Александр Герцен - Былое и думы (Часть 8, отрывки)
Герцен не был лично знаком с Марксом и Энгельсом. Лица же, с которыми писатель встречался в конце 40-х годов и которые поддерживали те или иные отношения с Марксом, или уже стали в то время идейными противниками (Прудон, Бакунин) основоположников научного социализма или, считая себя учениками последних, на самом деле не понимали истинной сути их учения (Сазонов, М. Гесс). Информация, исходившая из таких источников, способна была лишь дезориентировать Герцена.
С другой стороны, Маркс и Энгельс в конце 40-х и начале 50-х годов не имели в своем распоряжении объективных и бесспорных данных, которые давали бы им возможность судить о сильных сторонах революционной деятельности Искандера, о том, как глубоко и органически Герцен был связан с развитием русской передовой мысли, какое влияние он оказывал на пробуждение к революционной активности новых слоев русской интеллигенции, хотя книга "О развитии революционных идей в России" обратила на себя внимание Энгельса.
Маркс и Энгельс не имели также возможности правильно судить о философских взглядах Герцена. Им не были известны "Письма об изучении природы", при жизни Герцена не переиздававшиеся за границей, а в России уже ставшие библиографической редкостью. Между тем произведение это свидетельствовало о приближении Герцена к диалектическому материализму.
Зато некоторые стороны деятельности Герцена не могли не вызвать у Маркса и Энгельса крайней настороженности и даже враждебности. Особенно следует иметь в виду пессимистическое отношение Герцена к перспективам революционного движения на Западе и связанные с этим некоторые ошибочные прогнозы относительно будущего России, славянского мира и Западной Европы (см. "Письмо русского к Маццини", 1849, в томе VI и статью "Старый мир и Россия", 1854, в томе XII Полного собрания сочинений Герцена, издание Академии наук СССР) в духе "демократического панславизма" (под заглавием "Демократический панславизм" в 1849 году были опубликованы две направленные против Бакунина статьи Маркса и Энгельса). Это впоследствии позволило сказать Марксу, что с точки зрения Герцена "...старая, гнилая Европа должна быть возрождена победой панславизма" (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. XV, стр. 375), хотя Герцен и признал ошибочность многих положений, высказанных в статье "Старый мир и Россия" (см. предисловие 1858 года к русскому изданию статьи "Старый мир и Россия"), и не раз решительно выступал против "императорского панславизма". (533)
Маркс критиковал народнические воззрения Герцена, видя в его упованиях на русскую общину прежде всего обоснование панславистских взглядов и отмечал, что Герцен "...открыл русскую общину не в России, а в книге прусского регирунгсрата Гакстгаузена" (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. XV, стр. 375).
Все это привело к тому, что Маркс и Энгельс, живя в 50 - 60-х годах, так же как и Герцен, в Лондоне, считали для себя невозможными совместные с ним политические выступления. Это обнаружилось еще в связи с международным митингом "в память великого революционного движения 1848 года", организованным в 1855 году по инициативе вождя чартистского движения Джонса. На афише митинга имя Герцена стояло рядом с именами виднейших представителей международной эмиграции, в том числе и Маркса. Однако Маркс, участвовавший в предварительных переговорах по организации митинга, затем отказался выступать на нем. Одной из причин отказа было нежелание Маркса выступать вместе с Герценом.
Герцен же, как то особенно ясно показывает глава "Немцы в эмиграции", склонен был свое отрицательное отношение к немецкой мелкобуржуазной эмиграции, свои адресованные ей обвинения в национализме, духовной ограниченности и сектантстве длительное время относить также к Марксу и Энгельсу. Герцен не мог уяснить себе своеобразия того исторического места, которое им принадлежало. Этому также способствовали конфликты, возникшие вокруг деятельности М. А. Бакунина и К. Фогта (см. ниже, примечания)'.
Неприязненные отношения между Марксом и Герценом в начале 50-х годов зашли так далеко, что сделали навсегда Невозможным их сближение.
Плеханов был во многом прав, когда, касаясь в статье "Герцен-эмигрант" знакомства последнего с корифеями международной демократии, писал: "Только с Марксом и его кружком (с "марксидами", по его выражению) у него, как нарочно, были дурные отношения. Это произошло вследствие ряда печальнейших недоразумений. Точно какая-то злая судьба препятствовала сближению с основателем научного социализма того русского публициста, который сам всеми своими силами стремился поставить социализм на научную основу" (Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XXIII, стр. 443).
