Дарий Великий не в порядке - Адиб Хоррам

Назвать мое состояние сном было нельзя. Я не мог заснуть. Смех Сухраба продолжал плясать по кругу у меня в голове. И его слова. «Аятолла Дариуш».

Я уже не был уверен, что мы с Сухрабом похожи. Что он вообще понимал, как это – отличаться от других.

А я ведь был убежден, что нам суждено стать друзьями.

Но Сухраб Резаи был всего лишь еще одним Бездушным Приверженцем Господствующих Взглядов.

Раздался стук в дверь.

Я лежал на боку, изучая крошечные изъяны в стене с текстурой лимонной корки.

– Э… Да?

Через секунду в двери появилась щель.

– Дариуш? – послышался голос Маму. – Хочешь перекусить? Или чего-нибудь попить?

Я взглянул на нее через плечо.

– Нет, спасибо. Я не голоден.

– Точно? Чай есть. С печеньем.

– Точно.

– С тобой все хорошо?

– Да. Просто устал, – ответил я. – Мы долго играли.

Маму проскользнула в дверь и ловко обогнула Танцующий Вентилятор. Я покрепче вцепился в одеяло, потому что после душа не одевался. Маму наклонилась и поцеловала меня в лоб. Она поиграла с моими волосами, которые высохли и превратились в кудрявый ералаш.

– Хорошо, родной. Отдыхай.

Отдохнуть мне, впрочем, не удалось. Через несколько минут меня решил проведать отец.

– Дарий?

– Что?

– Ты собираешься вставать?

– Нет.

– Мы ждем тебя за чаем.

– Я не хочу пить.

– Ты должен попить чаю вместе с нами, – жалобным тоном пропищала Лале из-за двери.

Я был не в настроении пить чай.

Впервые в жизни я вообще не хотел чая.

– Настроения нет.

Папа обошел Танцующий Вентилятор и сел рядом со мной на край кровати, образовав гравитационный колодец, чтобы попытаться меня поднять.

Стандартный Родительский Маневр Альфа.

– Тебе нужно наладить нормальный режим сна. Пойдем. Вставай.

– Я встану. Через какое-то время.

– Сейчас же, Дарий.

– Пап…

– Я серьезно. Пойдем.

Папа схватился за мое одеяло, но я вцепился за него еще крепче.

– Пап, – прошептал я. – Я, ну, это… Голый.

Не думаю, что я пережил бы еще одно унижение на почве пениса за сегодня.

Папа откашлялся.

– Лале, почему бы тебе не пойти ко всем?

– Нечестно секретничать! – сказала она.

Иногда моя сестричка бывает очень любопытна.

– Нет никаких секретов, Лале. Это просто не твое дело.

– Эй! Нехорошо.

– И что?

Папа прервал нас прежде, чем обмен репликами перерос в спор.

– Иди, Лале, – сказал он и многозначительно посмотрел на меня, мол, помалкивай. – Мы скоро присоединимся.

Я подождал, пока «шлеп-шлеп-шлеп» босых ножек Лале не утихли в конце коридора.

После чего папа сказал:

– Лучше не вступать в драку, если ты не одет.

– Я не собирался вступать ни в какую драку.

– Но я бы все-таки не советовал тебе привыкать спать голым в доме бабушки.

– Я и не собирался. Просто принял душ и залез в постель, без задней мысли.

То есть дома я обычно спал без всего, но там можно было запереть дверь. Тут, в доме бабушки, я, естественно, не собирался так делать.

И кое-чем еще заниматься в доме Маму я тоже не собирался. Ни при каких обстоятельствах.

Слишком уж это было бы странно.

Отец покачал головой.

– Я могу тебя понять. Я сам все время спал голым. Пока ты не родился. – На его лице появилась хитрая ухмылка.

– М-м.

– А как, по-твоему, ты на свет появился?

– Пап. Какая мерзость.

Папа рассмеялся – прямо по-настоящему! – и вслед за ним мне самому стало смешно. Не самый непринужденный смех, но все же лучше, чем гогот Сухраба, Али-Резы и Хуссейна.

Очень неловкая ситуация.

– Ладно. Пойдем. Я знаю, ты устал, но надо постараться и не ложиться спать до отбоя.

Папа потрепал густую черную поросль у меня на голове и потянул за кончики волос.

Я был уверен, что он сейчас снова затянет волынку о том, как сильно они отросли. Но вот…

– Стивен! – раздался голос Маму из кухни. – Чай готов!

Папа выдохнул через замкнутые губы.

Я моргнул.

Обоим нужно было сейчас же встать.

– Бабу сказал, ты ходил играть в футбол. И что у тебя появился друг.

– Ну…

– Я так тобой горжусь, Дарий.

Папа рукой отодвинул мои волосы и поцеловал меня в лоб.

– Иди оденься. Попьем чайку. Скоро ужин.

– Хорошо.

Древняя столица десертов

Отец закрыл за собой дверь, и именно в этот момент Танцующий Вентилятор решил упасть на пол.

Я выловил из чемодана что-то чистое и вернул Танцующий Вентилятор обратно на резиновые ножки.

А еще я вынул из сумки «Келлнер & Ньютон» банку дарджилинга первого сбора с кодом FTGFOP1. Сама баночка помялась при перемещении во времени и пространстве, но крышка все еще сидела плотно.

Папа и Лале расположились в гостиной и прихлебывали персидский чай.

– А где мама?

– В душе, – отозвался отец. – Чай на кухне.

Маму у раковины промывала рис. Раковина была огромная, с двумя отделениями, и окно прямо над ней выходило на сад Бабу. Внезапно я так занервничал, что аж колючками изнутри покрылся.

Я подумал: а что, если Сухраб снова придет помочь Бабу?

И как же я тогда смогу его избегать?

– Ты встал, Дариуш-джан.

– Да. М-м. – Я понял, что даже не упаковал банку с дарджилингом первого сбора. – Я кое-что тебе привез. Хотел отдать еще вчера, но…

– Вчера ты слишком устал, Дариуш-джан. Ничего страшного.

Маму вытерла руки и взяла у меня банку.

– Это чай?

– Из Портленда. То есть он из одного местечка в Индии под названием Намринг. Но я купил его в чайном магазине в Портленде. Это мой любимый.

Маму открыла банку.

– Выглядит замечательно, родной. Спасибо. Ты такой милый. Прямо как твой папа. – Бабушка притянула меня к себе и поцеловала в обе щеки.

Если бы я в этот момент пил чай, я бы повел себя так же, как Джаване Эсфахани: прыснул бы им через нос.

Никто никогда не называл Стивена Келлнера милым.

Ни разу в жизни.

– Надеюсь, он тебе понравится, – сказал я.

– Заваривай его для меня иногда. – Бабушка поставила банку на кухонную стойку и подвела меня к столу, где она расставила на подносе угощения. – Дариуш-джан, а ты любишь коттаб?

Коттаб – это такие небольшие печеньки, наполненные тертым миндалем, сахаром и кардамоном, жаренные во фритюре и посыпанные сахарной пудрой.

Это мой любимый вид сладостей.

По словам мамы, Йезд уже много тысячелетий называют иранской столицей десертов. Здесь появились все самые вкусные сладости: коттаб, нан панджере (такие хрустящие розеточки, посыпанные сахарной пудрой), лавошак (иранский вариант фруктовой пастилы, но сделанный из фруктов, распространенных в Иране, например из граната