Всеволод Овчинников - Город у моста (Репортажи из Англии)
Не помог консерваторам взятый из арсенала 1926 года лозунг "Кто же в конце концов управляет страной: правительство или профсоюзы?".
Тем не менее буржуазная пропаганда не перестает твердить о том, будто возросшее влияние профсоюзов в политической жизни Британии стало-де "угрозой для парламентской демократии". Сплоченность организованных тружеников страны, солидарность международного пролетариата действительно стали в наши дни столь грозной силой, что эксплуататоры вынуждены считаться с ней и вместо фронтальных столкновений идти на всяческие закулисные маневры и раскольнические приемы.
Девять дней мая оставили глубокий след в сознании британского рабочего класса, помогли ему по достоинству оценить его друзей и недругов. Девять дней всеобщей забастовки, когда организованные труженики страны дружно выступили в поддержку шахтеров, и последовавшие за ними шесть долгих месяцев, когда горнякам пришлось вести тяжелый и неравный бой в одиночку, все эти яркие страницы в истории британского рабочего движения по праву могут быть названы подвигом классовой солидарности - и в национальном и в международном смысле.
Колокола Ковентри
Осенние листья ложатся на каменные плиты, на основания разрушенных колонн, озаряют багрянцем темные, в подпалинах, стены, над которыми вместо стрельчатых сводов раскинулось ноябрьское небо. Сама осень словно возлагает венок на многострадальные камни города Ковентри.
Возрождая город из пепла, люди преднамеренно сохранили эти руины средневекового собора, как предостерегающее напоминание о ноябрьском дне 1940 года. О трагическом для Ковентри дне, когда 449 гитлеровских бомбардировщиков "Юнкерс-88" волна за волной принялись методически уничтожать этот древний английский город.
Из 75 тысяч его домов 62 тысячи были разрушены. Три дня и три ночи над развалинами бушевало море огня. Гитлер похвалялся, что стер Ковентри с лица земли. Геббельсовская пропаганда даже пустила в ход термин "ковентризация" как безжалостное тотальное уничтожение целого города.
Будто пламенем и кровью окрашен яркий ковер, которым каштаны и клены устлали мемориальный парк, высветили длинные шеренги могильных плит с именами пожарников, бойцов гражданской обороны. Да, минувшая война была знакома здешним жителям не только по газетным сводкам!
Шпиль колокольни да остов обгоревших стен - вот все, что осталось с того ноябрьского дня от собора св. Михаила. "Построен в пятнадцатом веке, разрушен в двадцатом" - повествует подчеркнуто лаконичная надпись на его руинах. Сколько поколений путников, направлявшихся в Ковентри, отыскивали глазами этот средневековый шпиль, которому суждено было стать ориентиром для варваров двадцатого века - пилотов фашистского люфтваффе.
Жертвой "ковентризации" стало сердце Англии, и не только в сугубо географическом смысле слова. Уже в средние века Ковентри уступал по своему экономическому значению лишь трем городам в стране: Лондону, Йорку, Бристолю.
А с той поры, как Англия прослыла "мастерской мира", и потом, когда она утратила подобную роль, Ковентри неизменно остается одним из главных претендентов на то, чтобы считаться мастерской Англии.
Город искусных часовщиков получил в прошлом веке известность на мировых рынках как производитель швейных машин, потом велосипедов. В 1896 году компания Даймлер выпустила тут первый английский автомобиль, а еще через несколько лет здесь же, в Ковентри, было положено начало производству прославленных английских мотоциклов.
Избрав мишенью этот старинный город, гитлеровцы направляли удар по средоточию квалифицированнейшей рабочей силы страны.
Но даже бесчеловечная жестокость "ковентризации" оказалась бессильной парализовать производственный потенциал города моторов, который продолжал вносить немалый вклад в борьбу против нацизма во время второй мировой войны.
Город-мученик Ковентри мог в полной мере оценить подвиг города-героя Сталинграда. В полуразрушенных цехах, где не прекращался выпуск танковых и авиационных моторов, рабочие вели добровольный сбор средств на медикаменты для защитников волжской твердыни. По ночам в бомбоубежищах из рук в руки переходила скатерть, на которой рядом с гербом Ковентри женщины вышивали свои имена, чтобы в знак восхищения и солидарности послать этот подарок сталинградцам. Так в тяжелые военные годы сложилась и окрепла дружба двух породненных городов.
