Дочь Лунной богини - Сью Линн Тань
Под руководством учительницы Даомин я научилась подчинять ветер, превращать капли дождя в лед, выставлять защитные щиты и — да-да — вызывать огненные стрелы, о которых так давно мечтала. Многие бессмертные предпочитали не расходовать сил на мирские дела, если могли без них легко обойтись. Но в первые дни я практиковалась при каждом удобном случае и ни одна задача не казалась мне слишком простой или очень утомительной. Я даже как-то попыталась управлять шпилькой, пока укладывала волосы Ливея, но вонзила ее сильнее, чем планировала. Он дернул головой и испуганно вздохнул, но, посмотрев на меня, понимающе улыбнулся.
Главное — что я больше не бродила в темноте, пытаясь ухватить огонек: моя энергия с радостью устремлялась к рукам, а магию больше ничто не сдерживало.
Через несколько месяцев после начала обучения учительница Даомин привела меня в пышный сад, расположенный за комнатой Размышлений. Стояло безветренное утро, и гладь озера напоминала зеркало. Когда она подняла руку, в воздухе соткались пять светящихся сфер. В первом плясали языки пламени, во втором плескалась прозрачная вода, в третьем находился кусок рыжеватой почвы, а в четвертом клубился туман.
Огонь. Вода. Земля. Воздух. Четыре стихийных дара магии, о которых учительница рассказывала на предыдущих уроках. Я всмотрелась в последний шар, светящийся ярко-малиновым цветом.
— Что это такое?
— Магия жизни. Ее используют для исцеления телесных ран и недугов. Один из изначальных даров. — Она слегка напряглась и сжала губы в тонкую линию.
— Один из? А какие остальные?
Учительница Даомин пристально посмотрела на меня, игнорируя мой вопрос.
— Синъинь, какой из стихийных даров самый сильный?
Я провела ладонью по сферам, чувствуя и тепло, и прохладу, исходящую от разных шаров. Отрывки из уроков промелькнули у меня в голове. Земля может погасить огонь, но огонь способен прожечь землю. Воздух может раздуть пламя или погасить его. Мысли стали путаться в лабиринте противоречий.
— Все зависит от силы даров, противостоящих друг другу, — наконец решила я.
Она нахмурила брови.
— Это лишь половина ответа.
Я опустила голову, жалея, что невнимательно слушала ее на уроке.
— У каждого дара есть свои сильные и слабые стороны, — продолжила Даомин. — И все четыре могут использоваться с одинаковой мощью. Но важнее здесь потенциал заклинателей, их жизненная энергия, которая определяет, сколько магии в их распоряжении и каков уровень мастерства.
Она провела ладонью по первым двум сферам — огонь взметнулся к небу и накрыл сферу воды. Но в следующее мгновение та лопнула и затушила пламя.
— Те, кто достаточно силен и уже раскрыл свой дар, определяются со специализацией. Большинство бессмертных тянутся к одной, максимум к двум стихиям. Например, принцу Ливею лучше всего подчиняется магия огня и жизни. А император — один из немногих, кто не только обладает всеми дарами, но и способен сотворить Небесный огонь.
— Небесный огонь? — повторила я, впервые услышав это название.
— Молнии, которые испускают бессмертные. Редкий и мощный дар. Это не стихия, а, скорее, уникальное сочетание магии.
Легкое движение руки — и пламя разгорелось вновь.
— Некоторые получают дары по крови. Но для большинства магия связана с естественной средой обитания. Возможно, дело в том, что мы неосознанно поглощаем энергию из нашего окружения. Поэтому те, кто живет в горах и лесах, лучше управляют землей и воздухом. Бессмертные империи Феникса искусны в магии огня, а те, кто живет у Великого моря, творят самые мощные водные заклинания. Но у жителей Небесной империи нет доминирующего дара. — Учительница Даомин повернулась ко мне с серьезным видом. — Так какой стихией управляешь ты?
По телу пробежала дрожь. Она верила, что я набралась сил для дальнейшего обучения! Большинство бессмертных обладали достаточным уровнем энергии, чтобы сотворить целый набор небольших заклинаний: разжечь огонь, залечить неглубокую рану, вызвать дождь. Но истинное мастерство заключается в овладении даром, а для этого требуется довольно сильная жизненная энергия. Поговаривали, что некоторые чары настолько мощные, что могут истощить слабого бессмертного одним махом.
Следуя ее указаниям, я потянулась к светящимся сферам и выпустила внутреннюю энергию в виде переливающегося серебряного облака. Земля, вода и магия жизни тут же растворились. Огонь вспыхнул сильнее, но через мгновение из второй оставшейся полупрозрачной сферы вырвался порыв ветра и погасил пламя, не дав ему разгуляться по саду. Ивы склонили кроны, а на озере поднялись волны.
Учительница Даомин взмахнула рукой — и ветер успокоился, а затем вовсе стих. Ее губы изогнулись в редкой улыбке, при виде которой мое сердце застучало как барабан. Спокойный сад сильно пострадал от ветра: землю усыпали листья, деревья бешено качались, сломанные ветви ивы волочились по воде. Неужели это сделала я?
— Твой дар — управлять воздухом, но и огонь тебе немного поддается, — заметила Даомин.
Но мою радость слегка подпортили слова, которые она обронила чуть раньше. Я указала на светящиеся сферы.
— Это все дары?
Ее лицо на мгновение омрачилось.
— Уже поздно. Ты свободна, — резко сказала Даомин.
Любопытство вступило в бой с вежливостью. Я поклонилась, чтобы поблагодарить наставницу за урок, но затем у меня вырвался вопрос:
— Если магия жизни — один из начальных даров, то какие остальные?
— Они запрещены.
Не сказав больше ни слова, Даомин ушла. Вот только ее странное поведение еще больше разожгло мое любопытство, которое терзало меня до конца дня. Во время вечерней трапезы я ковырялась в тарелке и съела лишь парочку креветок, обжаренных с красным перцем горошком.
— Ты не проголодалась? — спросил Ливей, занеся над миской палочки для еды.
Я задумалась, стоит ли задавать свой вопрос. Учитель Даомин сказала, что дары запрещены, но… но мне больше не у кого было про них спросить.
— Какие еще есть изначальные дары кроме магии жизни?
Принц так долго молчал, что я уж решила, он тоже не станет ничего говорить.
— Разве нам не запрещено даже упоминать о них?
— Забудь, что я спрашивала, — покачав головой, сказала я. — Не хочу, чтобы ты нарушал запрет.
Он отложил палочки для еды и принялся нервно стучать пальцами по столу.
— Есть еще только один изначальный дар — разум. И
