Даниил Хармс - Я думал о том, как прекрасно все первое !

понял, понял,

благодарю и приседаю,

и как всегда, интересуюсь

который час? скажите мне. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Четыре. Ой, пора обедать!

Иван Иванович, пойдемте,

но помните, что завтра ночью

Елизавета Бам умрет. ПАПАША (входя): Которая Елизавета Бам,

которая мне дочь,

которую хотите вы на следующую ночь

убить и вздернуть на сосне,

которая стройна,

чтобы знали звери все вокруг

и целая страна.

А я приказываю вам

могуществом руки забыть Елизавету Бам

законам вопреки. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Попробуй только запрети,

я растопчу тебя в минуту,

потом червонными плетьми

я перебью твои суставы.

Изрежу, вздую и верхом

пущу по ветру петухом. ИВАН ИВАНОВИЧ: Ему известно все вокруг,

он повелитель мне и друг,

одним движением крыла

он двигает морями,

одним размахом топора

он рубит лес и горы

одним дыханием своим

он всюду есть неуловим. ПАПАША: Давай, сразимся, чародей,

ты словом, я рукой,

пройдет минута, час пройдет,

потом еще другой.

Погибнешь ты, погибну я,

все тихо будет там,

но пусть ликует дочь моя

Елизавета Бам.

СРАЖЕНЬЕ ДВУХ БОГАТЫРЕЙ ИВАН ИВАНОВИЧ: Сраженье двух богатырей!

Текст - Иммануила Красдайтейрик.

Музыка - Велиопага, нидерландского пастуха.

Движенье - неизвестного путешественника.

Начало объявит колокол! ГОЛОСА С РАЗНЫХ КОНЦОВ ЗАЛА:

Сраженье двух богатырей!

Текст - Иммануила Красдайтейрик.

Музыка - Велиопага, нидерландского пастуха!

Движенье - неизвестного путешественника!

Начало объявит колокол!

Сраженье двух богатырей!

и т.д. КОЛОКОЛ: Бум, бум, бум, бум, бум. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Курыбыр дарамур

дыньдири

слакатырь пакарадагу

ды кы чири кири кири

занудила хабакула

хе-е-ель

ханчу ана куды

стум чи на лакуды

пара вы на лыйтена

хе-е-ель

чапу ачапали

чапатали мар

набалочина

хе-е-ель (поднимает руку). ПАПАША: Пускай на солнце залетит

крылатый попугай,

пускай померкнет золотой,

широкий день, пускай.

Пускай прорвется сквозь леса

копыта звон и стук,

и с визгом сходит с колеса

фундамента сундук.

И рыцарь, сидя за столом

и трогая мечи, поднимет чашу, а потом

над чашей закричит:

Я эту чашу подношу

к восторженным губам,

я пью за лучшую из всех,

Елизавету Бам.

Чьи руки белы и свежи,

ласкали мой жилет...

Елизавета Бам, живи,

живи сто тысяч лет. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Ну-с, начинаем.

Прошу внимательно следить

за колебаньем наших сабель,

куда которая бросает острие

и где которая приемлет направление. ИВАН ИВАНОВИЧ: Итак, считаю нападенье слева! ПАПАША: Я режу вбок, я режу вправо,

Спасайся кто куды!

Уже шумит кругом дубрава,

растут кругом сады. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Смотри поменьше по сторонам,

а больше наблюдай движенье

железных центров и сгущенье смертельных сил. ПАПАША: Хвала железу - карборунду!

Оно скрепляет мостовые

и, электричеством сияя,

терзает до смерти врага!

Хвала железу! Песнь битве!

Она разбойника волнует,

младенца в юноши выносит

терзает до смерти врага!

О песнь битве! Слава перьям!

Они по воздуху летают,

глаза неверным заполняют,

терзают до смерти врага!

О слава перьям! Мудрость камню.

Он под сосной лежит серьезной,

из-под него бежит водица

навстречу мертвому врагу.

Петр Николаевич падает. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Я пал на землю поражен,

прощай, Елизавета Бам,

сходи в мой домик на горе

и запрокинься там.

И будут бегать по тебе

и по твоим рукам глухие мыши,а затем

пустынник таракан.

Звонит колокол.

Ты слышишь, колокол звенит

на крыше бим и бам.

Прости меня и извини, Елизавета Бам. ИВАН ИВАНОВИЧ: Сраженье двух богатырей окончено.

Петра Николаевича выносят. ЕЛИЗАВЕТА БАМ (входя):Ах,папочка,ты тут.

Я очень рада,

я только что была в кооперативе,

я только что конфеты покупала,

хотела, чтобы к чаю был бы торт. ПАПАША (растегивая ворот): Фу, утомился как. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: А что ты делал? ПАПАША: Да... я дрова колол

и страшно утомлен. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Иван Иванович, сходите в полпивную

и принесите нам бутылку пива и горох. ИВАН ИВАНОВИЧ: Ага, горох и полбутылки пива,

сходить в пивную, а оттудова сюда. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Не полбутылки, а бутылку пива,

и не в пивную, а в горох идти! ИВАН ИВАНОВИЧ: Сейчас, я шубу в полпивную спрячу,

а сам на голову одену полгорох. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ах, нет, не надо, торопитесь толь

ко,

а мой папочка устал колоть дрова. ПАПАША: О что за женшины, понятия в них мало,

они в понятиях имеют пустоту. МАМАША (входя): Товарищи. Маво сына эта мержавка

укокосыла.