- Трагическая судьба Ковентри явилась, разумеется, важной, но не единственной причиной зарождения этих уз. Добрые отношения к Стране Советов были традиционными для города со столь высокой концентрацией промышленного пролетариата, - рассказывает Джордж Хочкинсон, бывший мэр Ковентри, с чьим именем связано восстановление города из руин и породнение его с Волгоградом.
В прошлом цеховой староста на автозаводах Даймлера, профсоюзный активист прогрессивных убеждений, Хочкинсон был в дни гитлеровских налетов заместителем председателя чрезвычайного военного комитета города и стал мэром в самое трудное для героического Ковентри время.
- Город машиностроителей, - продолжает Хочкинсон, - еще с довоенных лет знает, что добрые отношения с рабоче-крестьянской Россией не только служат воплощением пролетарской солидарности, но и отвечают жизненным интересам трудящихся Британии. Как раз в годы великого кризиса машиностроительные заводы Ковентри получили ряд заказов для советских новостроек, благодаря чему сотни людей не оказались выброшенными за ворота. И когда сейчас мы слышим, как звучат призывы к разрыву взаимовыгодных торгово-экономических связей с СССР, трудовой Ковентри решительно отвергает их.
Продукция Ковентри издавна занимала заметное место в товарообороте Великобритании и СССР. В нескольких городах Советского Союза уже дают продукцию заводы искусственного волокна, комплектное оборудование для которых создано руками рабочих Ковентри. На автомобильных заводах в Тольятти, Горьком, Москве работают автоматические станки с программным управлением, выпущенные здесь же, в сердце Англии.
Таков Ковентри - город, возродивший себя из пепла войны; город, на многострадальные камни которого английская осень возлагает в ноябрьские дни багряный венок из кленовых и каштановых листьев. Набатно звучит в осеннем воздухе перезвон колоколов. Он разносится от руин средневекового собора до районов новостроек, где на одном из перекрестков алеют высеченные в камне слова:
"Эта площадь названа именем Волгограда, как символ дружбы между Волгоградом и Ковентри, которая родилась в годы военных испытаний и служит ныне делу международного взаимопонимания и мира".
Скалы острова Джерси
Среди обточенных прибоем гранитных скал тут и там виднеется темно-серый бетон фортификационных сооружений. Отчаянно бьются волны. Вторя вою ветра, надрывно кричат чайки. И в этих звуках слышится предсмертный стон украинского или белорусского паренька, пытавшегося вырваться из фашистской неволи.
Угнанный оккупантами из родного села, прошагав под плетьми конвоиров пешком через всю Европу, прежде чем оказаться в темном трюме немецкого транспорта, он мог и не знать, что попал на остров.
И когда колючая проволока концлагеря осталась позади, с надеждой ждал утренней зари, которая подсказала бы ему дорогу на восток, в сторону Родины.
Представляю, что чувствовал он, когда понял, что море со всех сторон преграждает путь беглецам; когда, увидев патруль с овчарками, бросился он со скалы в волны и поплыл от берега, пока автоматная очередь не оборвала его жизнь.
Трудно осознать, что все это происходило здесь, на английской земле. Ведь привычно считать, что англичане не изведали гитлеровской оккупации, лагерей рабского труда, не испытали ночных облав гестапо. А между тем это не так. Еще в первые годы войны фашисты захватили Нормандские острова: Джерси, Гернси, Олдерни, Сарк.
"Острова в проливе", как называют их англичане, лежат в Ла-Манше, ближе к французскому побережью, но входят в состав Великобритании. Сапог фашистского вермахта впервые ступил здесь на английскую землю.
На улицах Сент-Хелиера, главного города Джерси, запестрели, как и всюду, флаги со свастикой, приказы военного коменданта, объявления о казнях: "Луи Берье обвинен в действиях, враждебных Германии, и расстрелян 2 августа 1941 года".
Но война все же бушевала где-то далеко. Местные жители, пожалуй, впервые воочию представили себе меру страданий, которые она принесла народам континента, впервые увидели подлинное лицо гитлеровского "нового порядка", лишь когда по дорогам Джерси потянулись колонны изможденных, оборванных, босых людей со сбитыми в кровь ногами. Это были советские военнопленные и молодежь, угнанная из оккупированных районов.
На острове Джерси есть музей, где выставлена фотокопия личного приказа Гитлера от 20 октября 1941 года о строительстве фортификационных сооружений на Нормандских островах Фюрер намеревался превратить эти гранитные скалы в непотопляемую эскадру у входа в Ла-Манш со стороны Атлантики, между французским и английским побережьем. "Для указанного строительства, говорится в приказе, - надлежит использовать иностранных рабочих преимущественно русских, испанцев, а также французов".
