Дар - Элеонора Бостан
– Вы спите? – раздался голос прямо над ним.
Антон резко повернул голову, снова чувствуя, как краска заливает лицо. Он так глубоко ушел в свои переживания, что не услышал, как вошла медсестра. Та самая, что заходила к нему сегодня в крыле А.
Антон попытался приподняться, но она решительно придавила его к подушке.
– Лежите, вам не рекомендуется вставать, – ее слова пугали, но он итак был почти все время напуган.
– Что случилось? – он все же немного приподнялся, чтобы лучше видеть ее, в полном горизонтальном положении он чувствовал себя еще более ущербно. – Что со мной такое?
Он на секунду запнулся и добавил:
– И почему вы здесь? Я тут провел небольшое расследование, и выяснил, что я вроде не в крыле А. Что уже неплохо, правда?
Она улыбнулась, настоящей улыбкой, не одной из тех, что она выдавала посетителям в обмен за хорошую зарплату.
– Да, это хорошие новости: в кому вы не впали. Я просто пришла вас навестить, потому что нашла вас на полу в палате вашей матери. И это плохие новости: у вас был сердечный приступ.
– О… – это единственное, что он мог сказать. Не то чтобы он был удивлен, но это, все же, выбивало из колеи.
– Я проходила мимо, вы же знаете, периодически я должна проверять пациентов. – От ее внимательного профессионального взгляда Антону было не по себе, как будто она просвечивала его насквозь и видела все тайны. – Так вот, я не люблю мешать посетителям, да и они не любят, когда кто-то нарушает их уединение, сами знаете.
Антон опять слегка покраснел.
– Поэтому я решила просто заглянуть, если вы все еще там, я пришла бы попозже, все равно ничего срочного не было, – продолжила она, – я открыла дверь и не увидела вас. Подумала, что вы, наверное, уже ушли, поэтому я вошла…
Она вздохнула и снова улыбнулась мягкой и немного грустной улыбкой, эту улыбку Антон узнал, обычно ее сопровождали слова «возможно он/она вас слышит», «мы делаем все возможное, а вы – молитесь» и «иногда они уходят, и мы бессильны этому помешать».
– Вы лежали на полу возле кровати, – Антон опять покраснел, на этот раз гораздо сильнее, ему хотелось стать невидимкой, провалиться сквозь землю и эту кровать, все что угодно, лишь бы не ее внимательные глаза, видевшие его в таком состоянии.
Неловкую паузу нарушил звук открывающейся двери. Пришел доктор.
– А, уже проснулся? – весело спросил он, высокий, худощавый, с взъерошенными седеющими волосами. Антон подумал, что он похож на типичного британца, хотя как именно выглядят «типичные» британцы, он, наверное, не смог бы сказать. Мысль просто вспыхнула и осталась, и Антон понял, что даже если выяснится, что этот мужчина иранец или украинец или вообще какой-нибудь уругваец, для него он все равно останется «британским доктором».
– Мне сказали, ваша мать в этой же больнице, в крыле А, да? – первым делом он уткнулся в историю болезни, то и дело отрываясь и поглядывая на пикающие приборы.
– Да, правильно, – выдавил из себя Антон, врачей он боялся с детства, и теперь смущение и детский страх схватили его за горло, как два разбойника.
– Ну а вы в крыле Б, в кардиологии, уже удача, правда? – и он начал хихикать, как школьник над пошлой шуткой. Антон тоже слегка улыбнулся, этот нескладный мужчина в синей больничной форме был на удивление обаятельным.
Медсестра из крыла А попрощалась с Антоном и тихонечко удалилась, ее место заняла молоденькая коллега из кардиологии. Она почти не смотрела на Антона, внимательно записывала назначения врача, кивала и иногда сдержанно улыбалась его непрекращающимся шуткам. Это Антона полностью устраивало, он и в прежние времена был далеко не атлетичным молодым человеком, а в последние дни исхудал и стал похож на узника лагеря смерти. Впрочем, он им и был.
– В последнее время сердечные заболевания сильно помолодели, – сказал «британский доктор», перед тем, как уйти, – бешеный ритм жизни, плохая экология, сами знаете, об этом везде трубят, но толку?
– Так я здоров? – с надеждой спросил Антон, даже забыв на мгновение про молоденькую медсестру и свое истощенное бледное тело, – я могу идти домой?
– Насчет первого – не уверен, – улыбнулся врач, – а насчет второго – нет. Сегодня, по крайней мере. У вас был сердечный приступ, до утра мы должны понаблюдать, а там видно будет. Конечно, хотелось бы обследовать вас, но даже сейчас могу сказать: у вас сильное истощение, сердцу просто не хватает питания, а так вроде бы видимых патологий нет. Но, опять же, рекомендую вам пройти полное обследование.
Антон переваривал информацию и молчал. Домой он сегодня не попадет, спать он будет здесь, на этой чужой кровати. Больничной кровати. Истощение. Сердечный приступ. Обследование. Все эти слова вихрем крутились у него в голове.
– Я не наркоман, – сказал он, слова вырвались из него, как птица, рожденная на воле и случайно пойманная и посаженная клетку, – у меня нет вредных привычек. Но я худею, я теряю силы, это правда. Со мной что-то происходит, что-то ужасное. Я отключаюсь, просто «ухожу», это не сон, но и не обморок, потому что это происходит плавно и иногда я продолжаю слышать окружающий мир, но как бы из дремы. Не знаю, как объяснить. Я просто проваливаюсь в темноту, но иногда «ухожу» не совсем, не полностью. И у мен нет сил, я не могу спать, просыпаюсь все раньше и раньше, не смотря на усталость, как будто что-то выталкивает меня из сна. Аппетит пропал, еда на вкус как пластик.
Он вздохнул, и покачал головой, понимая, что только что выпалил все, что мучило его так долго. Почти все.
– И я не знаю, что со мной, но мне плохо.
Это вырвалось из него, оказывается, весь этот кошмар вдруг поместился в нескольких фразах. Поэтому слова называют пустыми, подумал Антон, за одним коротким словом «боль» кроются бесконечные часы мучений, отчаяния, пота, крови и страха. Но кто это поймет? Лишь тот, кто живет в этом тягучем аду, но не тот, кто просто прочтет эти несколько букв на бумаге. Но я это сказал, подумал Антон, едва не плача от облегчения, теперь, может, что-то изменится.
– Вот поэтому я настаиваю на полном обследовании, – сказал «британский доктор», теперь он был совершенно серьезным, – не хочу пугать вас заранее, но это тревожные симптомы, так что не стоит пускать все на самотек.
«Не хочу
