Марк Колосов - Письма с фабрики
В этом году на Лакинке покончили с еще одним нерешенным вопросом. Нет больше ночных смен. Помог новый график работы с двумя выходными. Ночью не только тяжелей работалось. Беда а том, что многие женщины и днем как следует не высыпались.
Об этом давно думали на -фабрике. И вот уже нет ночного труда.
Не потому ли лица лакинских женщин, моих старых знакомых, будто помолодели?
Еще одна примета юбилейного года: пришел конец старой казарме! Из года в год часть ее "аборигенов" переселяли в новые благоустроенные квартиры, а казарма оставалась. Было там уже не так скученно и грязно, как при фабриканте, но если на весь этаж одна кухня, то жить так пожилым и старым женщинам нелегко.
"Последние из могикан" старой казармы переезжают в новые дома. Казарму перестраивают в современный молодежный отель с комнатами бытового и культурного обслуживания. Это подарок лакинской молодежи, и прежде всего той, что приезжает сюда из многих республик и областей Советского Союза.
Вместе с недавним секретарем лакинской комсомолии, ныне председателем поссовета Юрием Кулевым я побывал в одном из молодежных общежитии, а с Галей Волчковой, нынешним комсомольским секретарем, еще в нескольких. Здесь живут девушки разных национальностей, живут, прямо надо сказать, тесновато, по-студенчески, но дружно. Какой разительный контраст являет собой их дружба разгулу расовой ненависти в США! Ведь еще Гоголь писал: "Любит и зверь свое дитя, но породниться родством по душе, а не по крови может один только человек",
Девушки из общежития на Первомайской шефствуют над памятником Лакину, заботливо украшают цветами его могилу. Недавно они сфотографировались околр него, запечатлев и это свое родство по душе, крепко сцементированное советским строем чувств, мыслей и дел, советской былью и явью.
Пусть не посетуют мои собеседницы, если я представлю читателю не всех, а только некоторых из них, чтобы яснее была картина одного общежития.
Зина Зингурова, ровничница, учится в вечерней средней школе, лыжница первого разряда, приехала сюда из Башкирии.
Обретова Нина, помощник мастера, кончает заочно Ивановский текстильный институт, тулячка.
Мандебура Таня, прядильщица, учится на 3-м курсе техникума, украинка.
Дашкевич Мария, съемщица, белоруска.
Иббатулина Дания, съемщица, татарка.
Яковлева Анастасия, прядильщица, марийка.
Нерезова Надежда, съемщица, удмуртка.
Тихонова Тамара, прядильщица, приехала на Лакинку из нефтяного городка Довлеканова, участница танцевального коллектива народных танцев мира, волейболистка, учится в вечернем техникуме.
На стенах комнаты нет плоских олеографий, но нет и... этажерки для книг, они лежат на столе и на кроватях: томики стихов Сергея Есенина и Василия Акулинина, проза Чингиза Айтматова, Нагибина и Юрия Яковлева. "Сталь и шлак" Попова и "Домик на окраине"
Мухамединова, "Сердца беспокойные" Сизова (о комсомольских буднях) и "Снежные люди" Абу-Бакара.
Тамара Тихонова рассказала, как она прибавила себе год, чтобы скорее стать комсомолкой. Мне это напомнило время/когда такая "нехватка" года, чтобы заиметь заветный комсомольский билет, была причиной детских переживаний в двадцатых годах. Об одном таком парнишке я написал свой первый рассказ "Тринадцать".
И вот, оказывается, вопреки мнению, будто у нынешних подростков нет уже такого сильного стремления в комсомол, Тамара Тихонова утверждает иное.
Бакинские комсомолки у себя в цехах выпускают стенные газеты. Среди них запомнилось мне название "Бороться и искать, найти и не сдаваться". А рядом стенд "Что нового в мире".
Я записал подзаголовки этого стенда в прядильном цехе.
Террор не сломит борцов (о демонстрациях в Нью-Йорке). Столетие выхода в свет "Капитала" и 50-летие Советской власти.
Варшава. Шопеновский фестиваль.
Буэнос-Айрес. Растет дороговизна.
Афины. Визит адмирала НАТО.
Ханой. Производственные планы выполняются.
Южный Вьетнам. Фарс выборов.
Кому оказывает услугу Пекин.
Работниц теперь встречают в цехах транспаранты:
Желаем вам хорошо потрудиться.
А когда они возвращаются домой, их напутствуют:
После производительного труда желаем вам хорошо отдохнуть.
