Ночи северного мая - Галия Сергеевна Мавлютова
– Вы тоже не совсем обычная! – возразил Серёжа. – Это нормально!
– Ох, я тут ни при чём! И ничего нормального в этом нет и никогда не будет! – пылко воскликнула Дора Клементьевна и напялила на Серёжу что-то невообразимое. Мальчик пыхтел и отбивался, но она всецело завладела его слабым телом. Серёжа успел разглядеть, что на нём свитер с капюшоном, который доктор Саркисян вязала всю зиму. В нём было тепло и уютно.
– Бежим! Мы поедем на машине, – торопилась Дора Клементьевна, – до посёлка доберёмся пешком, а там поймаем на большаке машину. Мы поедем в Новосибирск. Там у меня есть знакомые. Они попали туда по распределению. Мы все вместе учились в Томске. Я попрошу, они мне помогут. Когда-то мы одной семьёй жили.
Серёжа хотел воспротивиться, но, услышав заманчивое название далёкого и прекрасного города, в котором он мечтал побывать, передумал. Впереди грезились большие города, машины, поезда и самолёты, а здесь оставались Хрущ, Семён Петрович и Юрий Васильевич. Мальчик импульсивно дёрнулся, пытаясь изменить решение, но Дора Клементьевна, нагруженная котомками и мешками, уже тащила его к выходу. Сначала он отбивался от неё, у него заплетались ноги от нерешительности, но вдруг он подчинился воле Доры Клементьевны.
Каким-то взрослым чувством Серёжа понял, что у него не осталось выбора и он должен идти за этой женщиной. Мальчик выпрямил спину и больше не вырывался из её рук. А Дору Клементьевну подгонял страх. Она только что набрала номер телефона отдела народного образования и выложила всё, что знала о директоре детдома, перечислив все недостатки Юрия Васильевича. Дора Клементьевна понимала, что ей нужно успеть покинуть детдом до прибытия комиссии. Она знала ораторские способности Юрия Васильевича, этот человек способен отбиться от любой комиссии и от любого расследования. И тогда ей не поздоровится. И мальчику будет плохо. Совсем плохо. Надо бежать! Бежать, пока не спохватились. Дело близится к вечеру, и, пока суд да дело, пока они перезваниваются и переговариваются, обсуждают, принимают решения, пройдёт немало времени. За этот срок можно не только до Новосибирска, до Москвы добраться. Дора Клементьевна, задыхаясь, почти летела по просёлочной дороге, крепко ухватив за руку вяло упирающегося Серёжу. В другой руке у неё болтались два мешка – один с едой, второй с документами, – а за плечами висела котомка из мешковины, куда она побросала кое-какие вещи.
– Мы купим всё новое! И тебе, и мне! Я накопила деньжат. Вот они, вот где!
Дора Клементьевна приподняла руку с мешками и похлопала себя по груди, а Серёжа тихо ухмыльнулся. Он не верил доктору Саркисян. Ни одному её слову. Мальчик был уверен, что за стенами детдома они пропадут. В большом мире трудно выжить. У этой женщины нет денег. У неё ничего нет, кроме яростного желания убежать из ненавистного детдома. Все детдомовские похожи на цыган. Они легко сбегают из насиженных мест.
* * *
Уже в Новосибирске, когда они успокоились, отдышались, когда устроились на новом месте, к Серёже пришло понимание, что Дора Клементьевна всё сделала правильно. Она не такая сумасшедшая, какой всегда казалась. У неё есть знакомые. Это приличные и уважаемые люди. После переезда доктор Саркисян изменилась. Она стала следить за собой, изменила причёску, купила новое платье. Новосибирск Серёже понравился. Здесь почти у всех были телевизоры – маленькие, с выпуклыми экранами. Это было огромное чудо. В детдоме не слышали о телевизорах. Учителя ничего не говорили. А чудо, оказывается, есть. Почти в каждом доме.
Серёжа несколько раз прилипал к чужим окнам, где светились голубые квадратики. Дора Клементьевна клятвенно пообещала, что к Новому году постарается, поднакопит денег и купит ему телевизор. Она устроилась врачом в школу, где Серёжа стал самым обычным учеником. В школу не так просто было устроиться, но доктор Саркисян отыскала бывших однокурсников, которые обрадовались встрече и помогли ей обосноваться в Новосибирске. За доктора Саркисян хлопотали уважаемые люди города, врачи с именем. Сначала помогли снять жильё на первое время. Дора Клементьевна радовалась, что у неё нашлись добрые знакомые. Без их помощи она не смогла бы прописаться в большом городе. Знакомые долго думали, что делать с пропиской, потом посоветовали доктору постирать паспорт, будто бы она случайно испортила этот важный документ. В милиции выдали новый, а старый уничтожили, как повреждённый. Дора Клементьевна с облегчением вздохнула, ощутив в руках кожаные зеленоватые корочки новенького документа. Теперь она свободный человек. Можно начинать новую жизнь. Дора Клементьевна знала, что теперь Юрий Васильевич не найдёт их в Новосибирске. Он будет искать в Томске. Оттуда начиналась детдомовская судьба обоих. Серёжу привезли в детдом из Томского приёмника-распределителя, а Дора училась там в интернате, а потом в институте. Директор подумает, что они отправились по старым следам.
В Новосибирске обоим было спокойно. Здесь началась другая жизнь, совсем не похожая на прежнюю, детдомовскую. Красивый сибирский город с добротными домами, широкими проспектами и приветливыми людьми внушал уверенность в будущем. Серёжа радовался каждому дню, проведённому в школе. Лишь одно омрачало его жизнь. Он так и не смог полюбить Дору Клементьевну. Она по-прежнему раздражала его своим запахом, ласками, навязчивой заботой. Мальчик не мог спокойно слышать её голос, всегда слегка взвинченный, с визгливыми нотками, не мог видеть пышную грудь, мерно вздымающуюся от любого малейшего возбуждения. Впрочем, Серёжа со смирением терпел благодетельницу, понимая, что в Обском детдоме его жизнь была бы куда хуже, чем в Новосибирске. Здесь были перспективы. Здесь появилось нормальное будущее. Он больше не был детдомовским, он был нормальным ребёнком из обычной школы. И хотя серые вдумчивые глаза Юрия Васильевича ещё долго будоражили детское воображение, Серёжа постарался смириться с доктором Саркисян. При разговорах он не смотрел ей в глаза, чтобы не обнаружить истинные чувства, а когда она прикасалась к нему, леденел всем телом, чтобы не пропустить в себя тепло женских рук.
Дора Клементьевна словно не чувствовала отчуждения мальчика. Она была благодарна Серёже за то, что тот смог подарить ей новую жизнь. Без него она никогда бы не рискнула сбежать из своего почти двадцатилетнего заключения. С Сережей у неё появился смысл жизни. Она больше не была сиротой. Теперь у нее появилась семья. Новый паспорт. Новая работа. Ближе к Новому году Дора Клементьевна купила телевизор. В конце шестидесятых не все могли позволить дорогостоящую покупку, а она смогла; ей было ради кого тратиться. Не договариваясь, они оба старались не привлекать внимания людей, каждый по-своему. Серёжа не кичился хорошей одеждой,
