Элвис жив - Николай Михайлович Романецкий
В общем, никакого мольто кочумато – все работали с полной нагрузкой.
Неудивительно, что и пипл в зале тоже завелся.
Наиболее отмороженные уже через десять минут вовсю слэмовали. Присутствующие в зале менты пока терпели – с ними Платон предварительно поработал. Некоторые из служителей порядка, попав под магию жесткого ритма, даже притоптывали каблуками форменных ботинок.
Зяма за звукорежиссерским пультом орудовал ползунками и клавишами.
Ну а Максим дополнял весь этот бардак соответствующим красочным световым спектаклем.
Поначалу он осмотрел с помощью театрального бинокля некоторые ряды, заполненные зрителями, но глаз ни за что не зацепился. Сплошная юнармия…
Нет, конечно, попадали в поле зрения и дамы среднего возраста. Возможно, притопали со своими чадами, дабы те не нарвались на неприятности. А может, и сами фанатели от «Бэдлама».
Как бы то ни было, а никого похожего на Лену он среди зрителей не обнаружил.
Когда бардак дошел до полного маразма, он надел наушники и включил лежащий рядом с пультом аудиоплеер.
Все равно слушать происходящее на сцене ему необязательно – настолько все привычно, неизменно и давно выучено наизусть. Руки сами проделывали необходимые манипуляции, а за мощностью световых потоков все равно следила давно отстроенная компьютерная программа.
Вот когда начнутся композиции, исполняемые на бис, придется следить за тем, что происходит на сцене, а пока…
Сначала он прослушал нежный голосок «Пеночки обыкновенной» – именно так сообщил сопровождающий запись голос дикторши.
Потом пришел черед «Соловья курского». От его рулад Максим чуть не прослезился. И окончательно решил, что после концерта обязательно смотается в гости к Лене. Вряд ли она куда-нибудь переехала со старой квартиры. Иначе бы ему непременно сообщили. Тот же Леха Севас.
Поедет обязательно. Если только она сама к нему не подойдет. А если и подойдет, то тем более поедет.
Хотя если она придет на концерт с каким-нибудь мужиком…
Вот ведь хрень, а в самом деле – есть у нее мужик или нет? Ведь то, что она замуж не вышла, как сказал Севас, совсем не означает, что у нее нет мужика. Сколько людей в наше время живут в гражданском браке! Официально семьи нет, но практически есть. И это, в принципе, нормально. Есть, конечно, такие, кто предпочитает одиночество. Вот он, к примеру. Но таких крайне мало. Впрочем, кабы она была в гражданском браке, Леха вряд ли стал бы говорить, что надо позвонить…
А вообще, Француз, какое тебе дело? Это ее жизнь. Ну не пришла на концерт, и что? Ну пришла туда с мужиком, и что? Кой тебе-то хрен до этого? Только потому, что когда-то миловались? Ты сам по себе, она сама по себе. Такова сермяжная правда вашей жизни…
Тимоха прошелся длинной-длинной дробью по всей своей кухне и размашистым жестом выбросил якобы сломавшиеся палочки себе за спину.
Значит, закончилась «Энергия света», завершающая композиция запланированной на сегодняшний вечер программы. Сквозь звучащие из наушников птичьи голоса прорвались бешеные аплодисменты, а пол под ногами задрожал от ритмичного топота зрительских ног.
Максим выключил плеер и тут же почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Но теперь было уже не до изучения зрительного зала – дальше надо было работать экспромтом. Если на него смотрит Лена, все равно скоро подойдет.
Обычно Вовец исполняет на бис три композиции. Какие именно – заранее не обговаривалось, в зависимости от настроения зала. Каждая композиция длится около пяти минут. Значит, через пятнадцать… ну ладно, двадцать… минут она и подойдет.
* * *
Никто к нему не подошел. Ни через пятнадцать, ни через двадцать минут.
И ни к какой Лене он после концерта не отправился.
Бросить своих на поле боя, как говорится, рука не поднялась.
Когда выступление завершилось, перетаскивали аппаратуру в накед. Естественно, между делом тяпнули по граммульке. Тут даже Платон никогда худого слова не говорил. Сделал дело – гуляй смело…
Потом за кулисы явились местные организаторы, и с ними тяпнули еще по граммульке. А потом вся кодла оседлала подогнанные к концертному залу машины и вовсе перебралась в гостиницу, в люкс Талесникова, чтобы продолжить сейшн. Правда, сначала пришлось вырывать Вовца из толпы фанаток, но тут спасибо ментам – помогли. Оторвавшись от фанаток, по дороге заехали в супермаркет, затарились по полной программе – и выпивкой, и закусоном, и гидроколбасой.
Платон произнес поздравительные речи и дежурно поблагодарил коллектив, вызвав жидкие аплодисменты. Потом предположил, что и завтрашний концерт окажется не менее успешным. Тут поаплодировали крепче и трижды сплюнули через левое плечо.
Все как всегда и никаких сюрпризов.
Потом пошли ответные тосты.
Местные, похоже, со всеми форс-мажорными обстоятельствами изрядно перенервничали, потому что довольно быстро надрались. Но удар держали стойко. Такая работа…
Максим сидел в уголке люкса, в одном из притащенных из собственного номера кресел, и наблюдал, как Вовец и Тимоха нюхают кокос.
Тимоха выложил на стеклянный столик четыре новые жирные «дороги». Сделал Вовцу приглашающий жест. Однако тот вдруг заартачился:
– Не буду больше.
– Почему? – удивился Тимоха.
– Не могу. У меня уже подбородок дергается, вон! – Вовец выпятил вперед челюсть.
Он не врал – нижняя часть его физиономии и вправду мелко дрожала, как будто хозяин то ли собирался разрыдаться, то ли изо всех сил сдерживал подступавшую зевоту.
– Ты что, не настоящий рок-н-ролльщик? – сказал Тимоха, явно стараясь добиться своего.
– Нат… нарст… насто… ящий… – Вовец уже с трудом справлялся с собственным языком.
Барабанщик выкатил на вокалиста безумные уже глаза и решительно рявкнул:
– Тогда долби!
Самое время было оставить Вовца в покое, и Максим уже собирался осадить Тимоху. Но не успел – к нему подсела молодая местная журналистка, только что закончившая интервью с Платоном. В руках у нее был древний кассетный диктофон.
– Добрый вечер! Меня зовут Катя.
Журналистка была вполне ничего себе, с короткой стрижкой, в желтом топе и коричневой, непоправимо короткой мини-юбке. Правда, количество лака на волосах зашкаливало.
Но видывали мы и таких телочек…
– А меня Максим, – представился тот.
Ему в своей жизни не раз приходилось давать интервью, так что дело было привычное.
– Кто же у нас не знает Француза! – воскликнула журналистка. – Вы – гордость нашего города. Про вас даже на сайте администрации есть упоминание. В разделе «Знаменитые южноморцы».
Она изо всех сил пыталась скрыть волнение. Максим, с трудом пряча улыбку, наблюдал, как она теребит край юбки, будто пытается очистить ткань от невидимой грязи; как неуверенно манипулирует диктофоном, время от времени
