Последний поезд на Ки-Уэст - Шанель Клитон
— Неприкасаемых не бывает. Верить в обратное — полная глупость. Власти всегда мало, в этом вся штука. Ее всегда хочется больше.
— Если так, тогда этот мир не особенно отличается от светского круга, — размышляю я, пытаясь разрядить обстановку и вспоминая негласную иерархию в Гаване и власть, которой мы обладали, шелестя юбками и щелкая веерами. Лучше уж это, чем воспоминания о трупах вдоль дороги, кружащих над ними насекомых, и запахах смерти и разложения, неизменно сопутствующих этой власти.
— Полагаю, нет. Я наблюдал за тобой в Гаване. Видел, как люди поворачивали головы, когда ты проходила мимо. Даже после семейного скандала вы остались силой, с которой надо считаться. В Нью-Йорке у тебя все будет отлично.
— Не уверена.
— Будет-будет. Но даже если ты там придешься не ко двору, плевать. Тебя все равно будут уважать.
— Потому что я твоя жена?
— Да.
— Мне бы твою уверенность, — сухо замечаю я.
— Это результат упорной борьбы, уверяю тебя. — Он наклоняется, точно хочет что-то сказать по секрету. — В юности я был довольно слабым. Я знаю, что такое бессилие и нищета, помню об этом и не хочу испытать это снова.
— А теперь все боятся тебя.
— Не все.
— Но многие.
Он не считает нужным возражать.
— И все же это как-то утомительно, — говорю я.
— Что ты имеешь в виду?
— Иметь столько врагов довольно затратно. Тебя не утомляют эти расходы? Ты не боишься, что один из них достанет тебя?
Мой отец считал себя неприкасаемым, полагал, что дружба с Мачадо надежно защищает его. Он не замечал поднимающуюся волну, возвещающую приход Батисты, не догадывался, какое будущее нам уготовано. Если я что-то уяснила за последние два года, так это то, что жизнь может перемениться в одно мгновение, даже если этого никак нельзя было предугадать.
— Не самая подходящая тема для разговоров во время медового месяца. Хочешь, прогуляемся? — предлагает Энтони. — Мне нужно будет заняться делами, но до этого еще есть немного времени.
— Я не знала, что у тебя есть дела здесь.
— Тут пролегает важный грузовой маршрут.
Что за грузы он перевозит?
— А наш брак предполагает полное доверие? Мы будем делиться друг с другом секретами? — спрашиваю я.
— У тебя есть секреты, о которых мне следует знать?
Я пожимаю плечами, замечая, как его взгляд перемещается вслед за движением моего тела.
Разве между супругами бывает флирт?
— Знаешь, а я боялся, что потерял ее, — улыбается он. — В день нашей свадьбы, когда ты шла ко мне, ты выглядела ужасно напуганной, точно поднималась не к алтарю, а на эшафот.
— Боялся, что потерял кого?
— Девушку, которую увидел в Гаване.
— Здесь не Гавана.
— Да, но все равно ты ослепляешь.
Теперь приходит моя очередь рассмеяться.
— Банальное преувеличение.
Он поднимается из-за стола и протягивает мне руку.
— Может, вовсе не преувеличение.
Я кладу руку на его ладонь, мечтая заглушить сомнения и вопросы в своей голове.
Почему ему потребовалось проделать путь до Кубы, чтобы обзавестись женой? В Америке найдется немало девушек, желающих выйти замуж и готовых закрыть глаза на темное прошлое и слухи о достатке, нажитом неправедным путем.
И почему я? Зачем брать в жены девушку, с которой едва знаком? Моя семья соблазнилась его влиятельными связями на Кубе и дружбой с Батистой? Или он предложил отцу денег, чтобы жениться на мне?
Держась за руки, мы проходим через открытые двери, ведущие в патио, и направляемся к пляжу, находящемуся в двух шагах от дома.
— Встреча займет не слишком много времени, — говорит Энтони. — Потом, если захочешь, можем покататься на лодке.
— Отличная мысль. Вот уж не думала, что ты моряк.
— Увы, нет, — с сокрушенным видом говорит он. — Но кто-нибудь из персонала, конечно, покажет нам, как с ней управляться.
— Мой брат Эмилио часто катал меня на лодке. Мне очень нравилось.
— Тогда меня научишь ты, — улыбается он. — Вы с братом близки? В Гаване у меня не было возможности познакомиться с ним лучше.
— В детстве мы постоянно играли вместе. Иногда к нам присоединялась наша кузина Магдалена. Мы весь день проводили на заднем дворе, притворялись пиратами и дурачились. Это мои счастливейшие воспоминания. Но Магдалена выросла и уехала в Испанию. А Эмилио — он сейчас слишком много работает и слишком серьезный, чтобы проводить время с младшей сестренкой. Постарев, отец практически полностью возложил ответственность за бизнес на Эмилио.
Эмилио хотел стать врачом. До всей заварушки с Мачадо. Отец был уверен, что со временем это желание пройдет, но так не случилось. А потом у него не осталось выбора.
— Он так поступил из чувства долга. И ты тоже?
Мне не хотелось давать ответ на этот вопрос. Разве можно при этом не оскорбить?
— Прежде чем обратиться к твоему отцу, я навел о тебе справки, — продолжает Энтони. — Никто ни словом не обмолвился о том, что у тебя есть сердечная привязанность, но… У тебя был возлюбленный на Кубе?
В это мгновение мне очень хотелось, чтобы в моем прошлом у меня был милый юноша, который запечатлевал на моих губах нежные поцелуи и томными гаванскими вечерами читал мне стихи. Жаль, что я оказалась совсем не подготовлена к встрече с этим мужчиной, который слишком прозорлив и слишком напорист.
— Нет, никого не было.
— А если бы был? — спрашивает он.
— Выбрала бы я долг или любовь?
Энтони кивает.
— Я не знаю.
— Что ж, тогда, пожалуй, мне повезло, что не с кем соперничать за твои чувства.
— Соперничество предполагает больше усилий. А ты налетел коршуном, схватил и унес меня, прежде чем мы хоть как-то бы познакомились.
— Эта девушка, откровенно выражающая свои мысли, нравится мне больше, чем краснеющая и жеманничающая светская барышня, которую я обнаружил рядом с собой после свадьбы.
— На Кубе я нечасто краснела, — признаюсь я. — И точно не жеманничала.
— И со мной не надо. Мне хочется, чтобы ты
