Та, которой нет - Маша Ловыгина
— Конечно, только… — Влада все еще была в недоумении.
— Розыгрыш был между теми, кто там работает. Вот вы, например, работаете там?
— Да… То есть уже нет, я…
Раздался первый звонок. Публика оживилась, послышалось шуршание фольги и конфетных оберток. Народ все еще продолжал дефилировать по залу и не спеша рассаживаться по своим местам.
— Разрешите представиться, — мужчина улыбнулся. — Олег Иванович Матушкин.
— Влада. Очень приятно. — Она откинулась на спинку кресла и, положив на колени сумочку, коротко выдохнула. Что ж, все до банальности просто, и нечего было себе надумывать всякую ерунду.
После второго звонка из оркестровой ямы послышались звуки скрипок и виолончелей. Оркестр настраивался. В зале кашляли, переговаривались и негромко смеялись. Влада разглядывала декорации «Щелкунчика» — фантастически прекрасную елку в глубине сцены, бархатный занавес — и не замечала, как Олег Иванович искоса рассматривает ее.
20
Вторник. Театр
В антракте Матушкин пригласил Владу перекусить в театральный буфет. Она была еще под впечатлением от увиденного, поэтому легко согласилась, уверенная в том, что им вряд ли удастся выпить кофе — людская толпа ломанулась в том же направлении.
Влада не заметила, как это получилось у Олега Ивановича, но сейчас они сидели за столиком, и перед ними стояли две аккуратные чашечки с кофе и, для Влады, пузатый эклер на белом блюдце.
— Олег Иванович, ну зачем… — Влада смутилась.
— Поболтаем немного. Я не знаток балета, честно. Но музыку люблю. Правда, боюсь уснуть и захрапеть в самый неподходящий момент.
Влада искренне рассмеялась. Олег Иванович как-то странно дернулся и провел рукой по лбу. Затем комично наморщил нос:
— Смеетесь над стариком, да?
— Какой же вы старик? Не смешите меня, — Влада пригубила напиток и тоже скривилась.
— Не любите кофе? — Олег Иванович не сводил с нее глаз.
— Не очень, — ответила Влада. — А вот чай люблю.
Необъяснимым образом Владе удавалось держать себя в руках. То ли от количества людей вокруг, то ли от воздействия музыки, но сейчас она чувствовала себя в безопасности.
— А вот один мой друг кофе просто обожает. Иногда мне кажется, что в его венах течет эспрессо, — наклонившись чуть вперед, доверительно поведал Матушкин.
— Так и озвереть можно, — воскликнула Влада. — Он же горький!
— И я ему постоянно говорю об этом — мол, сладости тебе не хватает, Кирилл, сладости.
Влада поперхнулась и отвела руку с пирожным от своих губ. Положив эклер на тарелку, она осторожно спросила:
— Вы работаете в «Колизее». А кем, если не секрет?
— У меня скучная руководящая должность, — махнул рукой Олег Иванович. — А что вас заставило уйти оттуда? Вы уже присмотрели себе новое место?
— Еще нет, — покраснела Влада. — Я только вчера ушла и, честно говоря, немного жалею об этом. Но, что сделано, то… — она опустила глаза.
— Вы очень красивая, Влада. Такая необычная внешность… То есть я хотел сказать — эффектная. Вы мне напомнили одного человека… девушку. — Олег Иванович откинулся на спинку стула и сложил руки на животе. Пожевав губами, он несколько раз причмокнул.
Владу окатило жаром. Она вдруг отчетливо поняла, о ком он говорит. Но вместо того, чтобы задать Олегу Ивановичу уточняющий вопрос, она молча уставилась на темное дрожащее пятно в своей чашке.
— Вы, наверное, подумали, что я пристаю к вам, — голос собеседника звучал глухо. — Вовсе нет. Просто меня гнетет одна вещь, и я не перестаю думать об этом.
— Какая? — торопливо спросила Влада.
Раздался звонок, возвещающий об окончании антракта.
— Смерть.
Сердце Влады болезненно сжалось. Она непонимающе смотрела на Олега Ивановича и почти не дышала.
— Да-да, смерть, — продолжил он. — Я немного знал эту девушку. Она раньше работала здесь, в этом театре. И вы так похожи на нее, что в первый момент мне показалось, будто это она. Но… — Олег Иванович подавил тяжелый вздох. — К глубокому сожалению, ее больше нет.
— То есть, как? С ней что-то случилось?! — Влада слышала собственный голос словно со стороны и не узнавала его.
Матушкин сначала развел руками, а затем сцепил их в замок.
— Не справилась с управлением автомобиля и упала с моста два дня назад…
Влада ахнула и закрыла рот ладонью. В ушах вдруг загудело, а во рту пересохло.
— М-да… — Олег Иванович покрутил чашку в руке, а затем поставил ее обратно. — Не берите в голову. — Он огляделся. — Ну что же, пойдемте в зал?
— Я, наверное, не смогу… — прошептала Влада. — Мне что-то не по себе.
— Это я, болван, испортил вам настроение! Простите меня, ради Бога! — Олег Иванович посмотрел в сторону витрины. — Давайте по коньячку, а? Вам сразу станет легче.
Он не стал дожидаться согласия Влады. Резво поднявшись, метнулся за двумя пузатыми бокалами. В оцепенении Влада приняла из его рук один из них и тут же выпила залпом.
Олег Иванович дернул бровью, но ничего не сказал. Цедил согретый в руках коньяк и рассматривал сидящую рядом девушку. Молодая, хорошенькая, впечатлительная… И самое главное, одинокая. Не будет этих лишних телодвижений и разговоров. Дешевый костюмчик, отсутствие приличных украшений и модного маникюра — простушка, которая хочет казаться тем, кем она никогда не станет. Но главным в её внешности было фантастическое сходство со Стасей. Ну ей-Богу, две сестры. Только первая была похожа на падающую звезду, а эта…
«Кто же ты такая?»
Матушкин пытался предугадать реакцию Бархатова и понять, не поспешил ли он. Но все произошло так внезапно, что назвать это чем-то иным, нежели подарком судьбы, не получалось.
«Так кто же ты?»
Жертва — вот она кто. Такие
