Время перемен - Наталия Миронина
Через неделю она решила навестить родителей. Накупив лакомств, она приехала под вечер. После ставших уже традиционными уговоров переехать жить к ним, родители поинтересовались:
– Ну, как наш дом там? Что говорят вокруг? Не сносят ли?
– Нет, не сносят, – ответила Кира, а потом вдруг вспомнила про желтые «Жигули», – по-моему, кроме старухи Бегловой и меня, живет еще и Мезенцева. Помните такая была? Красивая и видная?
Мама посмотрела на отца, отец хмыкнул:
– Помним, кто ее не помнит.
– Так, прошу тебя, – остановила его мать, а дочери сказала: – Не любили ее в доме. Да и она держалась так высокомерно, молчаливо, даже замкнуто. Не сходилась с соседями. Но была красивой очень.
– Она и сейчас ничего. Впрочем, я не знаю, живет она или нет. Просто видела машину. Может, за вещами приезжала оставшимися.
– Скорее всего. Такая жить в заброшенном доме не будет, – фыркнула мать.
Кира больше родителей с этим не трогала, но твердо решила сходить к вновь обнаруженной соседке. «Не могу же я с полусумасшедшей Бегловой только общаться!» – сказала она себе.
Вечером следующего дня Кира попыталась проникнуть в подъезд со стороны Бронной улицы. Попытка успехом не увенчалась – подъезд был закрыт. Через мутное стекло дверей, которое уцелело только потому, что напротив находился пост милиции, охранявший чье-то посольство, была видна парадная лестница с красивыми чугунными перилами. «Как закрыли в 1918 году парадные, так и живем до сих пор», – подумала про себя Кира. Она еще раз подергала дверь, потом потопталась на крыльце и в этот момент раздался голос сверху.
– Войди в арку, там дверь дворницкой, толкни ее, она на честном слове.
Кира подняла голову – с третьего этажа на нее смотрела взлохмаченная голова Бегловой.
– Да у нас есть дворницкая?! – изумилась Кира, которой казалось, что она уже все знает про свой дом.
– А как же! В любом нормальном доме была дворницкая. А из нее лестница шла на этажи. – Голова Бегловой исчезла.
Заболоцкая вошла в арку, нашла неприметную, окрашенную в тон стен дверь, подергала ее. Дверь поддалась. «А вот это плохо! Очень плохо!» – подумала Кира и тут же решила купить в своем магазине замок. В помещении дворницкой Кира никогда не была. Сейчас это была большая комната, где стояли старые лопаты, скребки для снега, бочки со старой краской и транспаранты. Последние представляли собой свернутые трубочки на древках. Беглова оказалась права – внутренняя дверь вела на черную лестницу, через которую можно было попасть на каждый этаж. «Интересно, Мезенцева весь это переполох проникновения в дом заметила? И Беглова не самым тихим голосом мне указания давала». – Кира обходила этаж за этажом. И только на последнем этаже запахло вдруг сдобой и вообще жилым помещением. Из-за одной двери доносился звук телевизора. Кира постояла, собираясь с мыслями, а потом решительно позвонила.
Разом наступила тишина. Казалось, что будь воля хозяйки, то и аромат выпечки растворился без следа в воздухе. Кира подождала немного, а потом громко сказала:
– Это ваша соседка Кира Заболоцкая. Я с родителями здесь жила. Теперь живу одна.
Сказав это, Кира тут же испугалась. «А может, там живет вообще кто-то другой, не Мезенцева, а мужики какие-нибудь, кто-то скрывается. Ну и дура я!» – подумала она, но дверь наконец открыли.
– Я, надо сказать, перепугалась, – призналась открывшая дверь женщина. Она была красива, статна, тщательно одета. И… без возраста. Кира какое-то время ее разглядывала, пока женщина не подняла удивленно бровь.
– Извините, вы же Мезенцева? – пробормотала Заболоцкая, отводя глаза. – Наша соседка? Я очень растерялась, когда услышала звук телевизора и почувствовала запах выпечки.
– Я – Мезенцева. Римма Станиславовна, ваша соседка. И бывшая, и, судя по всему, настоящая. А чтобы почувствовать запах и услышать звук телевизора вам пришлось подняться на последний этаж? – заметила женщина.
– Еще раньше я заметила вашу машину, желтую. Видела, как вы парковались. Удивилась очень. Ведь в этом доме остались двое – я и Беглова.
– Да что вы?! Я думала, что одна здесь осталась.
Кира почему-то не поверила ей: «Этого не может быть. Кого-то из нас она должна была видеть. Но, впрочем, все равно. Может, человек вообще не хотел ни с кем общаться».
– Проходите, пожалуйста, – женщина распахнула дверь, – а то мы стоим на этой пустой площадке.
– Спасибо, – Кира вошла, – мне нравится, что здесь пусто. А про вас я спросила родителей.
– И что же они вам сказали? – как-то нервно спросила Мезенцева.
– Они вас помнят. – Кира не хотела, да и не смогла бы передать странность интонации, с которой родители вспоминали соседку.
– Давайте я вас чаем угощу. И пирогом. Это такое счастье, что земные блага нам доступны.
– Вы про свет, газ и воду?
– Я про это, – рассмеялась Мезенцева, наливая Кире чай и отрезая кусок яблочного пирога. – Вот, пожалуйста, только утром испекла.
– Вы не работаете? – спросила Заболоцкая.
– Работаю. Но иногда. Не каждый день. С этим теперь трудно. Что-то закрывается, что-то открывается, но не всегда тебе там находится место.
– А ваша семья? Они уехали?
– А у меня нет семьи. Но много друзей. Это не так плохо. Одно заменяет другое. Как это ни удивительно.
Кира задумалась.
– У меня есть родители, но нет друзей. Только подруга.
– Вполне достаточно, – заметила Мезенцева, – зачем себе создавать лишние хлопоты.
– Вы думаете?
– Думаю. Только не спрашивайте, почему я так думаю и какие у меня аргументы в пользу этого утверждения.
– Хорошо, не буду спрашивать. Впрочем, я тоже придерживаюсь такого мнения. Более того, у меня не получается дружить. Все время норовлю гадость сказать.
Мезенцева посмотрела на нее внимательно:
– Да, вы дочь Заболоцких. Я вас знаю, вы просто стали очень взрослой. Я вас помню очень дерзкой девочкой. Работаете, учитесь?
– Окончила школу, работаю. А что до дерзости, по-моему, такая же и осталась.
– Ясно. А почему не учитесь? В школе проблемы были? – улыбнулась Римма Станиславовна.
– Можно сказать и так. Золотую медаль выдали. А что с ней делать? – ответила Кира.
– Золотую медаль?! Но вы не пошли учиться?! Да вы сошли с ума! – Мезенцева даже присела на край дивана.
– Что я с ней буду делать? Куда пойду? Деньги надо зарабатывать. Родители без работы скоро останутся.
– Да, времена, увы, диктуют. – Мезенцева покачала головой, а потом спросила: – А где работаете?
– В хозяйственном нашем.
– Это который за углом?
– В нем, хорошо платят, переведут в старшие продавцы, там оклад больше.
– Ну да, ну да… Слушай, Кира, можно я на «ты» буду?
