отойду в уборную?
Я задумчиво кивнула. Он встал и пошел в мужской туалет.
– Профессор, а скажите, что мне делать? – крикнула я ему вслед.
Он остановился, обернулся и сказал.
– Во-первых, никогда не забывать, что вы – самка богомола. Во-вторых – перестать переживать за Лену. И, наконец, в-третьих – наблюдать, впитывать эмоции, излучать эмоции в этот лучший из эмоциональных виртуальных миров. Я не знаю, Лена, что я Вам могу еще сказать…
– Послушайте, Роман Исаакович, а вы кто? – не унималась я.
А кто пишет сейчас вот этот самый текст, выделенный курсивом? А, Роман Исаакович? А кто читает? Кто сейчас вообще этот рассказ читает?
Он вздохнул, вернулся к столу, сел на диванчик, улыбнулся.
– Я – это то, что видит самка богомола во сне. Вы еще не поняли? Весь мир, вся Вселенная – это то, что видит самка богомола во сне. А Вы сейчас ощущали ее ощущения, будучи в разных телах. Еще бы чуть-чуть и Вы перестали бы пребывать во времени и слились бы с ней.
– С кем? – я даже открыла рот от удивления.
– Да с ней, с самкой богомола, а Вы, вместо этого, подсунули сами себе это Ваше столкновение с роем самок богомола и пропустили всё.
– Что всё? Роман, Вы что опять всякую чушь говорите. Вселенная – это сон какого-то там насекомого. Оно – Бог. А кто тогда создал это самое насекомое, кто создатель этого мира, в котором оно живет?
– Лена, какого мира? Ты спишь и видишь сны. Просто если подобраться тихо поближе к источнику всего сущего и посмотреть на это незамыленным взглядом, то больше всего этот мир похож именно на сон (самки богомола) в летнюю ночь.
– Ага, как Орел у Карлоса Кастанеды.
– Тьфу, – с досады плюнул он, – я не знаю, что тебе больше сказать. Мы так можем бесконечно разговаривать.
Он встал и быстрым шагом пошел в уборную
Автор просто не знает, как ему закончить этот рассказ…
Самка богомола застрекотала во сне как-то так: «Стррр-Стрррр-Стрррр». Рядом с ней сопел ее мужчина. В соседней комнате спали дети от предыдущих браков…
Венеция. Flashback.
Вот зачем ты том в мартовской Москве, в той реальности поцеловал меня в губы? – спросил его я.
Мы опять в Венеции, в черно-белом городе. Этот город кто-то раскрасил желтым солнечным светом и лазурным цветом каналов. Осень, сентябрь. Пластинки уже не крутится диск. Нас начало потихонечку отпускать. Меня-то уж точно начало отпускать. Но не сразу чтоб прям. А по чуть-чуть. Порциями. Слабенько. Ветер начал путешествовать по нашей комнате. Шелестел занавесками. Играл раскрытой книгой. Как же называется эта книга? И откуда она здесь взялась? Я раньше ее здесь никогда не видел. Беру в руки. Рассматриваю. Автор какой-то Роман Уроборос. Никогда ничего не слышал об этом авторе. Неизвестный, наверное. Начинающий, молодой какой-нибудь. Название какое-то странное у книги – «Машины времени в зеркале войны
