Михаил Ишков - Сен-Жермен
- не принимать претендентов на трон из рода Сефивидов;
- улемы и светская знать, а также представители городов, племен и деревень должны дать клятву верности ему, Надир-хану, и его дому;
- не противодействовать воссоединению шиитов и суннитов;
Условия были приняты единогласно, что было зафиксировано в особом фирмане, который скрепили своими подписями и печатями все присутствовавшие на съезде. До единого!..
Через несколько дней был подготовлен развернутый указ о коронации Надир-Кули-хана, который отныне должен именоваться Надир-шахом. Далее был издан указ "О почитании праведных халифов", уже в феврале разосланном во все области Ирана. В нем были подробно расписаны обоснования и меры по замене шиитского вероисповедания имамитского толка на компромиссный культ (в частности было отменено проклятие трех первых халифов - Абу-Бакра, Омара и Османа).
Спустя ещё несколько дней состоялась торжественная коронация Надир-шаха, на которой всем присутствующим были розданы почетные, изготовленные к этому дню, серебряные туманы. Мне тоже довелось принять участие в этом празднике. Здесь же католикос всех армян Авраам Кретаци улучил момент и попросил по случаю великого торжества благословить молодых Еропкина и Тинатин, только что прошедших обряд венчания и ждущих его милости.
Надир-шах был улыбчив. Он издали погрозил мне пальцем и объявил, что благословляет молодоженов, желает им долгих лет жизни, счастья и многочисленного потомства. Их ждут богатые дары. На следующее утро гулямы доставили в палатку Еропкина ларец с золотыми монетами, несколько прекрасных керманских ковров, толстые штуки парчи, а также письменное распоряжение, запрещающее поданной шаха Тинатин из Гюрджистана покидать пределы персидского государства. Этот запрет не распространялся на её супруга.
Горе молодых было безмерно. Никакие просьбы, ходатайства российского посла не могли изменить решение шаха. Он действовал с неотвратимостью судьбы. Может, в том и заключался смысл навязанной игры, что мне, обязанному играть по правилам, противостоял противник, для которого правила не писаны, поэтому исход партии, как бы я не изощрялся, предрешен заранее? Может, он испытывал особое сладострастное удовольствие, когда ощущал себя всемогущим и всемилостивейшим? Может, именно о такой минуте мечтал он, сидя в зиндане, в Хорезме, рядом с другими пленниками? Может, тогда в его голове мелькнула дерзкая мысль, что богами не рождаются, а становятся?.. Он не был ни жесток, ни милостив, ни разумен, ни капризен. Он просто разыгрывал перед нами роль судьбы, и это была высшая форма кощунства, которая могла родиться только в голове грязного раба.
Его ждал бесславный, более того, бесстыдный конец. Я воочию видел это. Но этого было далеко, в ту пору мне приходилось соображать, как уберечь Тинатин от самоубийства. Мне приходилось постоянно держать под наблюдением Сосо, чтобы тот не попытался ворваться в шахский шатер и заколоть Надира. Шамсолла по моему приказу не спускал с него глаз. Мы с Еропкиным дотошно обсудили все возможные способы передачи корреспонденции. Он мне понравился. Этот грубоватый московит ни разу не дрогнул, вел себя достойно. В те дни я испытывал крайнюю степень возбуждения, пил свой чудодейственный "чай", спал, как убитый, а в минуты бодрствования неотрывно прикидывал - как бы мне не проиграть партию.
Прежде всего, я повел себя тише воды, ниже травы. Смирение отчетливо читалось на моем лице. Только раз я попытался обратиться к разуму повелителя, воззвать к человеколюбию - Надир-шах даже поморщился и попросил, чтобы я не говорил красиво. Как только он получит на руки свод законов, подзаконных актов, распоряжений, которые можно будет вести в действие с целью окончательного устранения всяких религиозных распрей, он в тот же день отпустит меня и эту грузинскую "тигрицу". Пусть она выбросит из головы всякие мысли о мести, о побеге, за ней будут внимательно наблюдать. Он, Надир, вовсе не желает прослыть жестокосердным деспотом или того хуже тираном, однако то, что задумано, должно быть исполнено. Как только свод законов будет готов и он одобрит его, я получу свободу и разрешение на беспрепятственный выезд из страны. При этом я не буду жалеть о проведенных здесь годах, награда будет достойна великого труда. Он дает слово - Мирзо Мехди-хан будет свидетелем, - что я сам смогу выбрать из его сокровищ все, что будет угодно моей душе. Конечно, в разумных пределах. И, Талани, больше не надо обращаться ко мне с просьбами о помиловании, прощении, освобождении от рабства своих соотечественников и прочее, прочее, прочее... Все это в ведении его канцелярии, и если у меня возникнет охота походатайствовать за кого-либо, следует обращаться в диванхану.
