Последней главы не будет - Полина Федоровна Елизарова
В общем, сегодня я дал себе такую установку: не думать про недавний конфуз, тот, с коктейлями, и уж тем более не думать про возможную победу! Потому что даже мысль о том, что вдруг (чем черт не шутит!) у нас что-то да и случится, наводила на меня еще большую панику.
Не надо думать. Надо просто идти, и все.
А там – будь что будет.
Что бы ни произошло – все к лучшему.
Пошлет она меня куда подальше – ну что же делать, значит, прекратим наконец-то играть в эту непонятку.
А может, и я пошлю ее первым.
Достала она меня, и уже не на шутку!
30
Плиты неба, устав от моих слез и вопросов, взяли и сдвинулись.
Процесс пошел.
Сегодня в обед я узнала то, чего больше всего и желала, и одновременно боялась узнать. То, что изводило меня здесь днями и ночами, то, что не оставляло в моей голове почти никаких других мыслей!
Я выбрасывала наугад карты в виртуальных гаданиях, пытая судьбу на ответ, я воровала и прятала в карманы его монеты в один евро, чтобы потом вытянуть орла или решку, я садилась на его место, чтобы догнать через остатки тепла его тела его мысли, опрокидывала тайком на блюдце чашку с кофе, когда он отходил, и пыталась разгадать символы на ее стенках, ворожила над его волосами, когда приближалась сзади, шаманила, отчаивалась, обессилев от злости, раздевалась одинокими ночами, звонила профессору в бесплодной надежде вдруг да и полюбить старика, нехотя заигрывала с обслугой и нашими инструкторами, открывала наугад любую книгу, чтобы прочитать ответ… и сегодня я его получила.
После обеда он вдруг пригласил меня сбежать с ним в город!
Сказал, что хочет просто погулять.
А я согласилась, даже не пытаясь скрыть свою радость!
Потом мы еще о чем-то болтали и шли по дорожке, ведущей по направлению к отелю.
Я уже было собралась кинуть что-то типа: «До скорого!» – но вдруг Платон, ни слова не говоря, остановился и крепко, но очень нежно обнял меня.
Энергию можно увидеть своими глазами, когда находишься в эпицентре ее излучения.
Она красно-желтая.
Вы это знали?
А я теперь буду знать это до конца своих дней.
Платон, забив на «наших», то тут, то там мелькавших яркими клубными футболками, вдруг прижался своей щекой к моей и, даже не пытаясь объяснить свое действие, просто застыл так и молчал…
В этот момент мне показалось, что нашей энергией можно напитать весь этот город! В какой-то миг я чуть шевельнулась, скользнула взглядом по его лицу – а может, ему просто плохо? Сегодня же очень душно…
Нет, ему не плохо, и ему даже не хорошо, он просто был полностью в другом измерении, и он меня, меня туда приглашал, как будто дверцу невидимую приоткрывал!
Он готов был разделить со мной какую-то великую тайну!
И угадав все это безошибочно, я уже более ни в чем не сомневалась.
Я разомкнула круг первая, чуть сдвинулась назад, сказала что-то типа: «До вечера, Платон» и, не оборачиваясь, кинулась не к лифту, а к лестнице и побежала в свой номер!
Дверь долго не поддавалась магнитной карте, я уж и той стороной ее, и этой, но спуститься на рецепцию за новой я… я не могу, я же плачу…
Горничная с огромным пылесосом и чудо-столиком на колесиках со всякой всячиной, не говорящая ни на каком языке, кроме своего родного, вовремя пришла мне на помощь.
Еще бы, я же только вчера дала ей несколько евро, когда приплясывала после завтрака у двери, в очередной раз забыв карточку в номере.
Я ворвалась внутрь, скинула осточертевшие сандалии, опустилась на пол.
Счастье-то какое, беда-то какая!
Это – катастрофа, самая настоящая катастрофа.
Все разрушено, не осталось и камня на камне, у меня ничего больше нет, мне не за чем больше укрыться!
Моя крепость – это не есть я сама, в ней стены из фальшпанелей, крыша из картона, вокруг нее не растут деревья и не гуляют животные, так зачем же мне она?! Одного-единственного, красно-желтого удара в нее, оказывается, было достаточно, чтобы она рухнула.
Отчего же я плачу? Отчего мне так страшно сейчас?
Потому что я не знаю, что теперь должно стоять на ее месте.
И Платон не знает.
Он единственный, ради кого я все это время живу! Но он не бог, он просто человек…
Потом я что-то делала, куда-то спускалась, что-то ела и пила и постоянно смотрела на часы, чтобы не пропустить то время, в которое я должна начать собираться на нашу тайную прогулку.
Так, как в эти последние минуты перед выходом, я не нервничала даже перед своим самым первым свиданием.
Присаживалась на кровать, поправляла ремешки туфель, снова вставала, подходила к зеркалу, смахивала с лица невидимые волосинки, припудривалась, курила, снова присаживалась и беспрерывно смотрела на часы.
Как же мы, женщины, все-таки нелогичны…
Меня там не принц на белом лимузине будет ждать и даже не дядька солидный, обеспеченный и умный, а просто парень, обычный парень, с которым мы до сих пор и ни намеком на какие-либо чувства…
Парень проблемный, парень женатый, небогатый, без трех законченных вузов и МВА, с непонятной половой ориентацией и такими же непонятными жизненными ориентирами.
Самый важный для меня человек на всем белом свете.
И пора уже честно в этом признаться.
Я давно лгу себе, играя в чужую жизнь.
А вот это, неуравновешенное, неустойчивое, закомплексованное, – это мое, истинное.
Это – настоящее.
И оно меня там ждет.
Мне пора.
31
Я проснулся и вспомнил странный сон.
И даже не то чтобы вспомнил, я еще был в нем…
Пустая улица незнакомого спящего города.
Никого нет, только она и я.
Нас выгнали из бара, он давно закрыт.
Нам нужно попасть обратно в отель, но улица вся вымерла и негде найти машину.
Маленькая серая тень напротив, где же твой лоск, где твой смех и высоченные каблуки? Я вижу только глаза. Коротенькой вспышкой вдруг пробежала перед глазами картинка того вечера, когда я увидел тебя впервые.
Мне показалось, что от того твоего взгляда до этого и прошла-то всего-навсего одна секунда, вместившая в себе целую вечность…
Наконец из клуба вышел дядька из обслуги, я стрельнул у него две
