Проект «Замуж» - Ольга Тиханова
Аня физику не любила. Формулы вызывали только скуку, поэтому она даже не старалась вникнуть в суть. У предыдущей учительницы она только один раз умудрилась получить четверку в четверти, обычно была твердая тройка.
Когда пришел Пал Палыч, стало еще хуже, и после двойки по контрольной за полугодие он попросил нерадивую ученицу зайти после уроков – переписать. Аня ни за что не пошла бы, но в этот раз оценка грозила опуститься критически, за что обязательно влетело бы от родителей. Пришлось пожертвовать одной послеобеденной прогулкой, потратив это время на физику.
После уроков ребята не расходились, а сидели на спортивной площадке, побросав портфели в одну кучу, слушали музыку и болтали. Это было традицией. Временем для себя – когда школа уже позади, а с уроками можно подождать. До трех часов никто не уходил домой.
Аня очень любила эти посиделки, особенно когда погода была хорошей, как в тот день. Но как назло, именно в тот день надо было переписывать контрольную.
Она села за парту, тоскуя, смотрела на ребят в окно и ждала Палыча.
Он пришел минут через пять, взял книгу, сел за соседний стол и сказал:
– Ну что, давай разбираться. Какая тема тебе не понятна?
– Мммм… так… а контрольная? Я же должна написать… – ей не терпелось отделаться и убежать к ребятам, еще можно успеть.
– Ничего. За оценку не волнуйся. Главное, чтоб ты поняла тему. Давай я тебе сейчас попробую объяснить, а ты – если не понятно – спрашивай.
Он раскрыл книгу, в ней было много иллюстраций – устройство каких-то древних летательных аппаратов, современные машины в разрезе. Рассматривать модные иномарки изнутри оказалось не так уж скучно. Были еще картинки с забавным мальчиком и его папой: мальчик делал разные упражнения, а папа на их примере разъяснял сыну законы физики. Просто и понятно.
Аня не ожидала, что так быстро все поймет. Голос учителя был тихим и приятным, глаза ласковые, мягкая улыбка. Аня чувствовала, как проваливается куда-то…
– Все понятно? Хорошо. Молодец! Ну, а теперь… попробуешь решить задачку?
– Что? – очнулась Аня. – А, да. Попробую.
Цифры летали перед глазами. Формулы выплясывали какой-то танец среди тетрадных клеточек. Она поднимала глаза, встречала одобряющий взгляд физика. В душе клокотало от радости.
– Молодчина! Ни одной ошибки, смотри. Вот только здесь немного перепутала, но это не страшно… лучше вот так…
Аня смотрела на прыгающие кудри Павла Павловича, и ее щеки горели. Потом покраснели. И это был плохой знак – в последний раз она краснела в седьмом классе, когда Матвей, в которого она была беззаветно и горячо влюблена, на физкультуре случайно дотронулся до ее плеча.
С того дня она стала ходить на дополнительные занятия по физике.
Да, Аня влюбилась. И в учителя, и в предмет. В четверти теперь красовалась твердая пятерка, а последние полтора года школы она жила только теми днями, когда в расписании была физика или дополнительное занятие.
На выпускном Аня плакала. Единственная из всех. Подруги трясли ее за плечи: «Анька, ты чего?! Свобода же! Ура! Школы больше нет!» А она только сильнее всхлипывала.
Даже зачисление в вуз не радовало. В августе позвонила завуч школы и осторожно поинтересовалась, не хочет ли Аня, по старой памяти и любви к школе, присоединиться к открывающемуся у них тур-кружку, это будет что-то вроде шефства. За небольшое вознаграждение. Нужно проводить с ребятами собрания и по возможности ходить с ними в походы, не часто. Занятость небольшая, но педсовету хотелось привлечь к ней именно бывших выпускников, обеспечив тем самым преемственность поколений. И так далее, и тому подобное. Руководитель кружка – Павел Павлович. Все свои.
Аня скакала на кровати от радости.
Почти сразу она стала надежной опорой, правой рукой и верным помощником Павла Павловича. Ответственная. Инициативная. И по-настоящему увлеченная.
Павел Павлович вскоре начал обо всем догадываться. Это было заметно даже самой Ане – он просто начал ее избегать. Старался не оставаться наедине, больше общаться по телефону, передавал просьбы через других людей. Ей было больно.
В походе по вечерам, как водится, сидели у костра. Мальчишки-вожатые достали водку, наливали друг другу, спрятавшись за березой, по крошечным стаканчикам, чтоб дети не видели.
Аня попросила ей тоже налить, выпила залпом. Скривилась – «Фууууу…» – но сразу стало немного легче.
– Кажется, я опьянела…
– С одной рюмки? Ерунда. Вот я пару раз напивался до «вертолетиков», у тебя так было? – инструктировал опытный Кирилл.
– Нет. Я вообще впервые водку пью.
– Ээээ… да у тебя еще столько всего впереди.
До «вертолетиков» она не напилась, но в палатку к Павлу Павловичу заявилась. В порыве неожиданной смелости Аню тянуло на откровенность.
– Почему вы от меня бегаете? Мммм?.. Я же ничего не прошу… Я же все понимаю… Да. Понимаю… Конечно же. А что? Но я не могу ничего с собой поделать. Вот так вот. Совсем ничего… А вы вот так вот… со мной… Разве можно вот так вот? Ммм? Вот что я вам сделала?
– Анют, никто от тебя не бегает. Пора спать. Иди к себе.
– Ага! Теперь вы еще меня гоните! Почему?!. Я поговорить хочу!
– Ну, давай поговорим. О чем?
– О нас… с вами. Я и вы…
– Что именно я и ты?
– А вы не догадываетесь?
– Нет, – Павел Павлович густо покраснел.
– Аааа… Какую я вам задачку задала, а? Сложная? Так-то вот! А все просто на самом деле. Я вас люблю… Да… Что вы так смотрите? Давно. С десятого класса еще. Или с девятого?.. Не, с десятого… Да-да.
– Аня…
– Вот только не надо мне сейчас ничего говорить… Что не нааааадооо, ты еще встрееееетишь… Я люблю вас. И никого больше не встречу. Ясно вам? И ни на кого больше даже смотреть не хочу. Ни. На. Кого. Ясно? Вот просто знайте. И, между прочим, мне уже восемнадцать лет. Между прочим. Да вот.
Она даже попыталась его поцеловать, но Павел Павлович остановил и отправил спать.
Он не сдавался еще почти полгода. Но после того разговора Ане стало легче, потому что можно было не бояться, что он о чем-то догадается, ведь сама все рассказала.
А в начале зимы начался их роман. Он признался, что не может больше бороться с собой. Что
