Судьбы - Владимир Иванович Шлома
В первую сессию Денис получил две двойки, и в течение следующего семестра пересдать их не смог. Во время второй сессии он опять получил несколько двоек и встал вопрос о его отчислении из училища. Людмиле удалось попасть на прием к начальнику училища, у нее была одна единственная просьба, чтобы сына не отправляли в войска, а оставили дослуживать оставшийся год в одном из вспомогательных подразделениях училища. Говорила, что начальник училища долго на это не соглашался, и согласился только после того, как она встала перед ним на колени и не хотела подниматься, пока он не согласиться. Заодно выпросила для Дениса и увольнение на сутки. Придя к нам домой она сказала, что уезжает с Денисом в Болшево.
– Люда, а ты ведь сейчас начальника училища подставляешь, который согласился тебе помочь. Ты же перед ним только-что на коленях стояла и обещала, что со стороны Дениса никаких нарушений не будет, – попытался я ее остановить.
– Я свое уже отстояла, – был ответ, – а дальше теперь трудности начальника училища.
Я был поражен. Вот он, азиатский менталитет. Будут клясться тебе в вечной любви и преданности, а через полчаса с легкостью подставят или предадут.
Денис дослуживал год в роте охраны, и мать все так же часто к нему приезжала. Потом его забрали домой, и я его больше не видел. С Сашей мы периодически встречались, сначала в НИИ-4, куда я приезжал в командировки, а после его увольнения из армии, созванивались и встречались в Москве. После увольнения Саша работал курьером и свободного времени у него было предостаточно.
С Витей мы общались гораздо больше, чем с Сашей. Мы совмещали приятное с полезным. В Серпухове в то время было тяжеловато с мясом и колбасами, поэтому мы раз в месяц ездили в Москву за мясными продуктами. Вечером приезжали к Вите в гости, где всегда встречали радушный прием, а с утра пораньше занимали очередь в колбасном магазине. Потом покупали килограмм десять мяса в каком ни будь гастрономе и уезжали домой. Лысовы приезжали к нам с ответными визитами. Через пару лет Витя получил новую двух комнатную квартиру и участок под дачу. Участок правда был далековато, 180 км от Москвы, но Витю это не смущало, как не смущало и то, что на участке было много пней, и их нужно было корчевать. Участок был небольшой, всего шесть соток, но он был крайним от леса, и при желании можно было раскорчевать пни еще и на прилегающем болоте. Первый раз я попал на этот участок, когда Витя отмечал свой сорокалетний юбилей. Моей жены в то время дома не было, уехала в гости к матери в Харьков, и я был дома один. Как раз накануне собрал ведро клубники и пытался вспомнить, как из нее сварить варенье. Помнил, что варить нужно в два этапа, сначала немного приварить и дать остыть, а уже потом доварить окончательно. Припомнил также как мама проверяла готовность сваренного варенья, она капала капельку варенья на деревянную дощечку и смотрела, если капля по доске не расплывается, то варенье готово, а если же расплывается, то нужно варить дальше. Утром я в течение тридцати минут приварил варенье и уехал к Вите. Путь не близкий, ехать нужно было двумя электричками, поэтому рассчитывал приехать на его дачу не раньше обеда. Витину дачу я нашел сравнительно легко по описанным им приметам, на краю участка должна была стоять высокая мачта, на ней флаг из полосатой тельняшки, а под флагом авоська с пустыми бутылками, как символ того, что хозяин бросает пить. Участок с такими приметами был только один. На дачу Валентина практически не ездила, и летом во время отпуска Витя жил там с Леной. Несмотря на нежелание Лены вставать рано утром, Витя вытаскивал ее из теплой постели, вместе они поднимали флаг на мачте и бежали на физзарядку. В качестве жилого помещения у Вити был построен барак из досок, с прихожей и спальной комнатой, в которой стояли двое двух ярусных деревянных нар.