Обещал жениться - Любовь Матвеева
Я стараюсь следить за судьбами своих героев. Зашла в интернете на страничку Николая Петрова из Куртамыша, спросила, как поживает? Оказывается, сразу устроился на работу токарем на местный механический завод (где же московские деньги?), ходил уже и на охоту, и на рыбалку – это жизнь! Друзья вокруг, родные…собирается жениться…
Посмотрела ролик, как по Куртамышу, скромному городку, находящемуся в сорока километрах от областной столицы Кургана, носилась кавалькада местных автолюбителей и мотоциклистов на своих стареньких машинках со знамёнами в День Победы, славя подвиги дедов и отцов. Может, и самим повторить придётся, я имею ввиду подвиги. РАДИ ЧЕГО? На этот раз ради доходов олигархов? Да нет, ради своей большой и малой родины, которая топчет достоинство своих граждан, грабит их и унижает, но обойтись без них не в состоянии!
В этот День Победы и ветераны, последние оставшиеся живыми, были счастливы поглядывать из окон своих завалюшек на окрестные помойки. Сами они на праздник уже пойти не в состоянии, но Родина их ратные подвиги не забыла – от Собеса принесли по паре килограмм сахара да по три гречки… Гладя по головкам внуков, они напоминают им, что надо любить Родину…
Отправляем конвои гуманитарной помощи сотнями тонн в далёкие и близкие страны, готовы класть жизни сыновей в Сирии, готовы помогать Франции и Канаде в тушении пожаров, когда у самих на Дальнем Востоке всё горит и пылает. И… голодает. Вот сейчас радуемся, что НАМ разрешили на НАШИ же деньги в Турции (!) построить новую атомную станцию.
Мы освободили все колонии в Африке и Азии (а хотим, чтобы Европа нас любила), простили им миллиарды долгов! Как оценить поступок китайцев, которые в шестидесятые годы отказались от дружбы с нами? С нами, которые в годы СВОЕЙ послевоенной разрухи, отказывая в помощи СВОЕМУ голодному населению, строили у них сотни заводов, фабрик, электростанций, больниц, дорог, за которые они так и не рассчитались?..
Талибы в Афганистане удивляются своей непростительной глупости – зачем им было нужно вставлять палки в колёса Советской армии и Советской стране, которые строили у них НА СВОИ ДЕНЬГИ дороги, больницы, заводы, школы?.. ДАРОМ… Да мы их давно, ещё с тридцатых годов, пшеничкой обеспечивали – жаль бедных афганцев… А свои люди в это время… ели друг друга…
Всех любит наша страна! Всем помогает! Всем сочувствует! Кроме своих граждан… А лица у нас какие стра-а-ашные – недоверчивые, насторожённые, как в Северной Корее… Улыбнёшься кому-нибудь – не поймут… А чему будет улыбаться щербатым ртом тот же Николай Петров из Куртамыша, солдатские подвиги которого, того гляди, снова понадобятся? Не затем ли, чтобы защитить интересы больших политиков и дельцов, которые «впаривают» таким, как Николай, да всем нам, насчёт патриотизма, и которые сами о нём понятия не имеют?..
А мы всё равно ЛЮБИМ СВОЮ СТРАНУ, и всё рассчитываем, рассчитываем на взаимность… Пока БЕЗОТВЕТНО!
Сосед с Казанского вокзала
«Не по коню, так по оглоблям»
(русск. пог.)
Съездила по делам в Москву. До обеда всё сделала, а поезд – вечером. Сижу в зале ожидания с большими сумками – сдавать на хранение очень дорого. Скучно. Обратила внимание на соседа. Я накинулась на него не сразу. Около часа мы сидели молча. Заметно было, мужчина настроился на продолжительное ожидание, у меня поезд так же объявят не скоро. Я уже и читала, и дремала, и разглядывала окружающих. Вынула из сумки пакет с едой. Подошла какая-то женщина лет сорока, из бродяжек, низко наклонилась надо мной:
– А что вы едите?
– Хотите кушать? Я с вами поделюсь! – с готовностью отдала половину продуктов, предназначенных на обратную дорогу – лучше куплю свежих или схожу в столовую. Женщина устроилась неподалёку, стала с аппетитом уплетать пирожки, испечённые мной в дорогу два дня назад. Она то хихикала, то всплакивала, и всё время чесала голову. Её соседи пересели подальше. Потом бродяжка заснула, сидя. Бездомная, да ещё сумасшедшая…
– Несчастная. В больнице не дай бог лежать, но и на улице каково таким? – обратилась я к мужчине, поскольку он тоже смотрел на больную. Постепенно разговорились. Виктор ожидает поезда на Самару, а он будет через четыре часа. Едет откуда-то с севера, от дочери. Приятный мужчина – некрупный, аккуратный, в белой рубашке с галстуком. Багаж небольшой – одна сумка. Речь грамотная.
– Как жизнь-то сложилась? – спрашиваю его.
– Да неважно. Пришёл из армии – женился на женщине с ребёнком, мальчиком. Усыновил. Жили мы тогда в Рязани. Родилась дочь. Сын подрос, стал себя плохо вести. Я попробовал его приструнить – жена взъярилась: «Не трогай сына, ты не имеешь права – он тебе не родной!» Так сын в десять лет узнал, что я – не настоящий его отец. И в дальнейшем манипулировал: «я не твой сын», всё больше отходя от норм поведения. Теперь ему за тридцать, сидел в тюрьме, и вот совсем недавно я ему помог снова избежать заключения.
Как-то мы поехали с женой на её родину, под Калугу, в деревню. Там её мать жила. Смотрим, а тёща совсем плоха – ноги распухли, сердце едва бьётся. А какое лечение в глубинке? Я предложил тёщу забрать к себе, в Рязань. Забрали, вылечили, человек ожил. Однажды прихожу с работы – я тогда за все водоёмы в области отвечал, чтобы соблюдались водоохранные мероприятия, и слышу тёщин голос:
– Что ты с ним живёшь? Вон, смотри, какие богатые мужики одни пооставались, кулёма!..
– Это что за разговоры? – дал я знать о себе, что пришёл. Думал, такие разговоры в шутку. А они обе на меня накинулись:
– Ты что, подслушиваешь? – мне же и досталось. К тому времени мы с женой прожили двадцать восемь лет. Дочь замуж вышла, уехала в Архангельск. Сын тоже жил отдельно. Тёща продолжала взрывать обстановку изнутри, и работа её не пропала даром. Мы с женой разошлись, я уехал в Самару, оставив квартиру и всё добро своей «половине».
– Ну и что, осталась БАБА НА БОБАХ? – спросила я сочувственно у соседа.
– Да нет, жена действительно вышла замуж за богатого человека. Живёт вот уже шесть лет. Только тёще не сладко – выгнали её. Не пожилось, видно, ей
