Разочарованные - Мари Варей
Поэтому, оказавшись на пороге у Ришаров, Анжелика немного робела. Николь Ришар, мать Морганы, была женщиной нервного склада и вечно выглядела изнуренной. Но вовсе не потому, что не высыпалась, она была как бы уставшей с рождения, от этого мира, от жизни, от людей. Николь появилась в дверном проеме с сигаретой в зубах.
– А ты, наверное, Анжелика? – спросила она мягким голосом и запечатлела на щеке девочки ласковый поцелуй с запахом никотина. – Моргана отправилась за хлебом, через десять минут вернется.
– Простите, я пришла раньше времени.
– Никаких проблем. Хочешь воды или лимонада?
– Лимонада, если можно.
Через минуту Николь вернулась со стаканом в руке. Она села напротив Анжелики и принялась ее изучать, сощурившись и затягиваясь сигаретой. У нее были такие же, как у Морганы, светло-серые глаза.
– Слишком уж ты хорошенькая, непросто тебе будет в жизни, – вздохнула она. – Всех в тебе будет интересовать только внешность.
Анжелика поняла, что это не комплимент, но от смущения лишь поблагодарила и тут же почувствовала себя глупо.
– Я рада, что у Морганы появилась подруга, – продолжала Николь. – Ей сложно заводить друзей в школе, она чересчур умна для своего возраста, а тем более для девочки. Я переживаю, что она страдает от одиночества. А вы ведь подруги?
Анжелика сделала глоток лимонада и пожала плечами. Дружба – понятие относительное. В последнее время девчонки, начиная с Сары, были с ней гораздо более жестоки, чем мальчишки.
– Не думаю, что это дружба.
Николь удивленно подняла бровь:
– Почему ты так говоришь?
– У меня была лучшая подруга, мы дружили с начальной школы, и она предала меня.
– Это как же?
– Она сказала всем, что я лгунья, и перестала со мной общаться.
– А ты солгала?
Анжелика покачала головой.
– Нет, но она считает, что во имя нашей дружбы я должна была держать в тайне то, о чем рассказала.
Николь, слегка заинтригованная, ответила:
– Дружить не всегда просто, это правда, но Моргане ты можешь доверять, она надежная, и принципов у нее поболее, чем у всех моих взрослых знакомых, вместе взятых.
Анжелика поставила стакан на стол – лимонад без сахара был слишком кислым.
– Знаешь, – продолжила Николь, – тут ведь как… Девочек с пеленок учат вставлять друг другу палки в колеса. Вспомни сказки: Золушку тиранили ее сводные сестры, Белоснежку отравила мачеха… Обрати внимание, все эти женщины – ревнивые соперницы. – Николь взволнованно вскочила, уронив пепел от сигареты на ковер. – Причем соревнуются они не в великодушии или образованности, нет! С незапамятных времен нас заставляют соперничать в красоте, потому что самой красивой, той, что будет соответствовать некоему идеалу женщины (в сознании девочек такой идеал – сказочная принцесса), достанется главный приз.
– А главный приз – это что? – спросила Анжелика, увлеченная этим странным разговором.
Николь мягко улыбнулась:
– Право выйти замуж за прекрасного принца, рожать ему детей, мыть полы, бесплатно вести домашнее хозяйство, готовить еду и стирать ему носки. А лучший способ победить – это избавиться от конкуренток. И твоя подруга, которая больше с тобой не разговаривает, она как бы под гипнозом.
– То есть как под гипнозом?
– Ну, как будто заколдована. Все эти истории, поведение героев в книжках и в кино – ты их подсознательно впитываешь, они словно налагают чары, поселяют в тебе мысль о том, что другие девочки на самом деле никакие тебе не подруги и, если им придется выбирать между тобой и мальчиком, они всегда выберут мальчика, предадут и будут вечно держать соперницу под прицелом, оценивая твои поступки, наряды, внешность, как, например, это делают некоторые девочки в отношении Морганы: им не дает покоя то, что она другая, их пугает ее свобода…
Звук открывающейся двери прервал разглагольствования Николь.
– А вот и Моргана!
Раскрасневшаяся от поездки на велосипеде Моргана вошла в комнату и положила хлеб на столик.
– Мама тебе излагает свою великую теорию о соперничестве между девочками, да?
Но ей ответила Николь:
– Именно так. Представь себе, я пытаюсь вас защитить, поскольку слишком часто сама страдала из-за отсутствия женской солидарности.
– Да-да-да, женщина женщине волк, все под гипнозом, бла-бла-бла… Пойдем, Анжелика, ко мне в комнату.
Анжелика вошла вслед за Морганой в тесную комнатку под мансардной крышей, где увидела идеально заправленную кровать, и вообще порядок и чистота здесь контрастировали с остальной квартирой.
– Прости, у моей матери имеются теории насчет всего и вся. Свою идею о принцессах, мачехах и ведьмах она вворачивает при каждом удобном случае. У этого есть простое объяснение: когда ей было пятнадцать, ее отец ушел к лучшей подруге ее матери.
Анжелика уселась на кровать, размышляя над услышанным от Николь:
– Вообще-то логика в этой теории есть. Взять, например, меня и Сару.
– Тебя и Сару? Но здесь же другая история, разве нет? Вы соперницами не были, просто она почувствовала, что должна сделать выбор между тобой и своей семьей. Она смалодушничала, ей было проще поверить в то, что ты лжешь. Люди готовы верить во что угодно, если им так удобно в данный момент.
– Может, и так, но это тоже околдованность, только другого толка.
Моргана крутанулась на стуле рядом с письменным столом.
– Если все мы околдованы, то надо снять эти чары. И у меня есть идея!
Она порылась в какой-то коробке из-под обуви и вынула оттуда аудиокассету.
– Недавно я слушала радио NRJ и смогла записать вот это, почти полностью, секунд трех только не хватает.
Она воткнула кассету в магнитофон, нажала «play» и на вступительных аккордах, встав на кровати, торжественно произнесла:
– Я, фея Моргана, провозглашаю нас подругами на всю жизнь! Быть нам вместе в горе и
