Михаил Гоголь - Мертвые души
а. Начато: Наступит зима. Да это самое;
б. Наступит зима — опять работящее время.
“Гость не глупый человек”, думал хозяин: <1 нрзб.>, степенен в словах и не щелкопер”.
внимателен, степенен в словах
Когда потом поместились они все в уютной комнатке, озаренной свечками, насупротив балкона и стеклянной двери в сад, и глядели к ним оттоле звезды, блиставшие [над] вершинами заснувшего сада, Чичикову сделалось так приютно, как не бывало давно.
и глядела к ним оттоле луна, остановившаяся над темными вершинами заснувшего сада. У этого текста наброски карандашных исправлений — над словом “луна”: полная; после “сада”: темнота, синевшая над <1 нрзб. >
И часто неожиданно, в глухом забытом захолустьи, на безлюдьи безлюдном встретишь человека, которого греющая беседа заставит позабыть тебя и бездорожье дороги, и неприютность ночлегов, и беспутность современного шума, и лживость обманов, обманывающих человека.
а. Текст карандашом, не поддающийся прочтению;
б. и глупость дел людских;
в. и бестолковые дела <1 нрзб.>;
г. и тороплив<ость>
И часто неожиданно, в глухом забытом захолустьи, на безлюдьи безлюдном встретишь человека, которого греющая беседа заставит позабыть тебя и бездорожье дороги, и неприютность ночлегов, и беспутность современного шума, и лживость обманов, обманывающих человека.
После “современного” начато: много
Так и Чичикову заметилось всё ~ облокотись на вершины дерев, осыпанная звездами, оглашённая соловьями, громкопевно высвистывавшими из глубины зеленолиственных чащей.
После “вершины дерев” начато: откуда
Так и Чичикову заметилось ~ соловьями, громкопевно высвистывавшими из глубины зеленолиственных чащей.
сладкопевно
“Невероятно. Если бы тысячи, но миллионы…”
Слова “Невероятно. Если бы” написаны поверх карандашного текста: Говорите <?>, а как-то невероятно
Другой не подымет: всякому не по силам, нет соперников. Радиус велик, говорю: что ни захватит — вдвое или втрое противу <самого себя>. А с тысячи что? Десятый, двадцатый процент”.
Текст “нет соперников ~ процент” написан поверх карандашного текста, не поддающегося прочтению.
Заметив, что в самом деле пора на ночлег, он растолкал Платонова, сказавши: “полно тебе храпеть”, и пожелал Чичикову спокойной ночи.
“Полно тебе храпеть”, сказал он, растолкав его; тот проснув<шись> глядел на него в оба глаза
Десять тысяч у него было; пятнадцать тысяч предполагал он попробовать занять у Костанжогло, так как он сам объявил уже, что готов помочь всякому желающему разбогатеть; остальные — как-нибудь, или заложивши в ломбард, или так просто, заставивши ждать. Ведь и это можно: ступай, возись по судам, если есть охота.
Текст “остальные ~ возись” написан поверх карандашного наброска, не поддающегося прочтению.
Всё было просто и так умно.
Всё было просто умно
Всё было так устроено, что шло само собой.
Вероятно, после текста “шло само собой” намечена вставка карандашом (на обороте листа рукописи): Скотные дворы и загоны так были устроены в разных местах, что земля <?> унавоживалась сама, собой <2 нрзб.>
Ни минуты времени не терялось даром, ни малейшей неисправности не случалось у поселянина.
После “не терялось даром” начато: Ничто не оборва<лось>
Ни минуты времени не терялось даром, ни малейшей неисправности не случалось у поселянина.
у мужика
Не могло не поразить даже и Чичикова, как много наделал этот человек ти<хо>, без шуму, не сочиняя проектов и трактатов о доставлении благополучия всему челов<ечеству>, и как пропадает без плодов жизнь столичного жителя, шаркат<еля> по паркетам и любезника гостиных или прожектера, в своем закутке диктующего предписания в отда<ленном> углу государст<ва>.
трактатов о сча<стии>
Не могло не поразить даже и Чичикова, как много наделал этот человек ти<хо>, без шуму, не сочиняя проектов и трактатов о доставлении благополучия всему челов<ечеству>, и как пропадает без плодов жизнь столичного жителя, шаркат<еля> по паркетам и любезника гостиных или прожектера, в своем закутке диктующего предписания в отда<ленном> углу государст<ва>.
