Андрей Корф - Однажды в России
Он, боясь за себя, быстрым шагом вышел вон из собственного магазина. И зашагал по улице, даже близко не подходя к машине. "Провалил презентацию..." - пьяно подумал он. И добавил про себя: "А Страшила прав..."
Мимо по своим делам шли люди. Они казались нищими после генкиного мира, где даже дверные ручки блестели по-особому.
Но и на их фоне особенно жалко выглядел инвалид в камуфляже, заснувший на собственной подставке для ягодиц (он был без ног) и покосившийся во сне, как неисправный Ванька-встанька.
Присмотревшись, Гена узнал своего школьного друга.
Серегу Гончара. Волчьего Когтя. И, затормозив, сел рядом.
Они дико смотрелись вместе, но мало кто обращал на них внимания. Москва, как известно, слезам не верит, а дело стремительно шло к слезам. Даром, что пьяным.
Генка достал резервную бутылку и, сорвав крышку, протянул другу. Тот хлебнул, не просыпаясь, и вернул бутылку.
- Привет, Серый, - сказал Гена. - Здорово, - пробурчал тот, не узнавая и даже не обернувшись на голос. - Давно не виделись, - сказал Гена. И, не дождавшись ответа, продолжил: - Давно в Москве? - Давно, - прохрипел Серега. - А ты кто? - А я - никто. Не узнаешь? - А хули мне тебя узнавать, если ты - никто? Я и сам - никто. - Откуда? - Ниоткуда.
Гена помолчал. Он не знал, как начать разговор. А поговорить хотелось о многом.
- Да... Не так я себе нашу встречу представлял... Обнимемся, что ли? - ...
Он обнял друга, мимоходом отшатнувшись от его вони.
- Давно не виделись. Где был-то? - Афган... Молдова... Потом Кавказ. - Это там тебя?.. - Да. - Ясно... Сколько же мы не виделись? - Столько не живут... - А я и не жил. - А я и жил, и умирал... А ты где был? - Когда? - Когда я на духов с голыми руками ходил! Ты где был, хуй моржовый?.. Серега пьяно сграбастал Генку за отворот итальянского пальто. - А я тебя туда посылал? - Генка в ответ пьяно вцепился в камуфляжный воротник. И почувствовал, как безногий падает прямо ему на руку.
Генка попытался вернуть друга в вертикальное положение, но тот никак не хотел разжимать свою хватку. Рука у него была железная. Гена пьяно рассмеялся.
- Встретились! Как в старые времена... Ты знаешь... Аня тут. - Чего? - Анюта тут, говорю... Актрисой работала, фотомоделью... Давно ее не видел уже. - Твоя, что ли? - Когда это она моей была? Всегда только своя собственная... - Бабы... - Серый сплюнул, - Суки... - Это точно. Друзья мои - ты их не знаешь - врачами работают. Кроме двух. Один со мной, второй в Америке... Встречались раньше за картами, а потом они перестали приезжать. Стесняются, что ли... - Слышь... - Да? - Выпить есть еще? - Есть. - Давай.
Серега глотнул и не вернул бутылку. Генка подумал, что это кстати. Пить после Серого больше не хотелось.
- Ну... - прохрипел Сергей. - Поехали ко мне, что ли? - За каким хуем? - Отогреешься. Поешь. Поживешь у меня. Наговоримся по душам. Помогу, чем сумею... - Это ты-то? Ага... - по кашляющим звукам из глотки инвалида Генка понял, что тот смеется. - Протрезвей, а потом приходи. - А я уже протрезвел. - Когда это? - Когда на тебя посмотрел. - Ну так посмотри еще, сука новорусская. Смотри, гнида. И подумай, кому завтра противоснайперские винтовки продавать...
Серега схватил Гену за шиворот второй рукой и развернул к себе, как перышко.
И Гена с ошеломляющей ясностью понял, что ошибся. Сидящий рядом Серега был не Серегой. Он обознался.
Чувство гадливой жалости едва не вывернуло его наизнанку. Вдобавок ко всему, пошел ледяной осенний дождь.
Гена с пьяным куражом подумал, что из этой ситуации есть только один выход. Привести бомжа обратно на презентацию и тут же, на глазах у холеной своры, всучить ему ключи от Мерседеса... Потом Гена посмотрел на то, что осталось от ног "Сереги".
Встал и достал бумажник.
- Вот, держи. - Чего? - Держи, говорю. И прячь получше. Это большие деньги. - А водку тоже отдаешь? - Забирай. - Ну? - Чего "ну"? - Будешь дальше про свою телку и корешей заливать? - Нет. Прощай... братишка... - Тамбовский волк тебе братишка... - солдат сделал большой глоток и попытался выпрямиться. Но по дороге заснул и снова покосился под дождем страшной пародией на Пизанскую башню.
Гена отошел от руин незнакомого человека и слился с толпой. Он пошел куда глаза глядят и был благодарен дождю, который хлынул, как из ведра. Дождь как будто смывал грязь, против которой не помогают ни мыло, ни шампунь...
