Владимир Лермонтов - Азбука жизни
Когда задаются вопросом, можно ли ум сделать безмолвным и спокойным, я уже понимаю, что вопрос звучит неправильно, ибо ум сам по себе не может быть спокойным, так как беспокойство - его неотъемлемый атрибут, его сущность. Ум не может молчать, как не может быть вода сухой. Он все время что-нибудь говорит. Он болтает, когда я сижу, вещает, когда читаю, подсказывает, когда беседую, советует, когда молчу. И даже, когда сплю, он продолжает сыпать непрерывным потоком изречений и размышлений. Он непрерывно все взвешивает, прикидывает, соотносит, предлагает и пророчествует. Когда я говорю себе, не думай ни о чем, это воспринимается умом как сигнал думать обо всем сразу и с еще большей интенсивностью. Кроме того, ум всегда голоден, он всегда хочет потреблять, а его пища информация, которую он готов глотать 24 часа в сутки. Такое изобретение человечества, как телевизор, стал воистину бесценным подарком для ума, и теперь с утра до вечера мы прикованы к экрану, словно завороженные.
Раньше я был таким же, как все, и не мог жить без телевизора, без "семечек"-сообщений, которые кормили мой ум. Теперь я понял для себя одну важную вещь: все люди делятся на две категории - одни смотрят телевизор, а других там показывают. Причем герои экрана телевизор не смотрят, так как им некогда, они полностью, без остатка, заняты своим делом. Очевидно, что те, кто смотрят, никогда не появятся на экране, ибо они тратят свое время попусту и, естественно, никогда и ничего серьезного не добьются в своей жизни.
Я отказываюсь смотреть телевизор, поскольку решил добиться в своей жизни успеха. Вместе с тем, я обязательно каждый день изучаю ту информацию, которая мне необходима для моей деятельности.
Нельзя заставить себя ни о чем не думать, однако возможно и нужно ограничить поток ненужной информации, той, которая отвлекает от главного дела. Второй важный момент работы с умом - это принимать все его выходки так, будто я наблюдаю со стороны, не отождествляя себя с тем, что проявляется на небосклоне моего сознания. Ведь отождествление, например, с плохой мыслью создает внутри стойкую негативную атмосферу, которая продуцирует ослабление иммунитета и, в конечном счете, вызывает заболевание.
Отсутствие смысла жизни служит большим фактором для возникновения рака, нежели курение.
Поэтому я призван научиться выбирать те позитивные мысли, которые мне подходят, и тем самым создавать пространство, в котором мои болезни начнут исчезать, так как им нечем будет питаться. Ведь всякая болезнь имеет один источник - негативную мысль, а уже по ее формуле в организме формируется соответствующее нарушение. Поэтому можно сказать: "Скажите, о чем вы думаете, и я скажу какие болезни вас ожидают". Или: "Поведайте, чем вы болеете сейчас, и я скажу о чем вы думали в прошлом".
В одном монастыре на смертном одре лежит умирающий монах. На лице его сияет улыбка. Вокруг него собралась братия, и они в недоумении смотрят на блаженное выражение его лица и спрашивают почти с возмущением: "Как ты можешь улыбаться? Ты все время пребывания в монастыре много спал, плохо работал, много ел и мало молился. Почему же ты улыбаешься, если за эти грехи ты должен угодить в ад?" - "Дорогие братья! - отвечает умирающий монах. - Действительно, я много спал, много ел, мало молился и плохо трудился. Но как только я поступил в монастырь, дорогие братья, никого и никогда не осуждал. И всем вам всегда желал только спасения и добра. И вот вчера пришли ко мне два ангела и бумажечку с моими грехами, которые вы назвали, порвали. Так что, дорогие мои, отхожу я ко Господу в рай!"
Вот что могут делать правильные добрые мысли!
Однако меня посещают и недобрые мысли. Они Приходят, не спрашиваясь, и не обращая внимания на мои настрои и намерения не допускать в свою голову ничего дурного. Пытаться их удалить, выгнать - все равно что вразумлять дурака. Это занятие бесполезное и даже вредное, ибо дурак, когда его вразумляют, еще сильнее укрепляет свои позиции, уверенность в своей правоте и значимости. Вместе с тем, есть способ отношения к мыслям, с помощью которого можно установить над ними должный контроль и регулирование. Например, приходит скверная мысль, и я говорю себе: "Я НЕ НЕСУ ЗА ТЕБЯ ОТВЕСТВЕННОСТЬ! ТО, ЧТО ТЫ ПОСЕЩАЕШЬ МЕНЯ, НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО Я С ТОБОЮ СОГЛАСЕН. УБИРАЙСЯ, Я НЕ ЗВАЛ ТЕБЯ!" А все дело в том, что, оказывается, человек не производит мысли, он их принимает! Атмосфера земли и даже то, что вовне ее, наполнено мыслями - волнами, которые свободно перемещаются в пространстве и стремятся к тому, чтобы их приняли. Выражение, что идея носится в воздухе, абсолютно истинна. Даже ученые уже пришли к выводу, что мысли не возникают в нашем мозгу, они носятся в атмосфере и посещают наши приемники-мозги, когда им вздумается. В наших силах остается их принять или отпустить на волю, туда, откуда они пришли.
