Квадратный метр неба - Сергей Витальевич Мартинкевич
XI
Это было первое Рождество на памяти у Питера, которое он проводил в полном одиночестве, без друзей, музыки, толп людей, неискренних улыбок, веселящих напитков, шоу-программ. Из родных ему некому было позвонить или отправить рождественскую открытку. В свои девятнадцать лет он лишился двух главных людей в своей жизни — родителей, которые на тот момент впервые в своей жизни выбрались из безжалостного колеса будней на отдых. Они так и не увидели море: спустя пять минут после взлёта авиалайнер попал в спутный след от другого самолёта, вследствие чего произошёл отрыв вертикального хвостового стабилизатора и неуправляемый лайнер рухнул у подножия горы. Все находившиеся на борту пассажиры погибли. Двадцать шестого июня… Тот период жизни был полон мрака, тёмных мыслей, поглощающих свет, и неуверенности в каждом шаге. Но он нашёл в себе силы преодолеть этот сложный этап, длившийся более полугода. Сейчас он с особой теплой тоской вспоминал о детстве и юности, когда были живы родители, на которых он мог положиться в трудной ситуации. Остальные родственники не имели веса в его жизни, некоторых он видел не более двух раз в своей жизни, а о других только лишь слышал.
В большинстве случаев «родственная кровь» — это лишь навязываемая другими нам связь, которая, как считают они, наиболее важная в нашей жизни. Наличие общего предка ещё не говорит о том, что люди будут лучше понимать друг друга, ценить и выражать эмпатию. Девяносто пять процентов родственных отношений, не считая узкого круга нуклеарной семьи, держатся на искусственной почве, потому что «так необходимо», так «делали» и «родственники — это часть тебя». Безусловно, так было в недалёком прошлом, когда сложная семья держалась на доверительных и уважительных отношениях в пределах небольшой локации, в современном же мире эти связи рассеялись по миру, и пусть у нас есть всевозможные средства коммуникации — они не играют большой роли. Мир изменился, и если раньше большая семья была необходима для поддержания условий лучшего существования, то сейчас в этом нет необходимости. Куда важнее и сложнее сегодня найти «родственную душу», связь с которой гораздо глубже, нежели с родственником. Естественная близость, гармоничное сходство друг с другом, духовное родство, доверие. Такие платонические отношения толкают человека к новым вершинам, не дают ему потеряться в круговороте будней, наделяют его теплом, согревающим сердце и разум.
Табачный дым наполнял пространство довольно просторной квартиры-студии, которую Питер приобрёл ещё пару лет назад. Она ему сразу понравилась, и он в ней ничего не поменял. На белых стенах по периметру всей квартиры были развешены репродукции картин, написанных в разных стилях. Здесь можно было найти и полотна представителей экспрессионизма, романтизма, сюрреализма, поп-арта, символизма, кубизма, неоклассицизма и реализма. Единственное, что связывало эти работы, — это тоска по свету. Взгляд Питер наткнулся на копию знаменитой картины «Крик» Эдварда Мунка, после чего направился на работу «Странник над морем тумана» Каспара Давида Фридриха. «Да… — думал Питер, — Конечное и бесконечное, бесконечное и конечное… Но в ней же есть надежда». Он затянулся, выпустил из лёгких дым, и перед ним предстали три копии «Острова мёртвых» Арнольда Бёклина. «Все мы станем фигурами в белых материях и отправимся в последнее путешествие», — словил себя на неприятной мысли Питер и сразу же попытался от неё избавиться.
Ничего не менялось около получаса, каждый выдох дыма сопровождался размышлениями над висевшими репродукциями картин. Выдох — эмоциональная «Уотсон и акула» Джона Синглтона Копли… Выдох — отчаявшийся «Мир Кристины» Эндрю Уайета… Выдох — высокомерное «Репродуцирование запрещено» Рене Магритта… Выдох — мрачный «Поцелуй» Эдварда Мунка… Выдох — тысячи мыслей толпятся, чтобы попасть на кастинг к Питеру, но он их отгоняет глубоким вдохом. «Может, пройтись по городу, развеется?» — Вслух спросил сам у себя Питер и немедля одобрил собственное предложение, быстро накинул на себя шарф и пальто, обул туфли и вышел на улицу.
Вечер сверкал, утопая в городском глянце. В центре города, казалось, даже снежинки гламурно ложились на поверхность многоэтажных торговых центров, автомобилей, декоративных рождественских скульптур и одежду людей, искрящихся от переполняющих их эмоций. Каждый прохожий спешил на встречу, овеянную волшебством, которое сам же себе и придумал. Массовая культура, гедонизм и мода смогли настолько прочно проникнуть в людские сердца, что стали сами определять и цель человеческой жизни, и её смысл, выраженный в бессмысленности, и в целом приземлённость людского существования. Снежинки — это мы… Их роскошь и внешний блеск отвлекают внимание от того, что находится внутри — от обычной воды, прозрачной, безвкусной и бесцветной.
«А вот и результат нашей работы, отлично. Terry остаётся только пожинать плоды», — улыбнулся Питер, увидев сверкающее рекламное изображение продвигаемого исполнителя. Оно находилось в нескольких десятков метров от светящейся тридцатиметровой Ели — главного атрибута Рождества и Нового года. Вокруг неё было размещено двенадцать белоснежных ангелов, внутри которых горели сотни свечей, — создавалось впечатление, что они действительно только что спустились с небес. Религиозные сюжеты то и дело мелькали перед глазами прохожих. Так, на главной площади в вечернее время показывали библейские инсценировки, сопровождаемые восхищёнными аплодисментами не задумывающихся зрителей.
В людских сердцах мало что осталось от веры, современная верхушка общества пропустило её сквозь сито собственной выгоды. Сегодняшний Бог — это деньги. И в каждом из нас есть Бог, точнее, частица этого Всевышнего существа, даже если у человека за спиной один цент, то в нём есть Бога на один цент. Божественного волшебства и чуда в нём на один цент, он может купить коробок спичек, поджечь их — огонь. И чем больше в человеке центов, тем больше в нём Бога. У некоторых центов столько, что он может осветить не один квадратный метр спичкой, а целую страну, только спички немного отличаются — они в виде ракет и бомб. Не всё так печально, как может показаться сразу, но факт остаётся фактом. Волшебством может выступать не только военная мощь, но и информация, рыночная монополия, то есть все завуалированные виды порабощения. С приходом капитализма Бог приобрёл очертания купюр, так что каждый из нас прикасается к нему ежедневно, и можете не слушать трясущихся священников, чья власть уменьшается с каждым днём, кричащих о том, что люди перестали слышать Всевышнего. Пошелестите купюрой. Но истинная сила и вера выше
