Книга жизни [сборник] - Владислав Иванович Авдеев
Если раньше Акулина не обращала на Семена внимания, ну муж Веры, ну знала его еще со школы, ну просил ее не уезжать – было и такое. То теперь она видела его сильную фигуру, даже подумала как-то – если такой обнимет… Раньше он был для нее безликим, бесполым, просто Семеном, сейчас, после этих снов, она увидела в нем мужчину. Да и какого. Вот дура Верка. И чего ей надо?
Увидела и все, никаких планов насчет Семена не строила. А вскоре и сны прекратились. И снова пришло спокойствие, вернулся тот покой, то блаженное состояние, когда душа как бы спит, даже не спит, дремлет – Акулина сама не могла точно определить это свое состояние.
А вот Веру словно зуд какой терзал, пришла как-то вечером к Акулине, не плюхнулась как обычно на стул, а начала ходить по комнате, ходить. То духи понюхает, то вдруг к окну подойдет, глянет. Акулина сразу догадалась, что-то Вера сказать хочет, да не решается. Так оно и оказалось. Вера наконец-то уселась, минуту-другую смотрела на Акулину, потом зашептала, хотя их никто не мог услышать:
– Знаешь, мы вчера со своим в баню ходили, после бани немного выпили. Ну и это, сделали, как в кино. Понимаешь? Я ему, а он мне, – Вера покраснела, аж слезы на глазах. – Я его уговорила. Только знаешь, те делали это на небесах, а мы на земле. Вот весь день теперь друг от друга глаза прячем. А я любви хочу настоящей. А то, что мы делали – это как мертвому припарка. Потому и стыдно обоим.
– Я смотрю, ты с жиру бесишься. Тебе бы работу потяжелее да мужика-пьяницу. Сразу бы вся дурь из головы вылетела, – как можно спокойнее сказала Акулина, хотя рассказ Веры пробудил воспоминание о снах с участием Семена.
– Ох, не понимаешь ты меня. Да неужели тебе необыкновенной любви не хочется?
– Мало ли что человеку хочется. Тут обыкновенная-то любовь дефицит, да только за ней в очередь не станешь.
– Да знать бы, в какой она стороне, прямо сейчас бы и побежала. Аль, неужели тебе мужика не хочется? Такого, – Вера сжала кулак и согнула в локте руку.
Обе засмеялись, и Акулина спросила:
– Тебя что, на этом заклинило?
– А что тут плохого? Один раз живем. Ты пойми, пройдет несколько лет и все. Бабье лето короткое, раз, и зима. Ничего не надо будет. Может, и надо будет, да некому. Кто на старуху позарится?
– До старости еще дожить надо. Что раньше времени гадать. Ладно, некогда мне с тобой лясы точить. Пока светло, пойду дрова поколю.
– С ней такие задушевные разговоры ведут, а она о дровах думает. Не разучилась топор держать? Посмотри, где-то у тети Зины хороший колун был. Помню, Семен насаживал. А я, наверно, сосну пару часиков, сегодня мне в ночь.
Они еще перекинулись словами во дворе, и Вера ушла. А Акулина нашла в дровянике колун и начала колоть. Помахала с полчаса и с непривычки устала. Не успела присесть, как снова появилась Вера:
– Уже устала? Привыкли в городе – вода рядом, ванная, туалет, газ, знай лежи. А мы тут все пердячим паром. Все – разоружайся. Бери топор, пошли домой. Завтра приведу тебе человека, он все дрова переколет. Помнишь Клаву Родченко? На год нас моложе. Она еще всегда первое место по прыжкам в высоту занимала. Вышла замуж за Волкова Витьку, ведь знала, что пьяница, он еще на школьные вечера вечно под мухой приходил. А как школу закончил, вообще в вине утонул. Волков-то сам на мотоцикле по пьянке разбился, а у Клавки от него сын остался – Митька. Ему сейчас двадцать. Высокий, стройный, красивый. Таких красивых, наверно, в деревне и не было. Одно плохо – дурак. Тихий, безобидный, работящий, и всех боится. Правда, Клава как-то говорила, что если упрется – не сдвинешь, лучше, мол, погодить, а не ломать. Тут кто-то из мужиков научил его балду показывать, так Иван Бармалев как сказал ему, что, мол, отрежу, так Митька сразу перестал. А показывать ему было что. Так вот, я завтра с утра с Клавой переговорю и приведу его. Не бесплатно, конечно. Заплатишь. Я спрошу у Клавы, сколько. Клава-то одна запурхалась совсем. Митька, хоть и дурак, а ест-то как все. Молодой, здоровый, аппетит хороший. Да и одеть его надо. Ты не раздумывай, Клава даже рада будет. Я уж кемарить начала, да вспомнила о Митьке, пойду вздремну минут шестьсот, – Вера, кутаясь в шаль, ушла.
Акулина сложила наколотое в поленницу, собрала в кучу щепки. А сама думала о Клаве. Акулина хорошо помнила ее, хотя Клава и училась на класс ниже. Такая веселая, заводная, они вместе ездили на районные соревнования – Акулина по бегу, а Клава по прыжкам. У Клавы была красивая фигура, точеные ножки, вокруг нее всегда было полно парней. Девчонки дружно завидовали ей… и вот.
Потом мысли Акулины перекинулись на свою жизнь, и Акулина в который раз подумала, кто же правит судьбами, почему такая несправедливость. И как хорошо, что человек не знает своего будущего.
Вера сдержала слово и на следующий день привела Митьку. За руку почти втащила стесняющегося, упирающегося красивого, высокого, черноволосого парня в дом Акулины, сама уселась на стул, вытянула ноги и стала растирать ладонями колени:
– Что-то стали ныть к непогоде. Митя, проходи, садись. Ты посмотри, Аль, какой орел. Красавец!
Красавец, опустив голову, переминался у двери, и Акулина снова подумала: что судьба делает с человеком? Дать такое тело и отнять разум.
– Проходи, Митя, садись, чайку попьем.
– Ни нядо, я домя чяй пиль, – не поднимая головы, ответил Митя.
– Ну я пошла, – Вера поднялась, прогнулась, выпятив живот, – дай ему колун и покажи, куда дрова складывать. Не забудь, объявляй время от времени перекур, если его не остановить, он до вечера будет без передыху рубить. Робот.
– Вера! – укоризненно покачала головой Акулина, чувствуя себя неловко от Вериных слов.
– Да он не понимает, а если и понимает… Ты посмотри на него, на его глаза – ангел. Пятилетний ребенок. Покормишь его в обед, я и Клаве так сказала, – Вера подошла к двери, похлопала
