Сергей Лукницкий - Бином Всевышнего
- Вы, вероятно, не знаете, что будет на следующий день после моей смерти?
Этого я, конечно, не знал, но, признаться, теперь задумался. Ведь вот на глазах исчезает частица тебя, пусть даже она и из другого измерения, из параллельного времени, но ведь этот сидящий передо мной старец - все равно "я" и с его смертью, видимо, что-то должно произойти и со мной.
- Нет, - сказал старец, - вы еще проживете много лет, и я не хочу рассказывать вам, как именно вы проживете. Вы будете безумно счастливы, вы будете счастливы так же, как был счастлив я, дожив до этой минуты. Но ведь неважно, сколько человек прожил, важно, что он жил, был счастлив, любим и любил сам.
Я протянул руку к блюду, на котором лежали тосты, залитые каким-то удивительно вкусным сыром, они, как я заметил, были с моей любимой рыбой, видимо, подобные вкусы наблюдались и у моего второго "я"
В этот момент в комнату ворвалась ватага ребятишек.
- Это наши внуки, - сказал старец, - вот, познакомьтесь, пожалуйста: Кирилл, Павел, Ольга, Вера, Евгения, Сергей, Николай, Константин, Аристарх.
Вероятно, единственный раз в жизни я не забыл быстро произнесенные мною имена, потому что это были имена близких мне людей, воссозданных теперь в новом поколении, которые никогда, и для этого поработали сотни людей, никогда не увидят больше параллельного времени, ибо оно несет смерть, разрушения и тревогу.
Разговор наш продолжался. И был он о времени, и о пространстве, и о влиянии планет на судьбы людей, и о влиянии людей на судьбы планет, и в общем-то он, этот разговор, достаточным образом уже стал себя изживать, подходил к концу, но я бы мог здесь сидеть долго, потому что удивительно приятным был этот дом и удивительно приятной была пара, которая находилась рядом со мною в этой комнате.
В моей выхолощенной совершенным обществом жизни я так и не нашел своего счастья, хотя узы законного брака, как говорится, были мне известны.
Я засобирался уходить и подумал, что делаю это не потому, что все, что произошло, уже произошло. Разговор состоялся, я видел Его до того, как параллельное и основное время соединятся. Я уходил спешно потому, что подумал: им так мало оставалось находиться вместе, сейчас без пяти семь, и это значит, что вместе в этой жизни им еще предстоит быть девять минут и всего-навсего семь часов...
Я спустился во двор и теперь разглядел его внимательно. В отличие от того времени, когда посетил его в последний раз, я нашел, что он стал немножко меньше, может быть, это оттого, что деревьев в нем убавилось, над ним были построены какие-то огромные, космического образца стоянки с парившими над ними воздушными машинами. Когда такая машина проплывала надо мной, я пугался, но, впрочем, все было так же, и если не врет теория чисел, то мне предстоит еще до этого времени дожить.
Впрочем мой "я" сказал мне, что я проживу еще много лет, начиная с этой минуты, но я решил, что "много" это не так уж много, в особенности если половину своей жизни я уже наверняка прожил и мне теперь остается только хотя бы наполнить смыслом вторую.
Я не знаю, что делали бы вы на моем месте, но семь часов и девять минут я гулял по улицам этой замечательной Москвы, смотрел на купола, слушал малиновые звоны, а в два часа четыре минуты ночи я взглянул на часы и решил, что время объединилось.
Нужно было, конечно, отправиться в свое время и в Питер, но было бы бессовестно с моей стороны не помочь бедной вдове похоронить мужа, и поэтому, дождавшись утра, я был уже вновь у известного подъезда, где почти тотчас же понял, что в моей помощи никто не нуждается.
Я открыл дверь, ибо она не была заперта, и мне не пришлось услышать еще раз скрежещущего замка.
Я вошел в комнату, где вчера сидел с ее мужем, и увидел вдову, которая была вся в черном, но рядом с ней сидел человек, который гораздо больше походил на меня, чем походил на меня вчерашний старец.
В первое мгновение я оцепенел и не знал, что сказать, но, вероятно, они ждали моего визита, потому что оба повернулись ко мне, а вдова сочла нужным пояснить:
- Здравствуйте, мы рады вашему приходу, как бывают рады приходу тени.