Из-за кулис высовываются

две головы. ГОЛОВЫ: Какая? Какая? МАМАША: Эта вот, с такими вот губами! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Мама, мама, что ты говоришь? МАМАША: Все из-за тебя евонная жизнь окончилась

вничью. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Да ты мне скажи, про кого ты гово

ришь? МАМАША (с каменным лицом): Иих! иих! иих! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Она с ума сошла! МАМАША: Я каракатица.

Кулисы поглощают Папашу и Мамашу. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Они сейчас придут, что я наделала! МАМАША: 3 x 27 = 81. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Они обязательно придут, чтобы пой

мать и стереть с лица земли. Бежать. Надо бе

жать. Но куда бежать? Эта дверь ведет на лест

ницу, а на лестнице я встречу их. В окно?

(Смотрит в окно.) О-о-о-о-х. Мне не прыгнуть.

Высоко очень! Но что же мне делать? Э! Чьи-то

шаги. Это они. Запру дверь и не открою. Пусть

стучат, сколько хотят.

Запирает дверь. СТУК В ДВЕРЬ, ПОТОМ ГОЛОС: Елизавета Бам, именем

закона, приказываю Вам открыть дверь.

Молчание. ПЕРВЫЙ ГОЛОС: Приказываю Вам открыть дверь!

Молчание. ВТОРОЙ ГОЛОС (тихо): Давайте ломать дверь. ПЕРВЫЙ ГОЛОС: Елизавета Бам, откройте, иначе мы

сами взломаем! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Что вы хотите со мной сделать? ПЕРВЫЙ: Вы подлежите наказанию. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: За что? Почему вы не хотите сказать

мне, что я сделала? ПЕРВЫЙ: Вы обвиняетесь в убийстве Петра Николае

вича Крупернак. ВТОРОЙ: И за это Вы ответите. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Да я не убивала никого! ПЕРВЫЙ: Это решит суд.

Елизавета Бам открывает дверь. Входят

Петр Николаевич и Иван Иванович,

переодетые в пожарных. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Я в вашей власти. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Именем закона Вы арестованы. ИВАН ИВАНОВИЧ (зажигая спичку): Следуйте за нами. ЕЛИЗАВЕТА БАМ (кричит): Вяжите меня! Тащите за ко

су! продевайте сквозь корыто! Я никого не уби

вала. Я не могу убивать никого! ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Елизавета Бам, спокойно! ИВАН ИВАНОВИЧ: Смотрите в даль перед собой. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: А в домике, который на горе, уже

горит огонек. Мыши усиками шевелят, шевелят. А

на печке таракан тараканович, в рубахе с рыжим

воротом и с топором в руках сидит. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Елизавета Бам! Вытянув руки и по

тушив свой пристальный взор, двигайтесь следом

за мной, хроня суставов равновесие и сухожилий

торжество. За мной.

Медленно уходят.

З а н а в е с

Писано с 12 по 24 декабря 1927 года.

СТИХОТВОРЕНИЯ

97.

Я понял, будучи в лесу:

вода подобна колесу.

Так вот послушайте. Однажды

я погибал совсем от жажды,

живот водой мечтал надуться.

Я встал,

и ноги больше не плетутся.

Я сел,

и в окна льется свет.

Я лег,

и мысли больше нет.

1933

98. СМЕРТЬ ДИКОГО ВОИНА

Часы стучат

Часы стучат

Летит над миром пыль.

В городах поют

В городах поют

В пустынях звенит песок.

Поперек реки

Поперек реки

Летит копье свистя.

Дикарь упал

Дикарь упал

И спит, амулетом блестя.

Как легкий пар

Как легкий пар

Летит его душа.

И в солнца шар

И в солнца шар

Вонзается косами шурша.

Четыреста воинов

Четыреста воинов

Мечами небу грозят.

Супруга убитого

Супруга убитого

К реке на коленях ползет.

Супруга убитого

Супруга убитого

Отламывает камня кусок.

И прячет убитого

И прячет убитого

Под ломаный камень в песок.

Четыреста воинов

Четыреста воинов

Четыреста суток молчат.

Четыреста суток

Четыреста суток

Над миром часы не стучат.

27 июня 1938 года.

99. Елизавета играла с огнем, Елизавета играла с огнем, пускала огонь по спине, пускала огонь по спине. Петр Палыч смотрел в восхищенье кругом, Петр Палыч смотрел в восхищенье кругом и дышал тяжело, и дышал тяжело, и за сердце держался рукой. 3 августа 1933 года.

100. ДЕНЬ

И рыбка мелькает в прохладной реке,

И маленький домик стоит вдалеке,

И лает собака на стадо коров,

И под гору мчится в тележке Петров,

И вьется на домике маленький флаг,

И зреет на нивах питательный злак,

И пыль серебрится на каждом листе,