Китовая эра - Софья Бекас
— Дело хорошее, — хмыкнула Тоска, — но боюсь их разочаровать.
— Посмотрим, как дело пойдёт, — пробормотал Изгой, задумчиво глядя себе под ноги. — Не думаю, что мы можем их остановить, да и не уверен, что стоит это делать. Пусть удача и успех будут их верными спутниками.
Они вышли на набережную, где стоял большой пузатый корабль, и тут же наткнулись на пристальный взгляд восьми пар глаз. На лицах китов не осталось ни следа былой усталости.
Повисла тишина.
— Ну что ж, — немного неловко кашлянул Седой Граф. — Познакомьтесь, ребятки. Изгой и Тоска.
Изгой и Тоска, очевидно, догадавшись, что их представляют, вежливо склонили головы и приложили ладони к груди. Киты, непонимающе переглянувшись между собой, повторили этот жест.
Вообще этот момент почему-то не чувствовался так торжественно, как ожидалось. Нет, конечно, киты волновались. Подумать только: представители другого разумного вида, мечта учёных всего света, стояли сейчас перед ними, живые, настоящие, взаправдашние. Наверное, всё величие момента портил Седой Граф, который общался с разумными обезьянами, как со своими. Впрочем, наверное, они и правда представляли из себя отдельный, обособленный, маленький народец — народец изгоев и отшельников.
— Мы рады приветствовать вас в нашем краю, господа путешественники! — прервал несколько затянувшееся молчание Изгой. Седой Граф перевёл. — Но обязан предупредить Вас, что мои сородичи не так дружелюбны и доброжелательны, как мы.
— Да, мы знаем, — кивнул Аун, взяв себя в плавники. — Но от имени всего китового рода мы обязаны хотя бы попытаться дойти до Сердца Суши. С чистыми душой и сердцем говорю, что киты настроены мирно. У нас нет цели причинить вам вред, — Аун немного помолчал, задумавшись, а затем добавил: — Намеренно, во всяком случае. Вы уж простите, если что, нам нашу неуклюжесть. Киты на суше далеко не такие грациозные, как в воде.
Изгой и Тоска добродушно засмеялись. Киты, услышав их смех, тоже улыбнулись.
— Не волнуйтесь на этот счёт, — весело сказал Изгой. — Мы имели случай убедиться в вашем величии, когда проходили мимо Великого океана.
— Вы видели нас? — удивилась Ойлэ. Тоска усмехнулась.
— Вас трудно не заметить. Вы большие и величественные — самые большие животные на нашей планете.
Киты смущённо потупили взгляд. Действительно, рядом с этими двумя разумными обезьянами они, пожалуй, впервые увидели, какие они на самом деле большие. Не просто большие — огромные. Огромные телом, разумом и душой.
— А как вас по-настоящему зовут? — тихо спросила Ойлэ. Почему-то этот вопрос волновал её сейчас больше остальных: может, потому, что «Изгой» и «Тоска» навевали на неё — да и не только на неё — какие-то странные, печальные чувства, а может, потому, что ей было просто интересно.
— Меня зовут Одилевóн, — сказал Изгой и слабо усмехнулся. — А сестру — Тонегóра.
Киты попробовали выговорить оба этих имени, но, сколько они ни пытались, у них получалась какая-то каша из гласных. Обезьянье наречие было для них слишком жёсткое и грубое: в нём было много глухих, твёрдых, шипящих и свистящих звуков и очень мало певучих и тягучих, таких, какие были в китовом языке.
В конце концов, киты решили, что Тоска и Изгой — не такие уж и плохие имена. Во всяком случае, они могли их хотя бы выговорить, что уже было хорошо, в отличие от… В отличие от их настоящих имён.
— Грот за водопадом, — сказал Аун, когда они все вместе расположились на берегу поодаль от корабля. — Мы нашли там вещи: лук, стрелы, одеяло, костёр… Ваше?
— Нет, это были не мы, — удивился Изгой. — Да, мы каждой осенью проходим в этих местах: от водопада и сквозь Янтарный лес, через Шахматные озёра… Потом на север. Не всегда получается увидеться с Седым Графом, поэтому и условились: если что, в сентябре нас можно найти в пещере за водопадом или здесь, в порту. А зов рога означает, что кто-то из нас ждёт встречи. Но вещи, оставленные Графом, мы забрали уже довольно давно, и последнюю неделю жили в Янтарном лесу у одного из притоков Артерии.
— Как же вы дуете в рог, если даже у нас не хватило сил? — удивилась Ална, на что Тоска улыбнулась одним уголком губ:
— Там не сила нужна, а хитрость. Силой-то, конечно, можно, но всё проще умом.
— И то верно, — согласился Уол. — Я, кстати, дул в рог.
— Что ж, в таком случае, ты и правда силён, — улыбнулся Изгой и почтительно склонил голову. Уол склонил голову в ответ. — Но давайте о делах насущных. Вы собираетесь идти в Сердце Суши?
Аун кивнул.
— В таком случае, это дальше на запад. Но предупреждаю: Шахматные озёра — это последняя большая вода на пути к городу. Потом не будет ни озёр, ни рек, ни прудов — ничего такого, в чём поместился бы кит. Вам придётся идти сквозь сушу, и в случае крушения вашего корабля, — Изгой показал головой на «Сушь», — всё может обернуться очень плохо. А в том, что мои сородичи попробуют вас сбить, к сожалению, сомневаться не приходится, — Изгой замолчал и грустно вздохнул.
— Поэтому вы ушли из Сердца Суши? — спросила Иен.
— Да, наверное, — кивнул Изгой. — Мы стали слишком слабы и капризны, чтобы выдержать даже обыкновенную простуду, но при этом слишком горделивы и высокомерны, чтобы бороться с этим. Представьте себе полностью искусственный город, где нет ни ветра, ни лучей солнца, ни свежего воздуха — ничего. Всё фильтруется, всё ненастоящее. А почему? Потому что от малейшего дуновения ветерка мы заболеваем и не можем вылечиться, самый полупрозрачный лучик света оставляет на нашей коже ожоги, свежий воздух для нас — источник всевозможных инфекций, болезней и зараз, — Изгой снова грустно вздохнул и посмотрел куда-то вдаль, туда, где, может быть, лежал последний город, принадлежащий его виду. — Такая жизнь была не по нраву ни нам, ни нашим родителям. Они тоже ушли из… Как вы называете его? Из Сердца Суши.
— А вы как его называете? — спросил Алу.
— Послегорназéм, — хмуро сказала Тоска, перекинувшись взглядом с братом, и грустно усмехнулась. — Ужасное название.
— Почему? — удивилась Ална.
— Потому что это сокращение, — пояснила Тоска. — От фразы «последний город на земле». Сердце Суши куда поэтичнее и красивее.
— Мы разучились мечтать, — с досадой добавил Изгой, — а ничего нет страшнее, чем когда разумное существо перестаёт мечтать. Мечтать, фантазировать, представлять. В любой выдумке, в любой фантазии и мечте есть частичка души того, кто её придумал — иначе бы она не появилась на свет. А когда нет души, существо не живёт. А раз оно не
