Смерть пахнет конфетками - Александр Михайлович Кротов
Ни видений, ни страшных существ больше не было. Прождав больше часа, он, не обращая внимания на боли в ступнях от жёсткой и колкой земли, направился в сторону деревни. Твёрдая почва была милее той топи, из которой он выбрался живым. Один.
Много чувств перетормошили его душу, немало мыслей промелькнуло в его голове, пока он брёл по чужому миру в одиночестве. От надолго не задержавшейся эйфории и позитивного планирования пути домой до полного отчаяния и нежелания как возвращаться в родное измерение, так и оставаться в этой дикости. В итоге общее направление его чувств и эмоций вылилось в душевный дискомфорт, связанный с кратковременностью карамельной сладости жизни и постоянством её горечи. Особо яркие позитивные моменты жизни сложились в несколько десятиминутных отрезков, а тяжёлая серость липкой плёнкой безысходности покрыла все остальные расстояния жизни, сформировавшиеся в тяжёлые глыбы лет. Понимая невозможность равновесия этих факторов, лучшим решением для адаптации к реальности было смирение. Это было сложно, но тратить и так иссякающую энергию на лишние переживания было глупо. После принятия таких выводов Киру стало немного проще, даже зубы перестали так громко стучать от озноба.
Дойдя до деревни, около дома Тони парень встретил толпу местных.
– Что происходит? – спросил он у мужиков, сжимавших в руках кто топор, кто лопату, кто вилы.
– И ентот вернулся, повернулся! – сказала знакомая по вчерашней вечерней беседе бабка.
Возглас бабки привлёк внимание самого крепкого, и, по всей видимости, самого главного мужика, которого звали Никита.
– Убирайся! – со злостью сказал он. – Не бывново вама зидеся находитися!
– Да пошли вы в жопу, – сказал Кир, обойдя толпу, продвинувшись в сторону калитки забора владений Антонины.
– Калево! – сказал какой-то мужик из толпы. – Прав правишно Никита! Сжечь дом, пусть Полуночница придёт приведёт да заберёт энтих!
– Сже-е-ечь! – яростно крикнула злая бабка.
– Бе-е-е! – проблеял Кир на возглас старухи. – Себе сожги что-нибудь!
– Ругаца удумал, удумок! – встрепенулся Никита, медленно подняв здоровенную руку над головой Кира.
– Оставьте меня в покое, я вам ничего плохого не сделал! – сказал Кир, спасаясь от руки здоровяка за хилым забором.
Нерасторопный Никита так и не смог его схватить, а Кир побежал к дому, дверь в который была заперта.
– Котька, – крикнул кто-то из толпы. – Неси огниво!
– Таки ночи ночной жидать надо! – ответил какой-то Котька.
– Дикари! – крикнул Кир, колотя рукой дверь.
Ему отворила Тоня.
– Живой живонек! – радостно сказала девушка, впустив гостя.
Кир вошёл в дом и увидел, как под слоями тряпья жались друг к другу Света и Кристина.
– Живой! – обрадовался Антон, который сидел на лавочке и убаюкивал изуродованную правую руку, которая была зафиксирована двумя деревяшками, перевязанными лохматой верёвкой. – А Света сказала, что ты утонул!
– Я не тону, доказано, – сказал Кир, снимая с себя мокрую футболку. – Как вы выбрались?
Антон принялся объяснять:
– Мы нашли несколько мешков с домашней скотиной. Где-то она была ещё жива, где-то обглодана. Потом повернули в вашу сторону. Кристина завязла в болоте, потом её атаковала рыба с большой головой, еле отбил. Потом пришло это… страшное чудовище. Мы слышали крики, но чем могли вам помочь? Хорошо, что ты крикнул нам, чтобы мы ныряли… Кристина нырнула, а я не успел. Это… схватило меня за руку, видишь? Но не удержала она меня, но руку переломала в нескольких местах. Я упал в воду. Долго мы там просидели, в воде этой, пока это… не ушло. Одними губами дышали. Не трогает она воду. А мы вернулись сюда. Тут Света. Сказала про тебя, что ты того. И что Маша…
– Про Машу правда, – сказал Кир, снимая штаны из которых вывалились зажигалка, ключи от дома и два бесполезных кирпича: его смартфон и смартфон погибшей девушки, который он смог положить себе в карман, хотя и не помнил как ему это удалось. – Осталось вот от Маши. По пьянке телефоны легко теряю, а тут в кармане даже остались. Спасибо твоим зауженным джинсам, Антон.
Он никак не мог поверить во всё произошедшее, поэтому просто пытался сконцентрироваться на том, что происходит сейчас. Он поднял измокший смартфон, повертел в руках, и положил обратно в карман штанов, которые до этого выжал от воды насколько хватило сил.
– Света говорит, она снимала всё на видео, – сказал Антон. – Будет доказательством, если сумеют восстановить…
– Вернёмся на болото? – спросил Кир.
От этих слов всех передёрнуло.
– Вернёмся домой, – наконец сказала Света.
– Да, – согласился Антон. – Вернёмся с подмогой… ах, рука!
Антон взвыл от боли.
– Пожуй ещё чередовицы, – сказала Тоня, отыскав где-то деревяшку. – Она от ушибов ушибленных помогат…
– У меня чуть похуже, чем ушиб, – шипя от боли, сказал Антон.
Несмотря на импровизированную шину, на его руку было страшно смотреть. Выпирающие кости в нескольких местах прорвавшие кожу, гематомы.
– А что за шум у местных? – спросил Кир и принялся, никого не стесняясь, выжимать трусы.
– Ночью ночной, – сказала Тоня, сунув в рот Антона какую-то траву. – Полуночница ходом-ходила по деревне. Хотя не должна была. Они думью подумали из-за вас. Затребовали требованьем от меня принести сегодня жертву ей горедарующей. Иначе меня и нас вместных принесут в жертву жертвенную.
– Жопа жопная, – сказал Кир. – Я был о них лучшего мнения.
Антон завопил от боли, когда Тоня укрепила шину на его руке.
– Пожуй ещё асилильков, – сунула Тоня Антону в рот какой-то травы, и парень вроде бы даже успокоился.
– Я рад, что ты жив, – сказал сквозь зубы Антон. – Без тебя мы бы там…
– Из-за него мы здесь! – со злостью сказала Света. – Не мог вывести Веронику….
– А я знал, что тут такое растакое? – с обидой воскликнул Кир, надев ещё мокрые трусы.
– И с Машей бы ничего не случилось! – продолжила злобную тираду Света.
– Машка-а-а! – вдруг завыла молчавшая до сих пор Кристина. – Вероника, сестрёнка моя-я-я.
Кристина забилась в истерике. Тоня, будто успокаивая, положила на её лоб свою шершавую ладонь, но это не помогло.
– Вот что, – сказал Кир, примеряя остатки мокрой одежды. – Я вернусь на болото за девочкой.
– Оставь телефон Маши, – попросила Света, и Кир положил и свой и смартфон погибшей на стол, оставив себе из внутренностей карманов лишь ключи от дома, куда он возможно не вернётся, и свою безотказную пьезозажигалку.
– Я пошёл, – сказал он, проверяя наличие огня в зажигалке, которая ещё была рабочей. – У вас обуви не осталось?
– Возьми мои зимние поги-сапоги, они мне великоватовышны, – сказала Тоня, быстро принеся какие-то прямо стоящие портянки, которые оказались Киру как раз. – И телогрей надень, в сенях висетью висит!
Чувствуя в себе какой-то
