Анатолий Гладилин - Прогноз на завтра
- Ну как, - спросил он, - хлебаешь?
- В каком смысле?
- В смысле романтики дальних дорог?
- Ложками.
- А самочувствие?
- Полное отупение. Впрочем, к этому и стремился.
Вот так, кажется, начался разговор. А может, и не так.
Ведь я неоднократно рассказывал о нашей первой встрече, что-то уходило, что-то придумывалось...
***
Я специально пролистал несколько книжек. Посмотрел, как писатели пишут. Или у них память профессиональная, или так принято, но мне бы сейчас (чтоб было все как у людей) надо нарисовать пейзаж (шумело море, волны бились, облака розовели, прошел боцман в промасленной штормовке), подробно, фразу за фразой, восстановить разговор (то есть показать, какой Витя умный, как здорово он меня положил на лопатки, убедил лететь в Певек - делом заняться). Нет, ребята, честно признаюсь, не помню подробностей. Нечто смутное, общее, расплывчатое...
***
А вы сами все помните, что было в прошлом? Иногда, во сне, я отчетливо вижу какую-то мелочь, деталь...
Что-то врезалось в память, и я в любой момент могу восстановить какой-то эпизод, но не весь, не всю картину - кусочек, осколок...
***
Вертолет скользит вдоль Лены. На песчаном треугольнике (тайга высунула язык - лижет воду) две палатки институтской экспедиции. Вертолет спускается. Из палатки выскакивают ошалевшие от радости бородачи. Низкое солнце бьет в глаза, и противоположный обрывистый берег кажется черным.
***
- Это разве комар? - говорит начальник метеостанции в Сиктях, а глаза его после бутылки спирта приобрели неоновый цвет. - Комар тогда, когда в десяти метрах не видишь лица соседа! Не поймешь, кто рядом стоит!
***
Находка. Прощание с командой. Расползаемся кто куда. Четверо сели в такси. Из окон высунулись головы. Машут руками. Белый лист оберточной бумаги, как собака, бросился было за машиной, но отстал.
***
Кузьмич, проиграв очередную партию в шахматы, смахивает фигуры, вздыхает:
- А у меня, Мартыныч, в Симферополе двое грызунов, на них зарплата и уходит.
Дежурная острота в певекской столовой:
- Повар, в котлетах мясо!
- Не может быть!
***
Майский воскресный день. За домиками на льду озера мы играем в футбол. А солнце печет. Гусев без рубашки, голый по пояс, и плечи у него красные сгорели.
***
Витя галантно отступил на шаг, церемонно развел руками (дескать, сила солому ломит) и пропустил вперед жену начальника треста. Дама кивком поблагодарила. У нас напряглись мускулы челюстей: улыбнуться нам она сочла ниже своего достоинства.
***
- Ну и работайте для себя! Пишите. - Ученый с раздражением смял лист бумаги и бросил его в корзину. - Впрочем, понимаю, какой же дурак сейчас пишет для себя? Нынче принято не рисковать - все пишут диссертацию!
(А ведь запомнил. Так запомнил, что до сих пор, дурак дураком, пишу для себя, продолжаю разрабатывать свою тему. Какой я сознательный, бескорыстный! Да нет, ребята, лучше бы мне этого не делать. С трудом выкраиваешь полчаса в день и только расстраиваешься. Несерьезно это, полчаса в день. А где взять больше? Отложить! Не думать! Но как не думать?)
***
...А ты напейся воды, воды холодненькой...
***
Магнитофоны. Записи Окуджавы, Кима, Галича. Все свободные вечера в Певеке мы ходили друг к другу, переписывали. Не помню ни одного сабантуя без того, чтоб в углу не бормотал магнитофон. И Москва нам казалась рядом...
Мыльные волны Охотского моря. Серебристое кипение сайры в призрачном свете синих ламп. Стоп. Я не уверен, что сейчас не всплывет серая, как смерть, немецкая подводная лодка из английского фильма.
Плавал я месяц, а кино смотрел всю жизнь.
И пурга, которую я вспоминаю, - именно та, что застала меня на трассе, или из картины "Алитет уходит в горы"?
Правильно, ребята, повторяюсь, про это мы уже говорили, когда искали нашу единственную первозданную личность, анализировали, из чего она состоит.
...Однако как сотрясалось стекло вездехода, когда снежная тьма хлестала зарядами, я ощущаю до сих пор.
***
С космическими лучами на землю приходят частицы высоких энергий. Обычными приборами их нельзя зафиксировать. Чтобы поймать частицу, надо погасить ее скорость.
Под колокольней церкви, где помещается якутский институт, есть большой металлический шар. Он набит свинцовой дробью, а внутри - счетчик. Частица пробивает толстый кирпичный свод, ее тормозит свинцовый щит, и только тогда счетчик ее отмечает, то есть запоминает.
Во дворе института шахта глубиной в тридцать метров (ее копали сами сотрудники). Вечная мерзлота служит тоже тормозной прокладкой. В шахте три станции. Нижняя станция (там летом температура минус двадцать) фиксирует наиболее "высокоэнергичные" частицы. На фотопластинке виден след.
