Борис Фальков - Тарантелла
- Невозможно понять, шутите вы или нет, падре!
Она тоже засмеялась так, будто и её принудили насильно, похлопала по своей сумочке и оглянулась. Поэтому фигура похлопывания совпала с триольной перебежкой копыт. При каждом хлопке с сумочки тоже срывались смерчики лёгкой, как на крылышке бабочки, пыльцы.
- Ну конечно, у меня есть магнитофон, я и не скрываю. Но без шуток... Я ведь говорила, зачем приехала: глянуть на антик в вашем архиве. Кстати, вы так и не ответили, когда можно это сделать. Но ещё я собираюсь познакомиться с местными музыкантами, обслуживающими, так сказать, низменные, в отличие от ваших, нужды: вечеринки, народные праздники. Послушать их и записать. Может быть, они интересно интерпретируют древние мелодии. Вот для чего я и прихватила с собой магнитофон. Но вот что из этого получается: я будто выпрашиваю у вас позволение проделать все эти невинные вещи. Вымаливаю, как подаяние!
Пока это говорилось, из взгляда Пресвятого Ханжи исчезли последние остатки того, что она прежде назвала невнимательностью. Теперь он стал откровенно злым. Ни капли елея, чтобы хоть чуть-чуть смягчить его, смазка испарилась бесследно. Ничего не скажешь, раскачался - дальше некуда. Теперь не остановишь.
- Даётся просящему, - даже и губами не прошевелил он. Может быть, эта реплика ей только послышалась.
- Да, пусть левая рука не знает, что делает правая, проблема только: что, что именно даётся! - тем не менее подхватила она и заторопилась, вытягивая дальше ухваченную спасительную ниточку. - Хорошо, если вы не понимаете шуток, допустим, что вы меня разоблачили. Тем более давайте поговорим на отвлечённую тему. Просто поболтаем, как праздные интеллигентные люди. Ни о каком деле, раз уж мы остались при своих мнениях о том, что из себя представляет это дело... Чисто теоретически - ваше мнение: может укус тарантула иметь такие последствия, или не может? В самом медицинском смысле, отвлекшись от души... Может яд тарантула вызвать такие реакции человеческого организма, такие изменения в его поведении - или это преображение здорового человека в припадочного происходит по другим причинам, я вовсе уже не имею в виду ваш целибат, и лишь приписывается воздействию яда?
- Это вы должны спросить у Адамо, - вмешался Фрейд. - Это он спец по таким проблемам. Вы ж сами их определили как медицинские.
Ни одного колена разговора не пропустил ещё, подлец. При каждом его повороте продолжает ритмично подсовывать свои нотки в дуэт, как бы напоминая о подлинной его структуре: терцет.
- Не знаю, - сказал Отец Ханжей, этот Папа Лгунов. - В жизни не видал ни одного тарантула. Слушайте, причём тут я? Если вы действительно охотитесь за антиквариатом, то пошарьте по домам, может и найдёте, что плохо лежит. Может, вам удастся надуть какую-нибудь глупую старуху и она вам спустит за бесценок старую мебель. Но предупреждаю, у старух есть ревнивые родственники.
- Зачем мне мебель? Что вы всё мне подсовываете какую-то дрянь, что я ни скажу - всё перевираете! Я однозначно говорю, и это невозможно переврать, если не иметь такого намерения: я приехала специально, чтобы глянуть на манускрипт. Не купить, не забрать, и не выкрасть - а глянуть. Позвольте мне порыться в церковном архиве. Допустим, вам манускрипт не попадался, вы его в жизни не видали. Но вы же и не искали его специально! А я уверена, знаю, что я его найду.
- Нет. - Складки на лице Непогрешимого Отца Лжи затвердели, в них уже достаточно хорошо слежалась пыль. Кадык, как каменный рог, уставился ей между бровей. - Зачем? Думаете всё же обнаружить двойную бухгалтерию нашей, как вы изволили выразиться, торговлишки? Хотите вынюхивать тайком, но с нашего разрешения, чтоб потом вам не предъявили обвинение в противозаконных действиях? Нет-нет, и речи быть не может. Никаких действий за спиной, только законные. Предъявите официальное постановление об обыске - тогда пожалуйста.
- Откуда мне его взять! - закричала она, теряя остатки власти над собой.
Абсолютно самостоятельно, она и обдумать ничего не успела, её руки открыли сумочку, зарылись в неё и стали там действовать лихорадочными, прерывистыми куриными движениями. Потом одна из них выхватила оттуда бумажку и замахала ею перед носом священника, с брезгливым недоумением глядевшего на всё это. Она и сама удивлённо и с опаской рассматривала действия собственной руки, но всё же дополнила их словами:
- Единственное, чем я обладаю, это направление от моего университета... Почему бы вам не поверить, что всё так, как я говорю, и не устраивать мне этот... очистительный костёр на вашей площади?
- Очень просто: потому что нет никакого манускрипта.