а. и как безве<стный?>;
б. и как жит<ель>?;
в. и как мимо жизнь горожанина
Не могло не поразить даже и Чичикова, как много наделал этот человек ти<хо>, без шуму, не сочиняя проектов и трактатов о доставлении благополучия всему челов<ечеству>, и как пропадает без плодов жизнь столичного жителя, шаркат<еля> по паркетам и любезника гостиных или прожектера, в своем закутке диктующего предписания в отда<ленном> углу государст<ва>.
После “жизнь” начато: городская
Не могло не поразить даже и Чичикова, как много наделал этот человек ти<хо>, без шуму, не сочиняя проектов и трактатов о доставлении благополучия всему челов<ечеству>, и как пропадает без плодов жизнь столичного жителя, шаркат<еля> по паркетам и любезника гостиных или прожектера, в своем закутке диктующего предписания в отда<ленном> углу государст<ва>.
шаркателя по гостиным
Чичиков совершенно пришел в восторг, и мысль сделаться помещиком утверждалась в нем всё более и более.
И всё, чем далее укреплялся он в желании сделаться помещиком
Всё провожали леса в смешении с лугами. Ни одна травка не была здесь даром, всё как в божьем мире, всё казалось садом.
Всё провожали леса в смешении с лугами, точно сад
Всё провожали ~ бог весть чему.
Как только они прекратились, всё пошло иначе: хлеб жиденькой <2 нрзб.>, на место лесов пни. Деревенька, несмотря на красивое местоположенье, показывала издали запущенье. Новый каменный дом, необитаемый, оставшийся вчерне, в проекте <?>, выглянул прежде всего, за ним другой, обитаемый; хозяина нашли они растрепанного, заспанного, недавно проснувшегося. Ему было лет сорок; галстук у него был повязан на сторону; на сертуке была заплата, на сапоге дырка. Приезду гостей он обрадовался, как бог весть чему
Но <1 нрзб.> невольно, когда началась земля Хлобуева: скотом объеденные кустарники на место лесов, тощая, едва подымавшаяся заглушенная куколем [рожь].
тощая едва <1 нрзб.> подымавшаяся рожь
Наконец вот выглянули не обнесенные загородью ветхие избы и посреди их вчерне каменный необитаемый дом.
выглянула [Далее зачеркнуты 2 слова, не поддающиеся прочтению. ] старая серая деревенька
Наконец вот выглянули не обнесенные загородью ветхие избы и посреди их вчерне каменный необитаемый дом.
новый каменный
Так он и остался покрытый сверху соломой и почернел.
После “почернел” начато: Хозяин вышел
Хозяин жил в другом доме одноэтажном…
низком
Он вздохнул и, как бы чувствуя, что мало будет участия со стороны Константина Федоровича, подхв<атил> под руку Платонова и пошел с ним вперед, прижимая крепко его к груди своей.
После “подхв<атил> под руку Платонова” начато карандашом: который едва
“Вот плоды беспутного поведенья”, подумал <Платонов>.
После “подумал” было: невольно
“Это хуже моей спячки”.
После “Это” начато карандашом: человек
“Вот смотрите”, сказал Костанжогло, указывая пальцем: “довел мужика до какой бедности.
После “сказал Костанжогло” начато: взяв
И мужик уже изленился, загулял, сделался пьяница.
После “сделался пьяница” начато: Экой
Да этим только, что один год дал ему пробыть без работы, ты уж его развратил навеки: уж привык к лохмотью и бродяжничеству.
После “бродяжничеству” начато карандашом: Ведь вот бранят дурных помещиков, которых
Он хлеба не сеял — я это знаю.
После “я это знаю” начато карандашом: Этакое именье по-моему <?> — Скудронжогло плюнул “Верите ли, не могу
Когда подошли они ближе и стали над крутизной, обросшей чилизником, и вдали блеснул извив реки…
поросшей
Когда подошли они ближе и стали над крутизной, обросшей чилизником, и вдали блеснул извив реки и темный отрог, и в перспективе ближе…
и бесконечный <?>
Когда подошли они ближе и стали над крутизной, обросшей чилизником, и вдали блеснул извив реки и темный отрог, и в перспективе ближе показалась часть скрывавшегося в рощах дома…
После “показалась часть” начато: знакомых
В сторону [красоту], смотрите на потребности”.