Я подумал, что вдова лишилась рассудка после постигшего ее горя, почему она говорит "мы" вместо "я", но все объяснилось просто:
- Познакомьтесь, - сказала она, - это мой муж. - Она подняла руку человека, сидящего около нее, и протянула ее мне. Я вяло пожал ее. Познакомьтесь и не бойтесь, это "вы", просто вы сейчас совершите скачок во времени, и вы пришли к нам сюда из 1997-го, а он, - и она назвала мое имя и отчество, - а он прожил все эти годы и не знал, что он меня любит, он к этому готовился и, собственно, вот мы и вместе, ведь смерти как таковой нет, - сочла она своим долгом мне пояснить.
Но я уже догадался обо всем сам.
Догадался и изумился. Можно еще постигнуть параллельное время, можно представить себе путешествие во времени. Можно представить себе, наконец, путешествие во времени после жизни или до собственного рождения, но нельзя представить себе (и остаться нормальным человеком) то, что я могу существовать сразу в трех ипостасях одновременно - ведь вот передо мной сижу я сам, который дожил до этого времени, а перед ним сижу я тот, который перепрыгнул через время и оказался в одной с ним временной формации, в одних с ним временных координатах, и, наконец, сегодня ночью умер тоже "я", но - из параллельного времени.
Как это все может уложиться в один несчастный, хотя и называемый маленькой Вселенной, мозг?
Оказывается, может, и ничего здесь нет удивительного, а тем более предосудительного.
Мне оставалось только откланяться, но муж дамы, которая была волшебной и у которой продолжали светиться глаза и которая сегодня ночью отдалилась, говоря земным языком, от мужа, вероятно, обладал чувством юмора, впрочем свойственным и мне. Он, провожая меня, сказал:
- Вы хотите быть счастливым? Вы обретете свое счастье.
Возразить ему было бы непростительным фрондёрством. Я и не успел ничего ответить, потому что доподлинно знал, что оно просыпается в человеке тогда, когда он лишен свободы. Хотя бы и внутренней.
А я был свободен...
...послышался голос дяди. Он вещал с ехидцей, но я не обиделся.
Дядя в последние месяцы своей жизни писал адаптационный словарь, призванный примирить направления параллельного времени.
В нем много любопытного. Например, про Сталина там сказано: "главарь русского национал-социализма 1924 - 1954", а про Джугашвили:
"руководитель поэтического семинара". Приводились строки изготовленных на семинаре виршей:
Когда я крикну: Раздевайсь!
Знай, сотворим с тобой мы дельце.
Не бойсь, не сделает Чубайс
Придет, чтобы доделать Ельцин.
- Я знаю, для чего ты все это придумал,
Я промолчал. Конечно он знает, еще бы!
сказал мне дядя.
- Ты придумал это, чтобы всегда иметь возможность говорить, что это ты написал "Тамань" и подсунул его тогда, много-много лет назад, заезжему офицеру, странствующему во времени по казенной надобности. С тебя станет. Ты еще может быть в суд на него подашь за то, что он пользуется твоим произведением в своих целях? Кстати, помоему, неплохая идея. Если машина времени будет делаться в массовом производстве, понятие авторского права перестанет существовать...
Ну и два заключительных аккорда, мой дорогой:
- Я хотел узнать имя той, с которой мне не придется мечтать о параллельном времени, скажи мне, ты знаешь его?
- Да, - просто ответил Кирилл Николаевич, - я его знаю.
А потом я подумал о том, что, когда вновь обрету способность родиться в этом мире, то, явившись на свет Божий, в первые мгновенья своей жизни не закричу.
Не закричу, потому что мне уже известен Бином Всевышнего:
"Дорогой мой единственный ребенок, береги себя, нет ничего в жизни ценнее самой жизни. Она дана Тебе Всевышним и дана она не случайно...
Ты вырос огромным, красивым, талантливым. Ты стремишься к самопознанию, к высшим уровням совершенства. Ты личность, а личности не могут шагать строем. И Ты, повзрослев, сам пришел к Богу.
Не могу судить, повезло ли Тебе, что я еще есть рядом с Тобою.
Мои помыслы и дела всегда одни и те же - Ты. И чем больше помыслов и дел, тем, естественно, больше ошибок. Я, Твоя мама, не должна бы ошибаться, но так часто я чувствую себя ребенком рядом с тобой...
Нужны огромные способности к проникновению в Твою душу и если мне не всегда удаётся проникнуть в неё, я страдаю.
Единственное утешение: мои страдания - это обратная сторона должного счастья. Спасибо Тебе. Господь с Тобой.
Твоя мама".
Карловы- Вары, отель "Империал",
кабачок "У дракона",
декабрь 1997 г.
