Изгоняющий бесов. Трилогия - Андрей Олегович Белянин
— Иду мимо, тут взрыв! Думаю, опять отец Пафнутий развлекается…
— Сержант, задержите этих двоих, они украли ценные артефакты из храма.
— Опаньки, стоять! — Дуло пистолета мгновенно переместилось на незадачливых грабителей, резко упавших на колени. — Объясняемся по одному.
Короче, если опустить все детали и как-то максимально скомкать текст, не размазывая мармелад тонким слоем по окрестностям, то всё закончилось наилучшим образом. Двое парней, что рылись в стене Воскресенского храма, пуская неискренние слёзы, признали, что их чёрт попутал. Да, да, тот самый модный тип с мефистофельским профилем, которого я вырубил электрошокером.
Типа он нанял их в Архангельске в реставрационной мастерской, так что по поводу профессии они не врали, их документы были подлинными. Цель заключалась в том, чтобы вскрыть тайник, оставленный ещё со времён революции. В жестяной коробке из-под сосательных конфет лежал старинный православный крест в серебре, украшенный драгоценными камнями. Как сказал позднее отец Пафнутий, сверившись с архивными записями и фото, это был крест ещё начала девятнадцатого века, переходящий от одного батюшки к другому со всем наследством и хозяйством Воскресенского храма. Редкая вещь, статусная!
Откуда появилась карта с указанием его местонахождения, мы так и не узнали. Чёрт в пальто, пользуясь общей суматохой, умудрился как-то исчезнуть, но, кажется, после урока электричества, полученного у нас, вряд ли он сюда хоть ещё раз вернётся. А кстати, жаль, мы с Гессом не наигрались, ждём второго раунда, Декарт вам в печень!
Немного забегая вперёд, скажу, что эта история закончилась совсем не так, как должна была бы. Во-первых, у расхитителей культурно-исторических ценностей конфисковали шокер, потом с ними была проведена соответствующая беседа (их попросту крепко отдубасили в участке!), после чего без предъявления обвинений выкинули на улицу пинком под зад. Как они добирались к себе в Архангельск, одному богу известно….
Однако чиновник из районной администрации не пострадал за то, что привёл к нам грабителей, то есть сохранил лицо. Ради чего всё это дело замяли? А единственно ради того, чтобы старинный крест не был передан властям как свидетельство преступления! Церковная реликвия осталась при Воскресенском храме, у отца Пафнутия, так же пошедшего на сделку со следствием. Не знаю, кому как, но в принципе вроде бы все оказались довольны, даже побитые реставраторы признавали, что весьма и весьма легко отделались.
Кажется, я периодически искрил ещё до вечера, хотя горячая баня привела мои мышцы в рабочую форму. Мой пёс не пострадал, хотя электрошокер, как уверяют изготовители, может если не остановить, то вот прям жутко запугать собаку треском и запахом озона. На героического добермана эти примочки не действовали, а под прямой удар током он им не подставился, профессионально завалив криминальную парочку в снег и предупредив вслух, что уши обгрызёт, если только дёрнутся! От страха они даже не поняли, что Гесс говорил с ними на чистом русском. Но, главное, послушались!
После ужина, пока батюшка по сотовому утрясал с вышестоящим церковным начальством какие-то моменты с находкой того самого старинного креста, я вывел добермана погулять. Пользуясь моментом, просто уселся на крылечке, прикрыл глаза, но не уснул. Нет, меня всё чаще тревожили странные мысли, более свойственные семнадцатилетнему подростку или престарелому буддистскому монаху, никак не пекущемуся о собственной душе. Я вновь начал искать себя.
Кто я по факту в этой жизни? Нас учили, что всегда есть несколько таких ипостасей.
Во-первых, допустим, я сам по себе: человек, мужчина, гот, философ, военный, бесогон — всё это я. Могу потрогать сам себя за нос, постучать кулаком по лбу, то есть убедиться в чисто физической реальности себя. А не только — «я мыслю, следовательно, существую!». Хотя и это бессмертная классика, с ней не поспоришь.
Во-вторых, есть тот я, которого видят окружающие. Меткого стрелка, грубияна, удачливого ловца бесов, недоучку, не определившегося в себе парня, сманившего чужую собаку, лихого забияку, хорошего парня, зануду, скучного монашка, подозрительного типа, якшающегося с чертями и голыми демонессами в бане… Так кого?!
В-третьих, я (сам по себе), тот ли я, которым хочу быть? Почему мы вынуждены вечно выбирать, какую часть себя сделать главной в жизни, а какую (какие) задвинуть в долгий ящик?
Допустим, сейчас я послушник и бесогон. Но это два взаимоисключающих понятия! В послушании всегда есть добровольный отказ от индивидуальности, собственного мнения, агрессии, инициативы. Вот только изгнание бесов требует как раз прямо противоположного. Сила, реакция, вера, тренировки, умение работать в одиночку и в команде, мгновенно оценивая ситуацию и принимая математически выверенные решения, иначе просто не выжить!
А ведь есть ещё «я» в подсознании и инстинктах. Есть «я» в глазах и умах людей, ни разу меня не видевших, но имеющих обо мне своё собственное мнение. Так кто я?
Почему я не могу буквально сейчас по-хорошему выпросить Гесса, потом забрать Марту, официально оформить наши с ней отношения, купить квартиру и жить, как нормальные люди, где-нибудь на побережье, преподавая философию юным умам Краснодарского края?
Разве я этого не хочу? Хочу! Тогда почему же не делаю? Потому что хочу не этого! А чего же тогда?! Ох…
— Тео, я тебя лизь! Хочешь погладить мой зад?
Вот, собственно, и всё. На этом его предложении и заканчивается вся философия культурного Запада, уступая место буддистскому восприятию мира. Собачка просит погладить её? Так погладь! Да воздастся тебе это кармой в следующем перевоплощении. Не ищи смысла жизни, она вечна, просто наслаждайся всем, что она может предоставить прямо сейчас. Принимай относительность добра и зла как ступеньки на духовном пути к познанию Непознаваемого. Ибо путь всегда важнее цели…
— Паря, тут тебя от вызывали, — обратился ко мне отец Пафнутий, когда мы вернулись с прогулки домой. — Но я от тебя на вечер-то отмазал. Отдышись, выспись, завтра от пойдёшь. Система-то, поди, никуда не денется.
— Спасибо, отче, — от души поблагодарил я. Бросил взгляд на часы, понял, что ноги подгибаются, и, держась за стену, добрался до своей койки, на каковую и рухнул носом вниз.
На всю оставшуюся жизнь запомню, что такое удар электрошокером и каковы бывают последствия. Даже ночью пару раз просыпался от ощущения раскалённых игл, пронзающих всё тело. Казалось, каждое нервное окончание до сих пор содрогается от боли. И мысли не отпускали: «Хм, а стильному чёрту каково сейчас? Он-то получил заряд покрепче, у него между рогов даже электрическая цепь образовалась, сине-зелёная, красиво-о…»
В конце концов ко мне припёрся сонный, зевающий Гесс, два раза лизнул меня в шею и бесцеремонно улёгся спать рядом, подвинув меня к
