Аттестат зрелости - Илана Петровна Городисская
Только сейчас он ощутил в полной мере, как он был измотан событиями последних месяцев. Вид подсобной наводил его на размышления о том, на что стала похожа его собственная жизнь. На точно на такой же склад, где, всего лишь в видимом порядке, а на самом деле – в жутком тлене, хранились все его воспоминания и чувства. И, в этом тлене, он оставил нечто самое главное для него, то, что сейчас ему предстояло найти. Найти во что бы то ни стало! А, между тем, эта задача являлась, пожалуй, практически невыполнимой. Труднее было бы, разве что, отыскать иголку в стоге сена.
Именно сейчас Шахар Села словил себя на том, что совершенно не помнит, где же он оставил здесь фотографию Галь. Он даже засомневался, сам ли он отнес ее сюда, или же попросил одного из родителей. При этой мысли его пробрал холод. Он снова вспомнил о той жуткой ночи, после визита Одеда, проведенной им в поисках фотографии. Неужели ему придется повторить все это вновь?
Взгляд молодого человека устало скользнул по битком набитым ящикам с бумагами и папками, с которых он сейчас готовился начать свои поиски. Томная сонливость уже одолевала его. Время было позднее, а легкое с виду прощание с Лиат все же заставило его понервничать. Правда, он предупредил родителей, что может вернуться поздно. Впрочем, родители его были сейчас ни при чем. Когда он переворачивал тогда всю квартиру, они тоже беспробудно спали. Для них, он сейчас был в городе, с Лиат или с кем-нибудь еще, где и подобало быть мальчишке его возраста накануне окончания школы. При этой мысли у Шахара на губах заиграла ироническая улыбка. Вот уж где ему на самом деле пристало быть, вместо того, чтобы уже в который раз разгребать завалы своей души!
Он придвинулся к ящикам, снял самый верхний, поставил его возле себя и приступил. Работа обещала быть кропотливой, и Шахар запасся терпением и внимательностью. Отделяя лист от листа, перетряхивая блокнот за блокнотом, папку за папкой, и аккуратно складывая их рядом с собой на диване, он постепенно добрался до дна ящика. Ничего! Даже в складках днища ящика не обнаружилось ни пакета, ни конверта, в котором мог бы оказаться снимок Галь.
С тяжким вздохом молодой человек сложил все содержимое первого ящика обратно и, призвав себя к еще большему терпению, принялся за второй. Так он дошел до третьего, и до четвертого, самым тщательным образом проверяя и ощупывая каждую извлекаемую оттуда папку, но нигде не обнаружил снимка Галь. Горько раздосадованный и глубоко уставший, парень вернул все ящики в угол, убедился, что в процессе просмотров из них ничего не выпало, после чего обошел всю подсобную вдоль стен, всматриваясь в каждую ращелину в полу. В конце концов, он проверил даже под тканями, покрывавшими мебель, и среди бытовой техники.
На том его поиски можно было считать безуспешно законченными. При ярком свете лампы и замкнутом пространстве, любые погрешности были исключены. К тому же, не как в первый раз, Шахар был слишком сосредоточен, чтоб позволить каким-либо переживаниям отвлечь себя от поставленной цели. Ему ничего не оставалось, как принять тот не укладывающийся в его голове факт, что фотографии Галь и здесь нет и, скорее всего, и не было никогда.
Чувствуя себя совершенно убитым, Шахар уже не присел, а растянулся на диване со скомканным после обыска покрывалом. Как долго он пробыл здесь? Лампа дневного света, гладкие грязно-белые стены без часов напрочь лишили его чувства времени. Но… он утратил это чувство еще давно, со дня своей разлуки с Галь. Просто теперь он начал это понимать. Что вдалеке от нее его время тянулось медленно и бессмысленно. Что он до последних дней упорно не хотел замечать того, что стоило ему хоть на минуту отвлечься от несносной Лиат, как она сразу возникала у него перед глазами, такой, какою была раньше, на своем мистически пропавшем легендарном снимке.
Когда Шахар подумал об этом сейчас, корка льда, покрывавшая его сердце, мгновенно растаяла, дрожь охватила тело, слезы подступили к горлу. Он стал весь сплошной страстью к ней. Нет, он никогда не будет в состоянии забыть Галь! Это странное, ничем необъяснимое чувство ее незаменимости в его злосчастной жизни шло из глубины его сердца, и он уже мог с твердостью сказать, что проклятие его бывшей девушки действительно имело силу, ибо он никогда уже не посмотрит на какую-либо другую девушку так, как смотрел на свою Галь.
Ему было впору заснуть на том грязном диване в подсобной, лишь бы не расстаться с иллюзией, что фотография Галь была, все-таки, где-то рядом, где-то под рукой, и что он просто упустил ее из виду по невнимательности. Ведь она же не могла пропасть! Он мог бы сейчас же возобновить ее поиски, если бы не тонкий голос разума, настойчиво твердящий ему, что в том не было никакого смысла. Что случилось то, чего по всей логике вещей не должно было случиться. И что, по той же самой логике, ему сейчас нужно было встать, пойти домой и лечь в свою постель, забыв об этой глупейшей затее.
О, сколь о многом еще ему нужно забыть! Например, о том, что Лиат назвала его полным нулем. О том, что все их приятели от него отвернулись. О вечере у Даны Лев, на котором он принял свое окончательное решение. Шахару очень хотелось забыться сейчас, чтобы не испытывать безумной, острой боли. Боль, жгучая досада на себя и глубочайшая усталось венчали этот его бурный день. Но, после всех этих тяжелых размышлений, он достаточно свыкся с фактом невероятной пропажи фотографии Галь, и впредь не собирался искать ее вновь.
Он поднялся, встряхнулся, еще один раз оглядел подсобную, держа руку на выключателе. Затем погасил свет, запер дверь и двинулся наверх по террасам к своей квартире. Уже поднявшись к ней, и готовясь вставить ключ в замок, юноша в оцепенении замер, чувствуя, что совершенно сходит с ума.
Эта дверь была не дверью его квартиры! По всей видимости, он, по опрометчивости, поднялся этажом выше. Надо же было ему так позорно ошибиться! Причем, в одном из окон этой, чужой, квартиры, горел неяркий свет. Шахару меньше всего хотелось быть увиденным в таком состоянии своими соседями. Он быстро спустился на свой этаж, но
