Древо ангела - Люсинда Райли
ЭлДжей стиснула зубы. Она никогда не рассказывала сыну про свои отношения с Оуэном и не объясняла причин вытекающей из них антипатии к Дэвиду. И не собиралась делать этого и сейчас.
– Право, не знаю, Дэвид. Достаточно сказать, что вся эта ситуация довольно мерзкая. Может быть, уже сделаем заказ? Я умираю с голоду.
Они прекрасно пообедали супом из лобстера, ягнятиной на ребрышках и фруктовым салатом. За едой они обсуждали формат будущей радиопрограммы Дэвида.
– А что насчет женского общества? Не подобрал еще какую-нибудь новую заблудшую сиротку? – спросила ЭлДжей, приподнимая бровь.
– Нет, ма, я слишком занят сейчас своей карьерой, мне даже подумать об отношениях некогда. Лучше расскажи мне, как живется в Глостершире.
– Ну, я никогда не была любительницей игры в бридж и пригородных сплетен, но не мне жаловаться.
– Признайся, мам, – Дэвид посмотрел ей в глаза, – ты же скучаешь по Марчмонту?
– Возможно. Хотя, конечно, немногие женщины в моем возрасте скажут, что скучают по подъемам в пять утра и дойке чертовых коров, но это хотя бы давало мне какой-то смысл в жизни. А теперь я только и думаю, как бы еще протянуть все это свободное время. Может, я немного и сдала, но все же я еще не выжила из ума. А Дороти так просто кремень. – ЭлДжей помолчала, а потом вздохнула. – Да, черт возьми! Я страшно скучаю по этому месту. Мне так не хватает возможности смотреть ранним утром на вершины гор, встающие из тумана, и слышать журчание ручья по соседству. Там так красиво, и… – Ее голос прервался, и Дэвид заметил слезы у нее на глазах.
– Мам, мне так жаль, – он протянул руку и накрыл ее руку своей. – Послушай, если это столько значит для тебя, то я могу начать бороться за Марчмонт. Прости, что я думал только о себе. Это всегда был в большей степени твой дом, нежели мой, и теперь ты потеряла его – и все потому, что я послал к тебе Грету.
– Господи, Дэвид, только не вздумай винить себя за то, что просто хотел помочь девице, попавшей в беду. Никто не мог предвидеть того, что случилось. И вообще, – ЭлДжей вытащила из сумки носовой платок и поспешно вытерла глаза, – не слушай меня, я выпила слишком много шампанского, и я просто глупая старуха, которая только и смотрит, что в прошлое.
– Ты уверена, что не можешь снова вернуться в Марчмонт?
– Никогда. – ЭлДжей неожиданно жестко взглянула на сына. – А теперь мне правда надо успеть на обратный поезд. Он отходит в три, и Дороти впадет в панику, если я не вернусь, когда обещала.
– Конечно. – Дэвид подал знак официанту принести счет. Ему было так тяжело видеть мать расстроенной. – Было так чудесно повстречаться с тобой.
Через пять минут он проводил мать к выходу и посадил в такси.
– Пожалуйста, береги себя, мам, – сказал он, целуя ее на прощание.
– Ну конечно. Не беспокойся обо мне, милый. Я крепка, как старые ботинки.
Дэвид смотрел вслед такси, испытывая неясную тоску. С годами у него все чаще возникало ощущение, что за прохладными отношениями матери и Оуэна крылось больше, чем было видно взгляду.
Но он, черт возьми, ничего об этом не знал.
10
В день третьего дня рождения близнецов Грета устроила чаепитие на террасе. Она, Оуэн, Мэри, Джонни и Ческа провели два часа, сперва угощаясь бутербродами и шоколадным тортом, а потом играя в прятки и жмурки в лесу.
Укладывая Джонни спать, Грета потрогала его лоб, потому что его щеки были как-то уж очень румяны. После чего растолкла полтаблетки аспирина и дала ему выпить вместе с соком. Этого обычно было достаточно, чтобы снизить температуру. После приступа бронхита неделю назад Джонни все еще сильно кашлял, но весь день казался вполне здоровым.
Когда Джонни уснул, за ужином она поделилась с Оуэном своими опасениями.
– Наверняка он просто перевозбудился, – ответил Оуэн, ласково улыбаясь. – Вот посмотришь, как он взбодрится, когда мы с ним завтра пойдем кататься на его новом трехколесном велосипеде. Он становится крепким, здоровым парнем. Через несколько месяцев я его и на пони посажу.
Несмотря на его заверения, Грета, даже улегшись в постель, никак не могла успокоиться. Хоть она и привыкла к постоянным болячкам Джонни, на сей раз колокола ее материнской тревоги били во всю мощь. Она на цыпочках зашла в детскую и увидела, что Джонни мечется и вертится в кроватке. Его кашель стал глубоким, в нем появились резкие хрипы. Положив руку ему на лоб, она тут же почувствовала, что он весь горит. Она раздела его и осторожно обтерла прохладной губкой, но это не снизило температуры. Какое-то время она просто наблюдала, стараясь не поддаваться нарастающей панике. В конце концов, у Джонни часто поднималась температура, в этом не было ничего страшного. Но через час, когда Грета снова подошла к кроватке и потрогала его лоб, он даже не открыл глаз при прикосновении. Он просто лежал, кашлял и бормотал про себя что-то невнятное.
– Джонни сильно болен, я вижу, я знаю! – закричала она, врываясь в спальню Оуэна.
Муж тут же проснулся и испуганно спросил:
– Что с ним такое?
– Я точно не знаю, – сказала Грета, давясь рыданиями. – Но я никогда не видела его в таком ужасном состоянии. Пожалуйста, позвони доктору Эвансу. Прямо сейчас!
Сорок минут спустя доктор склонился над кроваткой Джонни. Он померил температуру и прослушал стетоскопом тяжелое дыхание малыша.
– Что с ним, доктор? – спросила Грета.
– У Джонни особенно тяжелый приступ бронхита, который может перейти в воспаление легких.
– Но он же поправится, правда? – спросил Оуэн с посеревшим от страха лицом.
– Думаю, нам лучше отвезти его в больницу в Абергавенни. Мне не нравится этот звук в его легких. Боюсь, что они наполнены жидкостью.
– О господи, – простонал Оуэн, всплескивая руками.
– Старайтесь не поддаваться панике. Я просто хочу принять меры предосторожности. Вы можете поехать на своей машине, мистер Марчмонт? Это будет быстрее, чем вызывать машину «скорой помощи». Я позвоню в больницу и предупрежу, что вы везете туда Джонни, и сам тоже приеду туда.
Оуэн кивнул. Грета подхватила сынишку, и все втроем они спешно стали спускаться по лестнице к машине. По пути в больницу Грета, держа на руках своего больного ребенка, смотрела, как дрожат на руле руки ее мужа.
Следующие сорок восемь часов состояние Джонни стремительно ухудшалось. Несмотря на все усилия врачей и медсестер, он продолжал слабеть. Грета беспомощно слушала, как он мучительно борется за