Вместо того, чтобы осмотреть бумажку, Пресвятейший Лжец глянул на Фрейда, кажется, впервые за всю эту сцену. Тот скорчил гнусную рожу. Признаться, это лучший выход из невольно создавшегося положения: а что, если б они последовали призыву глянуть в документ?
- Для прикрытия вам лучше придумать что-нибудь более правдоподобное, чем эти средневековые сказки. О чём только думает ваше начальство, так скверно разрабатывая свои операции! За кого оно держит народ - за идиотов?
Кажется, Апостолу Психоанализа надоело просто путаться под ногами у главных исполнителей нелепой сцены, теперь он норовит вылезть вперёд, залезть к ней подмышку! Дать бы в его гнусную рожу пинка.
- Сказки? - воскликнула она с той же энергией, с какой следовало бы это проделать, и с облегчением сунула бумажку назад в сумочку. Облегчение придало её словам ещё больше энергии, легче и скорей полилась её речь. - Да всё о тарантелле написано в учебниках. Во всех энциклопедиях - чёрт бы их читал написано, что последние случаи заболевания этой... тарантусей были зафиксированы не так уж давно: всего пару десятков лет назад, не веков. Написано всё одно и то же, всё триста раз повторено, и этому не верить? В энциклопедиях что - тоже сказки? Всего пара десятков лет, хотите сказать, что вы ничего об этом не слыхали? А я вам скажу, что вы не только слыхали, но и видели. Вы так упираетесь это признать, что теперь мне это абсолютно ясно. И это вы мне тут сочиняете идиотские сказки, только никак не пойму, зачем.
- Да нет тут никаких тарантулов, поймите вы это! Может, где-нибудь далеко в горах и есть, а в городе... давно перевелись. Если и были когда-нибудь.
- Были, были, и, я думаю, есть! Я видела доказательство: киноплёнки, снятые ещё при Муссолини! Они лежат в университетском архиве, я их просматривала. На плёнках - вот эта самая площадь, толпа горожан перед вашей церковью, ваша паства, которую вы не можете не знать, и пляшущая тарантеллу молодая баба, вам конечно же отлично известная, со всеми необходимыми симптомами... Есть тысячи и других свидетельских показаний, всем и всегда было известно, что родина тарантеллы тут, тут, тут!
Она трижды ударила пяткой в каменную плиту и поморщилась от боли: всё же мягкий тапочек был надет не на бесчувственное копыто.
- И культ тарантеллы - отсюда.
- Припоминаю, я слыхал об этом языческом культе. Тарантизм, я правильно его называю? Но когда это было! Две тысячи лет христианства...
- Судя по вашей глухой обороне, их и не было вовсе. Почему же, скажите, после двух тысяч лет мне не удаётся и подступиться к вам и к этой... тарантусе? Почему им всем дозволялось не только записывать, но и снимать на плёнку, а мне, получается, одной в целом свете - нельзя? Не потому ли, что я не имею за плечами таких покровителей, как... папочка Муссолини, а?
- Когда Муссолини вздёрнули, мне и двадцати не было. Вы имеете представление, какой на дворе год? Судя по этим симптомам, у вас явное помутнение... размягчение мозга от этой жары. Вам бы тут не задерживаться. Всё это добром не кончится, получите в конце концов настоящий удар.
- Да, синьора, судя по вам, для проявления таких симптомов вовсе не требуются чьи-нибудь укусы извне, достаточно ваших собственных, так сказать изнутри, как это делают скорпионы.
Перебив их обоих, Фрейд подал свою реплику тоном приговора, как власть имеющий: и над ней, и над papa cooperativo. Кто ж наделил мерзавца такой властью, и за что, а?
- Конечно, все эти тарантулы не более, чем косная средневековая выдумка. Я тоже не видал их, хотя живу тут безвыездно много лет. А болезнь, бывало, встречалась, верно. Но причины её совсем в другом и они лежат буквально на поверхности: заметьте, болеют ею женщины. Дело безнадёжное, на что же, позвольте спросить, уповаете вы?
Она желчно фыркнула, и только: вспомнила в этот миг, что не так давно и сама применяла этот метод, но по отношению к мужчинам. А Фрейд уже взобрался на своего конька и с этого святейшего престола начал проповедовать свой примитивный психоанализ. Папа, представьте себе, пошёл на дискуссию с ним, стал приводить контраргументы: социальные причины, бедность, жилищные условия... А также остатки язычества, пережившего века христианства. Они спорили друг с другом, совершенно перестав замечать её, будто её здесь не было - но и затыкая ей рот, как только она пыталась заговорить. Ей удалось лишь раз вставить реплику о том, что церковь напрасно суёт в это дело свой нос, ничего б такого не было, если б разрешили аборты. И ещё один раз: что не надо насилием принуждать своих женщин к целибату, делая их рабынями многодетных семей. В другое время она бы улыбнулась двусмысленности, ею сказанной. Услышанной и понятой только ею. Но сейчас она не нашла в ней ничего смешного.
