Месяц на море - Наталия Миронина
– Вот и правильно. Наше бабье дело простое: деньги давай, любовь получай и сваливай…
– Как? – растерялась Архипова.
– Успокойся, не обращай внимания, – шепнул Сергей Мефодьевич. Вел он себя уверенно – наверняка был завсегдатаем.
– Пытаюсь. Хотя для чего мы здесь? Чтобы внимание не обращать?!
– Чтобы поесть мясо кабана с можжевеловыми ягодами. Печеную репу, брюкву в сахаре и выпить эля.
– О боже, – простонала Архипова.
– Здесь потрясающе вкусно.
– А принадлежит сей кабак шерифу?
– Какому шерифу? – изумился Колесников.
– Ноттингемскому…
– Наверное. Не узнавал.
– А кто эти люди? В костюмах опереточных…
– Это актеры. Они тут для антуража.
– Тогда и посетителей просили бы приехать в костюмах.
– Так оно и было какое-то время, но потом само собой отменилось. Неизменным осталось только одно – запись сюда за месяц вперед.
Архипова склонила голову.
– То есть ты сюда записался, не зная, что я приеду.
– Почему? Я знал, что приглашу тебя. А вот и кабана несут, давай поедим!
Архиповой очень захотелось снять на видео вынос блюд – всю эту вереницу поваров, поваришек и совсем уж мелких поварят. Все лица были серьезны. За пояс повара было заткнуто полотенце не первой свежести, что, видимо, должно было подчеркивать аутентичность средневекового быта. Поварята при ближайшем рассмотрении оказались девицами кордебалета в огромных поварских колпаках.
– Вот, угощайтесь, – повар водрузил на стол огромное блюдо с кусками темного мяса. Вокруг лежали веточки зелени, красный редис и мелкая, с подпеченными бочками репка.
– Да уж… Шерифский ужин, – проговорила Архипова.
– Верно. Только шерифу сейчас не до ужина… – проговорил повар, и процессия удалилась. Круглая тетка подала эль в огромных кружках.
– Хлеба бы… – нерешительно попросила Архипова.
Принесли огромный, серый, припорошенный мукой каравай. Колесников отрезал ломоть ножом, который лежал на столе.
– Так, пока горячее – налетай, – сказал он и, подцепив тем же ножом кусок жареного кабаньего мяса, плюхнул его на тарелку Александры.
– Слушай, я не съем, много!
– А ты попробуй. Но сначала хлебни эля.
Эль был тепловатым, но от этого казался еще вкуснее – в холодном напитке оттенки порой не различишь. В эле, показалось Александре, было все: хмель, тмин, мята, что-то похожее на изюм… До конца она не поняла – зато выпила половину кружки залпом.
– Ого, – Колесников покачал головой, – ты ешь обязательно, в голову ударит.
– Ты довезешь? Ты же меня не бросишь в этом замке маркиза Карабаса?
– Ноттингемского шерифа, – поправил он ее.
– Да хоть так. Ты же верный рыцарь?
Архипова поняла, что хмель просто разит ее наповал.
– Сначала хлеб! – она попыталась отломить горбушку.
– Так хлеб уже порезан, – отнял у нее каравай Колесников. Потом он нарезал мясо на кусочки и стал кормить ее со своей вилки.
– Сначала нужно есть жирную мясную пищу. А потом уже хлеб, – приговаривал он, следя, чтобы она ела мясо. Потихоньку ее мозги встали на место, но в ногах еще чувствовалась слабость.
– А почему ты машину просил отогнать за задний двор? Здесь есть номера? Мы останемся здесь? – поинтересовалась Александра.
– Я тебя оставлю здесь, если ты будешь плохо есть, – сказал Сергей Мефодьевич, подкладывая на тарелку печеную репку.
– Ну и отвратительная штука этот наш родной продукт. Репа, – поморщилась она и аккуратно, двумя пальцами, положила надкусанную репку на край тарелки.
