Толераниум - Татьяна Андреевна Огородникова
Результат Миша получил так же. По электронной почте. Сухим протокольным языком ему сообщили, что по итогам тестирования Михаилу Асину предлагают должность главы Толераниума. В конце сообщения было дописано курсивом: «Примите наши искренние поздравления!» Миша перечитал буквы несколько раз и, осознав, что не ошибся, возликовал, потому что «Толераниум» звучало красиво, весомо и международно.
Ликование сменилось страхом, потому что Миша не понимал, что такое Толераниум, как он будет его возглавлять, и вообще – где этот Толераниум находится…
Миша набрал Виктора. Абонент оказался вне зоны действия сети. Эх, как он ему сейчас нужен! Мише хотелось хоть с кем-то поделиться своей радостью, за неимением лучшего он сообщил новость маме. Пускай знает. Теперь-то у нее появится возможность осознать, какие перспективы у ее «домашнего» сыночка…
– Что за глупости? – Софочка озабоченно помешивала что-то на сковороде. – Какой еще глава «Толи раненого»? Тебе об учебе думать надо.
– Ты хоть понимаешь, – вскипел Миша, – что я победил среди множества участников?
– Победил в анкетном бою, – скривилась мама. – Что за бред ты несешь? Видела я эту твою анкету. Дурацкие вопросы, и такие же дурацкие ответы.
– Ты опять обшаривала мою комнату?
– Больно надо, – возразила мама. – Я вещи твои собрала постирать, вот и заглянула в компьютер. «Выберите одну из трех геометрических фигур: точка, луч, прямая…» Они что, серьезно? Постыдился бы! Тоже мне – победитель.
– Это ты так меня поздравила?
– С чем? С тем, что тебе подсунули издевательские вопросы, а какому-то чокнутому психопату понравились твои ответы?
Софочка продолжала кашеварить, а Миша оторопело стоял посреди кухни.
– Кстати, Миш, у Бергауза во вторник день рождения. – Как ни в чем не бывало проворковала мама. – Не забудь, позвони прямо с утра и поздравь его как положено.
– С чего это? – поинтересовался Миша.
– А с того, что он человек уважаемый и влиятельный. И, между прочим, помогал тебе во многом. Стыдно не знать, как выглядит «спасибо»!
– А тебе не стыдно? – рявкнул Миша и, спешно одеваясь, закончил мысль: – Мы еще посмотрим, кому будет стыдно, а кто будет гордиться. – Он выскочил из квартиры, громко хлопнув дверью.
Миша остался один на один со своей радостью, которую не с кем было разделить. Торжество победителя померкло. Ожесточенная радость. Извращенное счастье. Одинокое ликование. Жуткое, отвратительное предательство мамы, которую раньше он считал лучшим и самым близким человеком на земле. Да, она умела «правильно» любить своего ребенка. Как будто соблюдала протокол. И самый близкий друг в нужный момент исчез с горизонта. Правда, он не обязан. Он же не родственник…
Миша прогуливался быстрым шагом под мелким холодным дождем, пытаясь избавиться от раздражения. Он надеялся, что они поймут, и представлял, как вернется домой и увидит накрытый праздничный стол, за которым его будут ждать Софочка, Лаура и Бергауз. Они должны, просто обязаны разделить его праздник. Софочка блефует, она однозначно успеет накрыть праздничный стол и оповестить Лауру с Бергаузом. Миша дошел до центральной площади и обратил внимание на толпу, окружившую здание ДДТ – так в народе называли Дом детского творчества.
Там, судя по всему, завершались строительные работы. Пара зевак с умным видом обменивались мнениями. До Миши донеслось:
– Чего только не придумают. Был ДДТ, теперь будет просто ДТ.
– В смысле? – поинтересовался второй бездельник.
– Дом терпимости, говорят, открывают.
Оба радостно заржали, довольные остроумной шуткой.
«Какая чушь у народа в головах», – подумал Миша и в ожидании чуда поспешил домой.
Софочка встретила его дежурным «мой руки и за стол». Как будто не было никакого разговора про его новое назначение.
21
– Хорошо, что я тебя встретил!
Услышав приятный низкий голос, Ковригин ничуть не смутился. Виктор сам подошел к Алексу, когда тот, будучи уверенным, что его никто не видит, в который раз вел наблюдение за домом через кованую решетку забора. Так как к самому Виктору было не подступиться, Асин стал единственной возможной ниточкой, чтобы связать Ковригина с Виктором и раздобыть хоть какую-то информацию. По крайней мере, именно Асин рассказал, что у Виктора таких особняков не счесть, и тот вообще пока не решил, где будет жить. А вот Ковригину без этого дома жизни нет. Раз уж получилось так, что неуловимый владелец дома случайно оказался в нужном месте в нужное время, может, это и к лучшему.
Ковригин кивнул Виктору, чуть отодвинувшись от забора. Тот будто и не заметил:
– Алексей, у меня к тебе просьба. Мне нужно отлучиться из города на пару дней. Можешь приглядеть за хозяйством? Не можешь – я подыщу кого-нибудь…
Ковригин снова кивнул и, спохватившись, что Виктор неправильно поймет, как можно увереннее сказал:
– Нет проблем. Помогу.
– Отлично. – Виктор широко улыбнулся. – Пойдем, покажу тебе, где что лежит.
Потрясенный Алекс шел за Виктором, не чуя под собой ног.
– Ну вот, располагайся. – Виктор протянул ключи. – Еда в холодильнике, спальню выбирай любую, если чего-то не будет хватать – найдешь. Весь дом в твоем распоряжении.
Ковригин хотел задать пару вопросов, но Виктор уже исчез. Алекс с замиранием сердца пошел осматривать дом.
Он разглядывал и трогал мрамор, дерево, картины. Он словно пропитывался роскошью, красотой и величием этого храма. Завороженный до потери сознания, Ковригин медленно передвигался от комнаты к комнате и понимал, что ему не хватит целой жизни, чтобы насладиться этим бесподобным творением. Унижаться перед Асиным – самая мелкая жертва, на которую он готов. Он пойдет на что угодно, лишь бы остаться здесь навсегда.
Э-э-эх… Как такое возможно?! Одна не поняла, что только что стала матерью великого человека, а вторая, которая практически живет у них дома и «чувствует каждую его грустинку», даже не позвонила поздравить Мишу с назначением. Раньше восторг и благоговение вызывали стихотворения под елочкой, хорошие оценки и даже то, что у Мишеньки случился стул!!! Ведь они твердили ему, что только самые близкие порадуются за него от всего сердца, а сейчас никто из этих близких не улыбнулся, не похлопал по плечу и даже не сказал: «Молодец!» Почему сейчас их не интересуют его успехи и они день за днем втаптывают его в грязь?
Ответ напрашивался сам. Это его личная заслуга, он все сотворил своими собственными руками, без их участия. Они не могут приписать себе его триумф, не могут даже примазаться к нему. Виктор не раз говорил, что все должны знать свое место. Мамино место – на кухне, Лаурино – «во саду ли в огороде», а Мишино – сильно выше, скорее всего,