* * * Дождь лил как из ведра. Темень за окном была бы непроглядной, если бы не редкие фонари. Они на бегу заглядывали в темное купе и уносились дальше по своим фонарным делам.
Им не было никакого дела до двух фигур, которые... любились? боролись? Неизвестно.
Но сплелись на одной из полок в рычащий клубок.
Нежности в этом клубке не нашлось места. Долгая дорога, которой Гена и Катя возвращались домой и которая была в сотни раз длиннее расстояния Москва - Энск, требовала финального танца на обочине. Этот танец без музыки был зол, молчалив и совершенно непохож на салонное танго.
Слова расползлись, как тараканы при щелчке выключателя. Только спугнул их не свет, а темнота.
Мокрые от слез щеки и закушенные губы стали немым знаком близости. Той беспощадной близости, которая невозможна даже с родным человеком. И может случайно возникать с чужими.
В пути. На обочине.
Остается только напомнить еще раз, что шел дождь...
* * * Бетонка к загородной вилле казалась последним островом твердой земли вокруг океана грязи. По щиколотку в грязи стояли сосны. Кусты провалились в грязь по пояс. Трава и вовсе оказалась на дне. А дождь все не кончался.
Дворники на лобовом стекле работали, как бешеные, но толку было мало. Видимость была отвратительной. И ранние сумерки только усиливали ощущение нереальности дороги.
- Вот это покрытие! - с чувством сказал Страшила. Он был за рулем, и мрачная погода подействовала даже на его бесшабашный нрав. - Все настоящие дачи начинаются с дороги! - Да, - отозвался Генка. - Без нее не доехали бы. - Без нее тут на "Хаммере" не проедешь... Слышь... - Ну? - Шишка то наша земляк твой, как выяснилось. - Да ну! Тоже из Энска? - Ага. - Может, я его знаю? - Вряд ли. Я ему твою фамилию называл, но он не припомнил. - Тогда какая разница? Земляк, не земляк... - Не говори. Он как об этом услышал, так сразу согласился на встречу. А до этого нос воротил. - Чего тут удивляться. Кто мы ему? И зачем? - Не скажи. - До сих пор не понимаю, зачем мы едем. - Делай как я говорю. Плохого не посоветую...
...Охранник на воротах пристально изучила гостей. Потом без особых улыбок - не велики гости - показал дорогу к дому. Еще минуты две ехали по территории виллы. Страшила оглядывался по сторонам и присвистывал. Было от чего...
В холле их ждал холуй, которого Страшила обхаживал на презентации. Он, в отличие от охраны, был приветлив и гостеприимен. Провел гостей в каминную и усадил в глубокие кресла.
- Где сам? - панибратски шепнул Страшила. - Георгий Палыч сейчас выйдет, - строго произнес холуй и посмотрел на Страшилу так, будто прошлой ночью не прогулял с ним штуку баксов в неброском клубе без вывески. -Угощайтесь пока.
Угоститься было чем. И Страшила приступил к выполнению хозяйского указа. Гена закурил и огляделся.
Самым видным местом в каминной была стена с роскошной коллекцией холодного и огнестрельного оружия. В центре, окруженное шпагами и пистолетами, висело батальное полотно знаменитого русского живописца. Подлинник, конечно...
- Слыш, Ген, - пробурчал Страшила с набитым ртом, - мы что, в музее? - Ага. В роли экспонатов, - тихо сказал Гена. Страшила его услышал и неодобрительно покачал головой.
Гена посмотрел на старинные башенные часы. Трудно было поверить, что они отмеривают то же время, и суетливая китайская штамповка. Может быть, все дело было в том, сколько им уже пришлось пройти?..
Еще три минуты прощелкали, как затвор, прежде чем дверь со второго этажа отворилась. Выскочила шустрая девочка с крахмальном фартуке, подбежала к столу и смахнула несуществующую пыль. Потом поправила приборы.
Дверь отворилась снова, но и на сей раз это был не хозяин. Старый знакмоый холуй выскочил на лестницу и понесся вниз. Благоговейно запыхавшись, он остановился позади хозяйского кресла. Видимо, прислуживать за столом было частью его секретарских обязанностей.
Наконец, появился сам. Гена понял это по тому, как икнул Страшила. А после этого уставился Гене через плечо, лихорадочно дожевывая последний кусок.
Гена не обернулся и стал спокойно ждать, когда босс окажется в поле его зрения. Ему было любопытно взглянуть на земляка. Вдруг, и вправду виделись?
Что-то смутно знакомое мелькнуло в памяти, когда он пожимал руку подошедшему. Но не оформилось в ясный образ.
- Георгий Павлович, - засуетился холуй - знакомьтесь. Это - Коля, а это Гена. Я вам рассказывал о них, помните? Ребята подают большие надежды. - Да вы садитесь, - спокойно произнес пришедший. - В ногах правды нет.
Все сели, кроме секретаря.
Старые часы были единственным оратором еще минуту. Все это время хозяин внимательно разглядывал обоих ребят. Потом обратился к Страшиле.