– Не скажи. Но если не хочешь…
– Отвратительно, не хочу. – Александра попыталась элегантно покачать головой.
– Тогда съешь овощи. Вот картошка. С укропом.
– Колесников, я не просто захмелела! Меня с ног свалило.
– Ничего страшного. Ты не дюймовочка, но я тебя дотащу.
Архипова собралась с силами, постаралась посмотреть лукаво:
– В номера?! Нет, ты скажи, мы останемся здесь? И будем спать в одной комнате? И в одной кровати? И под одним одеялом, – она хихикнула, – против одного одеяла возражаю. Я замерзну. Понимаешь, я нос укрываю, а спина – голая.
Колесников посмотрел на нее с осуждением.
– Я тебе похлебку закажу. Она на ноги тебя поставит.
– Меня поставит на ноги хороший секс и хороший сон. А перед этим – хороший душ. – Архипова рассмеялась и добавила: – Душ Шарко.
Что происходило потом, Архипова помнила слабо. Подавали что-то пряно-сладкое, Колесников нахваливал, пытался скормить ей, она сопротивлялась. Потом они ждали машину, воздух был холодным, она пыталась прижаться к Колесникову, и он вроде бы обнимал ее, а вроде бы и нет.
– Да что такое? – наконец возмущенно спросила она. – Ты можешь меня согреть?!
К счастью, подъехало такси. Архипова уселась, открыла окно и задремала. Она помнила, что раздевалась, чистила зубы, принимала душ, но все как во сне.
В воскресенье она проснулась бодрой и без всякой головной боли.
– Что это было? Что я выпила вчера? Ведь меня просто сбило с ног. Но сейчас живая! – спросила она себя, лежа на диване и разглядывая плафоны люстры.
Она повернула голову и обнаружила на стуле одежду Колесникова. «Ого! Было? Или не было?» – Архипова покраснела и подумала, что хорошо бы, чтобы не было. «Попробую вспомнить. Такси. Дверь, я отнимала ключ. Зачем? Чтобы показать, что я тоже умею открывать двери. Дура. Так, прихожая. Сумку на пол бросила. Это хорошо помню, потом там искала косметичку и таблетницу – тут Архипова фыркнула, – хороша гулена! Эль, мясо кабана, мужчина, таблетки от давления!»
Наконец она выползла из-под одеяла. Голова была «своей», не кружилась. Александра подошла к одежде Колесникова. Взяла рубашку и зачем-то ее понюхала. «Парфюм, однако. Надо выйти, посмотреть в глаза хозяину дома», – Архипова накинула халат, запахнула его и осторожно приоткрыла дверь своей комнаты. В квартире стояла тишина. Она прислушалась – шум доносился только с улицы.
– Сережа? – позвала она. Ответа не последовало. Архипова постояла, потом прошла в прихожую, открыла ванную комнату, прошла на кухню. Никого не было. На кухонном столе лежала записка и ключи.
«Доброе утро! Завтрак в холодильнике, кофе свари сама. Погуляй по городу. Меня вызвали на работу, проводить тебя успею. Обязательно возьми деньги – на такси, на еду, на булавки. Звонить не надо – ответить не смогу. Увидимся на вокзале», – прочитала Архипова. Рядом с ключами лежали пять тысяч. Потом она открыла холодильник, взяла бутерброд с сыром и пошла по квартире. Она рассмотрела книжные полки, ноты на фортепиано, фотографии на стене. Перед ними она задержалась – групповой снимок семьи: муж, жена, девочка лет тринадцати. Все выглядят довольными. «Даже девочка, что редкость в таком возрасте!» – вслух пробормотала Александра. Потом она постояла у окна, посмотрела на часы и стала неспешно собираться.
Она вышла из дома, когда до поезда оставалось четыре часа. Архипова решила не спешить. Последние два дня были интересными, но… не питерскими.