Отныне, когда ко мне наведываются негативные мысли, я не отождествляю себя с ними, ибо я их не производил и не создавал, они сами пришли ко мне. Более я не несу ответственность за то, что темные волны залетают в мою приемную станцию и, самое главное, я снимаю с себя вину за это!
Ведь существует точка зрения, которую занесли в наши головы религиозные философы, что возникновение в уме плохих мыслей - чисто наш продукт, а потому - НАШ грех. И оттого я должен нести за это наказание, должен винить себя и всячески укорять, что я такое сякое ничтожество, коли в моей голове завелись гадкие мысли. И здесь намеренно поставлен капкан, так как, если только я обвиню себя, что произвел а свет такую скверную мысль и несу за нее не только ответственность, но и наказание, эти мысли вместо того, чтобы уйти, упадут на хорошо удобренную почву моим самообвинением и дадут устойчивые всходы. Тогда уже с ними действительно трудно будет справиться. Я буду клясть себя на чем свет стоит, мне будет противно втройне, ведь не только я сам по себе плох, но и те мысли, которые мне противны, зажили в моем сознании своей жизнью, заполняя все мое существо своей отрицательной энергией. И здесь уж очевидно, что я начинаю безумно злиться и на себя, и на весь мир, и на всех людей, и на все, что попадется под горячую руку. А до последствия этого "добродушного" приема негативных гостей рукой подать. Сдерживать себя от того, чтобы не сделать какую-нибудь гадость, сказать обидное слово, кого-нибудь унизить, оскорбить - очень трудно, так как все мое существо переполнено желчью и гневом. И вот уже поступок совершен, а за него я действительно несу ответственность, тут уж никуда не денешься. Теперь нужно выбираться из этого завала: каяться в содеянном грехе, со всеми вытекающими последствиями. Таким образом, следуя религиозной идеологии об ответственности за рожденные моим умом мысли, формируется замкнутый круг, из которого выйти почти невозможно. Ведь дурные мысли продолжают свое посещение и, может быть, даже с еще большей интенсивностью, потому что я теперь боюсь их пуще прежнего. Ни о какой радости не может быть речи, так как скверна начинает сочиться туда, где ее принимают, где ее боятся, где за нее несут ответственность. Ей только того и надо.
Но теперь я знаю, что Я МЫСЛИ НЕ ПРОИЗВОЖУ И ПОТОМУ БОЛЕЕ Я НЕ ВОЗЛАГАЮ НА СЕБЯ ЯРМО САМООСУЖДЕНИЯ ЗА ПОЯВЛЕНИЕ НЕПРОШЕНЫХ ГОСТЕЙ!
Для меня это открытие все равно, что новое рождение на свет Божий. Так как я, в силу своей мнительности поддавшись доктрине вины и наказания за греховные помыслы, сделался некой свалкой мусора, в которую сыплются и сыплются всякие отходы. Я каюсь, унижаю себя, ненавижу себя, а они прибывают и прибывают. Я стал подобием мусороперерабатывающего комбината. Религии, обществу выгодно, чтобы я чувствовал себя последним грешником, тогда я послушен, покорен, а главное управляем. Страх - лучшее средство держать в рабстве. Не будет страха, развалятся все тюрьмы, цепи, стены и границы. Как тогда можно мною манипулировать, как можно меня использовать, если я не виню себя? Постулаты вины тщательно разработаны и распространены на каждого человека. Меня также закодировали таким образом, что я за все считаю себя повинным. На самом деле я виноват лишь в том, что кому-то хочется есть, а "скушать" меня возможно только в том случае, если я буду во власти алчущего, который для этого сделает все, лишь бы заковать меня в кандалы своей хитрой теории.
Теперь я выхожу за рамки этой догмы вины, сбрасываю кандалы и, познав правду, говорю себе, как только приходит дурная мысль: "Дорогая моя, ты опять посещаешь меня. Однако я тебя не производил и за тебя ответственности не несу. Ступай, откуда пришла!" Она будет возмущена: "Как же не несешь?! Я возникла в твоей голове, а значит, ты меня произвел на свет и ты - мой родитель. Грешно отказываться от своих детей!" Но я даже не буду прислушиваться к ее лукавым аргументам и закончу словами: "Прощай! Не я твой хозяин, мне ты не нужна!"
Отныне я перестал использовать выражение "Я думаю", которое заменил фразой: "Ко мне пришла мысль". Теперь я беспристрастно рассматриваю посетителей своего ума и рассуждаю: "Эта мысль - пуста и неинтересна, а вот эта мне подойдет". Более я не говорю себе: "Я не хочу об этом думать", потому что, когда так говорю, я уже изначально подтверждаю то, что именно я думаю, что пришедшая мысль - моя, что я произвел ее своим умом. Тем самым я немедленно отождествляюсь с нежеланной гостьей, даю ей основания задержаться сколь угодно долго в моей голове и душе. Когда же я произношу: "Эта мысль мне неинтересна", я сразу расставляю все акценты, т.е. изначально отделяю ее от себя, оставляя ее за границей своего сознания, и потому она может свободно уйти.