Дома, то есть у себя в общежитии, если ты именинница, тебя ждет сюрприз: томик стихов, игрушечный медвежонок или зайчишка, а то и... розовый пластмассовый голыш. Вот почему на некоторых койках забавно лежат эти голыши, а зверюшки облюбовали себе верх платяного шкафа.
Предшественницы этих комсомолок печатают ныне свои воспоминания в лакинской многотиражке, рассказывают, как трудились в годы войны. А я бы прибавил к их воспоминаниям свои-как лакинская молодежь в 1938 году озеленяла поселок, как девушки сажали тоненькие деревца, а козы их поедали, потому что не было штакетника для ограды. Лакинские скептики покачивали головами, а комсомолки продолжали, с настойчивостью их славного земляка Суворова, каждую весну и осень наступать на пустырь, водружать в него свои зеленые знамена надежды и упорства. И вот уже в нынешний приезд на Лакинку у меня такое впечатление, будто весь этот заметно возмужавший поселок с асфальтированными улицами, с новыми возведенными и строящимися домами все большей и большей этажности как бы очутился в лесу.
Помнится, тогда же язаписал в блокноте, что лакинские комсомолки исподтишка читают старую потрепанную книжку, изданную еще до революции, под названием "Правила хорошего тона". Уже тогда они хотели усвоить хорошие манеры, а наших советских книжек об этом не было. Теперь такие книжки издаются и вот на какие размышления наводят,
"В нашем христианском государстве, - сокрушался английский моралист "Джон Роскин, - найдется ли хоть одна школа, в которой мужество и искренность считались бы наполовину столь же важными, как умение прилично войти в комнату?"
В нашем советском государстве такая школа существует давно - школа мужества и искренности. А вот умению прилично войти в комнату, скажем прямо, в этой школе не учили. Теперь и за это взялись.Недавние статьи об этом в газетах и журналах-веление времени. Советский строй выплавил прекрасную, нержавеющую человечью сталь, требуется шлифовка, отделка. Неважно, как это называть - хорошими манерами, хорошим тоном или просто вежливостью. Несомненно одно-наша советская вежливость призвана выразить искренность наших человеческих отношений, а не прикрыть внутреннюю пустоту и неприглядную сущность молодого буржуа, что стало уделом вежливости в буржуазном обществе и о чем так справедливо скорбит Джон-Роскин.
Поэзия нашей вежливости сегодня радует глаз и слух на фабрике имени Лакина не только в молодежных общежитиях и на производстве, но и в магазинах, и в так называемой сфере бытового обслуживания. В прошлый мой приезд в поселке заканчивали стройку быткомбината. Лет шесть назад его открыли. С тех пор лакинцы у себя в поселке могут не только починить часы, одежду, обувь. Здесь шьют модные платья, делают модные прически. Девушки хвалят работников комбината, особенно закройщицу Терезу Морозову.
ПИСЬМО ВТОРОЕ
Лакинские книголюбы. - Книга почета. - Размышления о Юлии Емелиной и Лидии Хритиной. - Нерешенные вопросы. - Вечер трех поколений.
Счастье для всех, без ограничения-эти приметы-предвестники не так чтобы очень далекого будущего все более и более дают себя знать на Лакинке. Заметно разбухли сумки лакинских почтальонов от тяжести газет и журналов: подписка растет." Лакинская библиотека уже не жалуется на фабком, что мало дает денег на покупку новых книг, и на бибколлектор, что книг хороших и требуемых не присылает. Вместо двух комнат в клубе лакинской библиотеке в этом году отводят весь первый этаж нового дома. Но Марья Александровна Яськова-лакинский библиотекарь-не соглашается. Дело не в величине помещения, что тоже, конечно, важно, главное-хорошо ли там будет книгам? Не отсыреют ли?
Не холодно ли будет в читальне? Этот первый этаж больше подходит для магазина^
И может быть, она права, Марья Александровна, бессменный лакинский энтузиаст библиотечного дела. Я помню ее в 1947 году, она еще только начинала свой библиотечный подвиг. Заведующие библиотекой меняются, а она остается. Здесь будет уместно сказать, что должность заведующей библиотекой на Лакинке почемуто не принимается всерьез. Считают, что с этой работой вполне может справиться любой человек, имеющий среднее или высшее образование. Но есть разница между педагогом и библиотекарем.
Их готовят разные учебные заведения. Вот почему Марье Александровне, работающей на выдаче, фактически одной приходится справляться с очень большим и важным делом. К сожалению, у нее нет времени и сил для обобщения более чем двадцатилетнего опыта по изучению читательских интересов самых разнообразных слоев лакинского общества. И мне в этот приезд не довелось с ней об этом подробно поговорить. Могу привести лишь выписку из взятых на выбор двух абонементных карточек.
