Манипулятор - Борис Александрович Титов
– Вот видишь, один плюс уже есть. Во-вторых, у тебя должно получаться. Как у нас с этим?
– Ну, мне трудно себя оценивать, многие считают, что они профессионально успешны, хотя за этим ровно ничего не стоит. Но если попытаться посмотреть на себя со стороны, то и по карьерной лестнице я продвигаюсь успешнее других, и коллеги обращаются ко мне за помощью чаще, чем к другим.
– Вторая составляющая у нас тоже работает, к тому же ты уже ответила и на третий вопрос – социальное признание твоего профессионализма. Стало быть, тебе нравится то, чем ты занимаешься, у тебя получается, и ты в профессиональном плане социально одобряема, то есть другие тебя признают как специалиста. Значит, ты как научный работник успешна и счастлива – радуйся.
– Так и хочется визжать от удовольствия, но что-то мешает.
– Давай разберемся. Помимо того, что ты профессионал, ты женщина, дочь, жена, подруга, человек, увлекающийся, скажем, марками или чем-то иным. Надо понять, в какой роли ты преуспеваешь и где у тебя проблемы. Может случиться так, что все у тебя в жизни прекрасно, но альбом с марками самый захудалый, – значит, надо решать эту проблему, чтобы она тебя не отягощала и не разъедала. Все решаемо.
***
– Володя сказал, что видел тебя по телевидению. Говорит, что смысла всуе не уловил, но держался ты уверенно и убедительно о чем-то говорил. Так по поводу чего ты звездил? – спросила Юля, едва они повстречались в фитнес-клубе.
– Да ничего особенного, вчера была конференция по проблемам семьи, где я делал доклад о депопуляции в России.
– О чем, о чем? – перебила она его.
– О снижении рождаемости. После конференции у меня взяли интервью. Вот и все.
– И о чем ты там вещал?
– Да, вообще-то, об очевидном. Рожать станут лишь тогда, когда люди будут уверены в безопасности: от безопасности на улице до всемирной безопасности; когда в семьях наступит элементарное материальное благополучие и люди будут уверены в своем будущем.
– Ты упустил еще одну причину.
– Какую же?
– Способность зачать и родить ребенка. Иногда все обозначенное тобой совсем не преграда, родительский инстинкт зовет к продолжению рода вопреки всем трудностям жизни, но не случается. И это непреодолимая проблема.
– Я считаю, что эта проблема сегодня достаточно просто решается посредством экстракорпорального оплодотворения, ну а на крайний случай есть сироты, жаждущие родительского тепла.
– Так ведь хочется своего, да и с искусственным оплодотворением не все так просто: многие по нескольку раз прибегают к этому – и все напрасно.
– Есть исследования, – соврал он, – согласно которым подчас достаточно страстного нежелания одного из супругов иметь ребенка – и Вселенная блокирует зачатие. Как, впрочем, и наоборот. Известны случаи ложного зачатия. Например, Мария Тюдор, дочь Генриха VIII и одной из его шести жен Екатерины Арагонской, так хотела ребенка, что у нее стали проявляться все симптомы беременности, включая сильно выросший живот, в то время как она оставалась бесплодной. Это был интересный с точки зрения медицины случай – ложная беременность.
– Разве такое бывает? – удивилась Юля.
– Ну вот с Марией это было, причем дважды. Будучи английской королевой, когда ей было уже под сорок, она вышла замуж за испанского принца Филиппа, который был моложе ее на двенадцать лет. Прошло длительное время, а детей все не было. И тут Мария объявила о беременности. Народ ликовал, все ждали мальчика-наследника. Однако в указанный срок никто не родился, и королева была опозорена.
Кстати, знаменитый коктейль «Кровавая Мэри» из водки с томатным соком – это не просто эффектное название, это эпитет королевы Англии. Марию не любили за жестокость, проявленную при возвращении католицизма в протестантской Англии, и именовали кровавой. Всех еретиков она без сожаления отправляла на костер.
– Все-то ты знаешь, – заметила Юля.
– В конечном итоге бесплодных не так много, и они не делают погоды на фоне общей рождаемости, – желая унизить, чтобы потом успокоить ничего не подозревавшую Юлю, заключил Сергей.
– Так ведь я не об этом, я о трагедии тех, кто хочет, но не может иметь детей!
– Ты с такой болью это говоришь, как если бы это касалось тебя лично, – сфальшивил он.
– Да, представь себе.
– Что именно я должен представить? – театрально удивился Сергей.
– А то, что я сдерживаю вашу рождаемость против своей воли, вот уже который год живя в ожидании этого чуда.
Она заморгала, достала платок и вытерла набежавшие слезы.
– Прости, я не знал, – соврал он, – и уж совсем не хотел тебя обидеть. Полагаю, ваши семейные отношения от этого не страдают?
– Думаю, что страдают, а если честно, меня последние годы преследует мысль о том, что Володя не бросает меня из жалости.
– Перестань, он любит тебя, тебя невозможно не любить! Ты не просто красивая – ты одухотворенная, нежная, обаятельная!
– И привлекательная, – с иронией, но не без удовольствия добавила Юля.
– Именно так, все это делает тебя привлекательной, а еще ты примагничиваешь к себе. Я вот, если неделю не общаюсь с тобой, испытываю эмоциональный голод, меня тянет к тебе.
– Ну это, дружок, больше походит на признание в любви.
– Я бы сказал, признание в уважении и твоей для меня ценности.
Оба замолчали, и каждый задумался о своем.
«Ну почему, почему я такая несчастная? – подумала Юля. – Такая успешная, жизнерадостная по своей природе и такая несчастная! Вон Сергей даже и не подозревал о моей беде, он, как и все вокруг, думает, что я порхаю от счастья подобно бабочке, а я несчастная, причем из года в год все несчастнее и несчастнее».
Сергея часто мучила мысль о подлости его деяний, ведь, по сути, он разрушает семью, делает любимую женщину несчастной.
Вероятно, это так, но разве, когда через год-другой муж бросит ее, она не будет еще более несчастной? Безусловно, будет. И хорошо, если он окажется рядом. А если нет? Она, такая нежная и легкоранимая, не перенесет этого предательства, она не захочет жить, и тогда даже бросившему ее мужу придется несладко.
Нет, для всех будет лучше, если они мирно разойдутся, а он будет рядом и подставит свое плечо. Он лишь ускоряет события и предотвращает трагедию. Может быть, с ним она не будет такой же счастливой, как с Владимиром, но он, по крайней мере, обеспечит ей психологический комфорт. А если повезет, сделает ее счастливой матерью.
«Стало быть, прав был дедушка, утверждавший: “Меньшее зло во имя избавления от большого зла – вовсе не зло”. Тогда за что же я его так ненавижу и испытываю к нему жажду мести? – думал Сергей. – Может быть, дело в той форме, в которой он пытался на меня воздействовать? Но разве может форма повлиять на содержание? Выходит, может, причем не просто повлиять,