Где жить человеку, куда ему подыматься или опускаться, какими стенами он должен огородиться от внешнего мира, чтоб запомнить все, что проходит через него самого? И что именно надо запоминать?
Или это удобно, когда прожитые годы не оставляют никакого следа?
***
А зачем?
***
Вот сейчас я занимаюсь типичным интеллигентским самокопанием, выдрючиванием. Наверно, хочу прослыть оригиналом. Может, мне зарплату за это прибавят? Фигу с маслом. Тогда к чему сложности? Наука и техника достигли невиданного прогресса и облегчили жизнь. Пришел с работы - включи телевизор. КВН, "Тринадцать стульев", "Голубой огонек", "Кинопанорама", "На полях страны", спорт - всё тут, бесплатно, в комнате - смотри, отдыхай. И не надо забивать голову ненужными мыслями.
Чем я хуже других? Что я, рыжий?
Бегу.
Включаю.
Ура, футбол!
На поле команды вышли, по-моему, с одним желанием: как можно скорее и без происшествий разделаться с этой календарной встречей, которая уже никак не влияла на распределение мест.
Защитники двигались неторопливо, больше стояли и не упускали возможности даже с центра поля отдать мяч своему вратарю. Полузащитники разыгрывали какие-то древние комбинации, чаще всего пасуя друг другу по системе треугольника, и, только когда становилось совсем неприлично дольше держать мяч, мощным ударом посылали его в аут. Форварды если и били по воротам, то с таким расчетом, чтобы мяч шел на три метра левее левой штанги и на пять метров правее правой. Когда же случайно мяч срезался с ноги, то обязательно летел прямо в руки зевающего вратаря.
Телекомментатор засыпал, просыпался и изредка уныло подбадривал зрителей: дескать, вспышка еще будет и, дескать, это техническая новинка тренеров. Действительно, оживление в игре наступило, но вряд ли оно было запланировано заранее. Просто один футболист нечаянно ударил другого по ноге, и тот, разъяренный, с минуту гонялся за ним, стараясь съездить обидчика по шее.
В начале второго тайма форварды демонстрировали разученные на многочасовых тренировках приемы: отыгрыш мяча пяткой, отыгрыш щечкой, отыгрыш подъемом. Но одному из нападающих кто-то из партнеров (явно сводя с ним личные счеты) отыграл мяч так коварно, что футболисту ничего не оставалось делать, как двинуться вперед. Однако двигаться вперед ему решительно не хотелось. Он прошел, тупо волоча мяч, сначала на левый край, потом на правый, потом вернулся в центр. Никто из партнеров не открывался, а противник лениво наблюдал за этими перемещениями. Тогда нападающий резко пошел на обострение, но, сблизившись с защитником, тут же упал. Защитник тоже с готовностью лег на травку. Пока суетились врачи и судьи, оба игрока порассуждали о погоде и договорились, как вместе провести сегодняшний вечер. К концу матча у нескольких игроков не выдержали нервы, и они стали рваться к воротам. Их умело сбивали защитники. Пару раз можно было смело назначать одиннадцатиметровый штрафной удар. Но судья уже ни на что не реагировал. Он нетерпеливо следил за стрелкой секундомера и дал финальный свисток на полминуты раньше положенного срока.
За всем этим с трибун стадиона наблюдало сорок тысяч внешне вполне нормальных людей и еще двадцать миллионов телезрителей.
***
Невелика печаль: нарвался на скучный матч. Была бы кубковая встреча...
А в Бразилии, говорят, после поражения сборной свергли правительство.
***
Скоро во всех семьях воцарится мир и покой: каждый вечер - сплошное фигурное катание.
***
На одном из заседаний клуба "Интеграл" в Академгородке (там выступали по принципу "кто кого переострит") Вадик заявил:
- Из всех искусств для нас важнейшим является телевизор. Доказательства? Пожалуйста! Если наши хоккеисты выиграют первенство мира, вот увидите, все забудут про неурожайный год!
4
Человек, который после работы стоит полчаса в очереди за помидорами (и они кончаются перед ним), потом полчаса за полуфабрикатами (и они тоже исчезают перед самым его носом), потом десять минут в очереди за яблоками (впереди стоящий пенсионер - "атлет труда", как он сам себя называет, берет 200 граммов изюма, 200 граммов урюка, 200 граммов сухофруктов, 300 граммов кураги, 150 граммов чернослива), и вот, наконец, он лицом к лицу с продавщицей, а она возвращает ему чек, потому что чек пробит в другой отдел (- О чем же кассирша думала? - А я почем знаю? - Что же делать с чеком? Подпишите у заведующей. - Где заведующая? - Вышла! - Когда придет? Гражданин, вы мне мешаете! - Сколько времени ее ждать? - Я над ней не начальница!) - так вот, я со всей ответственностью утверждаю, что этот человек социально опасен: он может запросто броситься на публику и начать кусаться.