Вместе с тем можно утверждать, что в течение 60-х годов у Герцена интерес к деятельности Маркса усиливался.
К концу 60-х годов Герцен, как показал Ленин, характеризуя письма ".К старому товарищу", все лучше чувствует и сознает силу Интернационала, международного рабочего движения. Еще в 1868 году, давая отповедь "нашим врагам" - реакционерам во главе с Катковым, пытавшимся утешить себя тем, что якобы "времена (534) социализма прошли", Герцен указывал на брюссельский конгресс Интернационала, на "движение немецких рабочих" и другие признаки революционного подъема.
В письме к Огареву от 29 сентября 1869 года Герцен, касаясь враждебных отношений, установившихся между ним и Марксом, отмечает: "Вся вражда моя с марксидами из-за Бакунина". В этой связи существенно, что Герцен при своей жизни главу "Немцы в эмиграции" не напечатал.
Что же касается отношения Маркса к Герцену в 60-х годах, то следует прежде всего иметь в виду письмо Энгельсу от 13 февраля 1863 года, связанное с польским восстанием: "...теперь Герцену и К° представляется случай доказать свою революционную честность..." (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. XXIII, стр. 134). Герцен, как известно, и доказал ее; встав на сторону восставшей Польши, он "спас честь русской демократии" (В. И. Лени н, Сочинения, т. 18, стр. 13).
Во втором издании первого тома "Капитала" (1873) Маркс снял резкое ироническое замечание по адресу Герцена, помещенное в первом издании этого труда (1867) (см. К. Маркой Ф. Энгельс, Сочинения, т. XVI, ч. 2, стр. 396), однако, как показывает "Письмо в редакцию "Отечественных записок" (1877), трудно судить о том, в какой мере этот факт отражает изменение оценки Герцена Марксом (см. К. M арке и Ф. Энгельс, Сочинения, т. XV, стр. 375 - 378).
Об интересе, который Маркс проявлял к творчеству Герцена, говорит в известной мере и тот факт, что он изучал русский язык по "Былому и думам".
Стр. 136. Schwefelbande. - Выражение это принадлежит К. Фогту, употребившему его по адресу К. Маркса и его сторонников в 1859 году в книге "Мой процесс против "Augsburger Zeitung". Маркс не имел никакого отношения к "серной банде" - компании молодых немецких эмигрантов, которые в 1849 - 1850 годах пугали и смешили женевских мещан своими пьяными выходками. Стремление Фогта связать с ними имя Маркса объяснялось, очевидно, тем, что он "...хотел пугнуть чертом немецкого филистера или опалить его горящей серой", - как об этом писал Марксу в 1850 году один из его приятелей (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. XII, ч. I, стр. 269). В своей книге "Господин Фогт" Маркс до конца разоблачил недостойные приемы, которыми не брезговал Фогт в политической борьбе. (535)
Немецкая эмиграция отличалась от других. - Разгром пфальцско-баденского демократического восстания 1848 года положил начало широкой волне эмиграции из Германии. Подавляющее большинство эмигрантов направлялось в Швейцарию, а оттуда в Англию или США. С осени 1850 года Лондон стал основным центром немецкой эмиграции, где особенно остро разгорелась борьба между различными политическими группами или течениями.
К. Маркс и Ф. Энгельс с осени 1849 года находились в Англии. Спад революционной волны на континенте заставил их приступить к пересмотру тактики Союза коммунистов, что вызвало осенью 1850 года раскол в его ЦК, и привело к выходу Маркса и Энгельса из Немецкого просветительного общества. Преобладающее влияние в нем получили Виллих и Шаппер. Они настаивали на поддержании коммунистами тесных связей с "лагерем буржуазно-демократических дел мастеров", которые "толпами организовывались в Лондоне в. будущие временные правительства" и всерьез обсуждали вопрос о том, "...чтобы добыть при помощи революционного займа в Америке необходимые средства для немедленной организации европейской революции" (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. XVI, ч. I, стр. 224).
Лагерь мелкобуржуазной демократической эмиграции с самого начала распадался на ряд враждующих между собой групп, во главе которых стояли "великие люди эмиграции", как называл их иронически Маркс, - Руге, Кинкель, Струве и Гейнцен. Ожидая с часа на час нового революционного взрыва, мелкобуржуазные демократы завязали тесные связи с основанным Маццини Европейским демократическим комитетом и создали в Лондоне ряд союзов и обществ.