Глава 9
Я снял дом в Новой Джульфе, левобережном районе столицы Персии Исфахана, заселенном в основном армянами, и с первого же дня стал готовиться к побегу. Другого способа покинуть Персию я не видел. Тинатин проплакала всю весну. Брат её отправился на родину, однако, к моему удивлению, через месяц вернулся в столицу навестить сестру. Мне бы следовало повнимательнее присмотреться к Сосо, но в ту пору мне было не до этого. Я наконец познакомился с человеком, чья осведомленность в тайных знаниях Востока была поразительна.
Новая Джульфа считалась богатым районом, здесь проживали в основном купеческие семьи. Местные воротилы держали в руках всю внешнюю торговлю Персии, вернее, тот кусок, который им удалось удержать в руках под напором энергичных индийских, голландских английских и французских купцов. В ту пору европейцы ещё только подступали к богатствам Персии, так что мои соседи по кварталу были важные, имеющие вес в правительстве люди. Я скоро подружился с ними и, прежде всего, со столпом католической веры в Персии графом Арутюном Шарманом и его братом Леоном, а уже они свели меня с известным в столице аптекарем - по-местному аттаром - Хамдаллахом Мустауфи Казвини. Он держал лавочку на самой большой в мире площади Майданешах, раскинувшейся перед дворцом властелина и окруженной двухэтажной аркадой торговых рядов.
Мы часто беседовали с ним о различных способах, применяемых западной и восточной медициной для лечения больных. Быстро сошлись на том, что за траволечением будущее, особенно если знаток умеет извлечь из травы некую эссенцию, в которой заключена её душа. Если сведущий человек в совершенстве знаком со способами возгонки, перегонки и вытяжки из настоев существенных веществ, если он чувствует силу и владеет тайным алхимическим знанием, то тогда он может считать себя подлинно образованным человеком.
Как-то я пришел к нему пополнить запас своих снадобий и в тот день в первый раз услышал о свойствах удивительного растения, называемого беленой, чей сок способен разжечь воображение, нагнать страх и подарить небывалое блаженство. Главное, знать, в какой пропорции смешать её с другими травами, как приготовить отвар и как им пользовать.
Быт мой тоже постепенно налаживался. Однажды утром, в апреле, когда все окрестности Исфахана запестрели цветами и наступило время сбора лекарственных трав, я неожиданно услыхал пронзительное: "Дареджан! Дареджан!" - и почувствовал такое облегчение, что на радостях устроил пир. Здесь я позволил себе сказать тост, в котором напомнил Тинатин и её брату, что лучший помощник в беде - это терпение. Храбрость и напор - лучшие добродетели только в том случае, когда выдержка, смирение и разум подготовят почву для дерзости. Этот час скоро пробьет, сказал я молодым. Видно, скучно говорил. Шамсолла, сидевший в комнате, только усмехнулся, а вспорхнувшая Тинатин чмокнула меня в щеку. Мне бы тогда обратить внимание на её блестящие глазки, вслушаться в переливчатый смешок, осадить бы Сосо, порывавшегося увезти сестру в северную страну, где ждет её любимый. Однако в ту пору я был на седьмом небе, с помощью Хамдаллаха я нашел последнюю составную часть напитка, о котором небесные создания поведали мне во сне. Это был эликсир, продляющий жизнь. Результаты регулярного его употребления можно заметить на мне: согласно записи в церковной книге я уже четыре года, как торчу в могиле, а на самом деле сижу в карете, тороплю Жака, спешу в Париж.
Сразу после коронации Надир-шах начал подготовку к походу в Афганистан. Официально было объявлено, что властитель желает примерно наказать местные племена за измену престолу Персии, за мятежи, бунты, отказ платить налоги, за все зверства, содеянные ими в период междоусобицы десятых-двадцатых годов, однако все приближенные ко двору лица знали о конечной цели похода.
Надира влекла Индия!.. Благодатный край в междуречье священных рек Инда и Ганга, государство, основанное внуком Тамерлана Бабуром - империя Великих Моголов!
"Там залежи сокровищ, - в узком кругу говаривал Надир-шах. Россыпи!.. Пусть поделятся ими для богоугодного дела".
В августе сорокатысячный пеший корпус и сорокатысячное конное войско с большим количеством пушек выступили из Исфахана. 15 марта 1737 года персы взяли Кандагар, и уже через год после неудачных переговоров, в сентябре 1738 года шах со ста восьмидесятитысячным войском двинулся на Кабул. Шел путем Александра Македонского. Покорив главный город Афганистана, направился к Джелалабаду, и в конце ноября вышел на берег Инда. Здесь, возле крепости Атока, его настигла весть о гибели брата Ибрагима, который был отправлен в Дагестан, чтобы тот расправился с непокорными лезгинами.
