Наследница первой очереди - Лилия Фандеева
Утром, после завтрака, они приехали в клинику, когда ещё не было восьми. Машина Родионова уже стояла на стоянке.
– Мить, ты как?
– Бывало и лучше, Гриша. Арина где? – Подольский говорил тихо и медленно.
– У нас дома. Твою няню я уволил без выходного пособия. О ней я поговорю с тобой, когда поправишься.
– Гриш, ты же понимаешь, что Соколов не Бог. Что будет с ней? Попроси Ольгу Ивановну помочь, когда она поправится.
– Её дочь прилетела вместе с Соколовым. Я их вчера встречал.
– Как она? Такая же красивая? Вот в кого я был влюблён по- настоящему и на ком бы хотел в своё время жениться, – улыбка на лице Дмитрия получилась грустной.
– Уже женился.
– Кто на ком женился?
– Она вышла за тебя замуж первого февраля этого года. У меня и документ есть, и штампы в паспорте. Фамилию, правда, она оставила свою.
– Гриш, ты бредишь?
– Теперь ты просто обязан поправиться. А пока будешь поправляться, Арина останется с Полиной, и опеке не к чему будет прицепиться. Мить, мы обязательно со всем справимся. Ты мужик или как?
– Ты можешь попросить её зайти ко мне?
Григорий нашёл Полину, передал ей документы и попросил зайти к Дмитрию перед операцией. Ей дали две-три минуты. Она робко вошла в палату, где лежал почти незнакомый мужчина. Да, она видела похожее лицо, когда-то дома, хотя оно было моложе, потом в клинике, когда работала здесь два года назад. Но почти не была с ним знакома.
– Привет! – тихо сказал Подольский, глядя на Полину. – Спасибо тебе. Гриша мне всё рассказал. Тебе, от нашего брака, в случае его прекращения по моей вине, достанутся десять процентов акций и квартира, как наследнице первой очереди. Будет тебе моральная компенсация.
– Я думала ваша проблема только позвоночник, а оказывается и с головой не всё в порядке. Только больной на голову может добровольно отказаться от молодой и красивой жены, сделав её вдовой, – она присела на край кровати и взяла за руку Подольского. – Попробуйте договориться с судьбой. Она дама капризная, но добрая, а я за вас помолюсь. Вы сильнее, чем думаете и должны победить. За дочь не беспокойтесь, я о ней позабочусь. – Полина наклонилась к его уху, и тихо произнесла: – Поздравляю вас с законным браком, пусть и с опозданием, – поцеловала в щёку, и уже выходя из палаты, добавила: – Всё будет хорошо. – Полина спустилась в палату к матери. – Доброе утро, мамочка, – она поцеловала мать. – Как ты сегодня? Выглядишь гораздо лучше.
– Я с удовольствием бы отправилась домой, но не буду тебя огорчать. Ты будешь здесь с понедельника дольше, чем дома. Я знаю о назначении, а ты должна знать, что у отца в сейфе лежит копия завещания на твоё имя. Полиция его обнаружила при обыске в кабинете. Я знала шифр. Это 090889.
– И что означают эти цифры?
– Это дата первой самостоятельной операции отца в Степном. Он сделал её подручными средствами и почти в антисанитарных условиях, и в этот же день мы с ним стали близки. А что для него стало главной датой, я не знаю, – улыбнулась мать. – Нотариус и так тебя найдёт. Как ты думаешь, операция уже началась?
– Думаю, да. Я привезла тебе лёгкий завтрак. Пока будет идти операция, я поработаю в кабинете. Попробую там навести порядок. Позже зайду к тебе. Подумай, что тебе привезти завтра. Что говорит Соколов? Я его утром накормила завтраком, но сюда он приехал с вещами.
– Улетит ночным рейсом, понаблюдает Митю до отлёта. Поля, ты решила окончательно вернуться?
– Да. Как только закончится проверка, я полечу и уволюсь с прежнего места. Числюсь в двух местах, а толку нет ни в одном.
– Поля, я хотела попросить тебя не заводить разговоров ни об отце, ни о Соколове.
– Хорошо. Поговорим о дочери Подольского. Завтра перевезу Арину к нам и с понедельника начинаю оформлять её в детский сад. Родионов обещал помочь. Ты завтракай, а я ещё зайду.
Чтобы время прошло быстрее, Полина занялась разбором бумаг на столе и в столе, потом в сейфе и шкафах. Всё, что сама посчитала макулатурой, убрала на нижние полки шкафов, сделав пометки на папках.
Операция длилась два с лишним часа, и обошлась не без проблем. Соколов вышел из операционной уставший, но по его лицу можно было догадаться, что он доволен делом своих рук.
– Как он, доктор? – взволновано спросил Григорий Родионов.
– Я сделал всё, что мог. Понаблюдаю до вечера и, возможно, его ждёт медикаментозная кома. Теперь многое зависит от скрытых резервов его организма, а мы должны организму помочь. Ваш друг будет жить и сможет вернуться к работе, но произойдёт это не раньше двух-трёх месяцев. В данной ситуации нужно время. Извините. – Он прошёл в кабинет Полины. – Ты нальёшь мне чашечку своего замечательного кофе? Что-то я устал, – он опустился на диван, приняв из рук Полины чашку кофе из термоса. – С Дмитрием Сергеевичем будет всё в порядке, но тебе следует искать замену отцу и временно ему, – сказал он, сделал несколько глотков, прикрыл веки и замолчал на минуту. – Да, Полина, я улечу вечерним рейсом и буду ждать тебя в Москве, но только после выписки мамы. Сейчас мы подумаем с Александром Алексеевичем как лучше организовать лечение Подольского. Увидимся.
Прошли почти сутки. Полина с некоторым волнением ехала в квартиру Григория на встречу с Ариной. Познакомившись с женой Родионова, она увидела дочь Подольского. Темноволосая девочка с голубыми глазами прижимала к себе плюшевую игрушку и с испугом смотрела на Полину. Казалось, она сейчас заплачет.
– Арина, мы можем с тобой поговорить? – Девочка кивнула головой. – Я, Полина. Работаю с твоим папой в клинике. Меня не нужно бояться. Папе вчера сделали ещё одну операцию, и он пока должен спать, чтобы скорее поправится. Скажи, ты сможешь какое-то время пожить со мной? Я живу вместе со своей мамой, но она тоже пока в больнице. Твой папа просил меня присмотреть за тобой.
– А дядя Гриша?
– У дяди Гриши квартира небольшая и тебя могут забрать. Ты помнишь, они уже приходили? Не потому, что они плохие. Порядок у них такой.
– Светлана Андреевна тоже хотела, чтобы меня забрали у папы. Она злая.
– А синяки у тебя откуда? – Девочка опустила
