Ход королевой - Бернард Вербер
– Наверное, таков ваш стиль…
– И вообще, единственное, что мне мешает по-настоящему быть собой, – это Уголовный кодекс.
– Вы меня пугаете, – произносит он все тем же беспечным тоном.
– Правильно, бойтесь. Бегите от меня и, главное, не вздумайте меня полюбить, иначе я вас погублю, как уже погубила… Шанти.
– Кого?
– Одну женщину. Забыла вас предупредить: у вас нет ни малейшего шанса присоединить меня к вашей коллекции бабочек, потому что у меня физическое отвращение к мужчинам. Меня выворачивает даже от запаха мужской кожи.
Они внимательно смотрят друг на друга и вместе смеются.
– Выпьем за наши недостатки, которые мы не намерены скрывать, – предлагает он.
– Да, а еще за те, в которых мы еще не признались, – подхватывает она.
– Вы еще не перечислили все свои? – изумляется он.
– Если бы! Еще я непрерывно передумываю…
Помедлив совсем недолго, он привлекает ее к себе и начинает целовать. Она не сопротивляется. Более того, она обнаруживает в нем все больше похвальных свойств – до такой степени, что позволяет себе первый в жизни опыт гетеросексуальной любви. Судя по ее блаженным стонам, а потом воплям, этот вариант тоже способен доставить ей удовольствие. Вопить можно, сколько влезет, соседей не потревожишь, потому что все их соседи сейчас – это каменные бараны, орлы да сурки.
Моника чувствует, что это приключение – не только способ приобрести новый опыт, но и восхождение по ступеням власти над другими и над самой собой.
Выходит, в моих силах телесно управлять мужчинами.
Через несколько минут она снова издает крик. Ответом ей служит только вой ветра да стук дождя за стенами хижины.
9
– Мне полегчало, – признает Николь О’Коннор.
Руперт встретил дочь на выходе из сиднейского Центра анонимных алкоголиков и приглашает ее в свой красный «Роллс-Ройс». Она наслаждается роскошью и комфортом отцовского лимузина.
– Ты снова не ошибся, папа, мне нельзя было замыкаться в своей скорлупе. Когда тебе плохо, нужны другие люди, чтобы поправиться. Анонимные алкоголики помогли мне справиться с выпавшими испытаниями. Теперь я вынырну из омута и воспряну. Я вернулась в свою старую футбольную команду и записалась в университетский шахматный клуб.
– Ты уже добиваешься позитивных результатов?
– В футболе я еще тяжеловата, дает о себе знать прежнее злоупотребление алкоголем. Знаешь, я набрала вес, теперь надо сбрасывать. Другое дело шахматы: там я полностью восстановилась, уже выиграла в нескольких отборочных матчах, мой клуб даже предложил мне выступать за Австралию в будущем большом международном турнире.
– Что за турнир?
– Чемпионат англоговорящих стран в Лондоне. На нем будут представлены все страны Содружества: Южная Африка, Канада, Австралия, к ним добавились и бывшие колонии – США, Индия.
– Когда турнир?
– Через месяц. Хочешь поехать со мной, папа?
– Жаль, но у меня много работы здесь. Ничего, я буду тебе звонить, чтобы ты рассказывала мне о ходе соревнования.
Ведя машину, Руперт гордо поглядывает на дочь.
– Не сомневайся, душой я всегда буду с тобой. То, чего ты достигла, избавившись от влияния алкоголя, – это, наверное, величайшая твоя победа.
Она стискивает отцу руку.
– Я тебя люблю, Николь.
– И я тебя, папа.
– Еще одно: если полетишь в Лондон, то помни, что там сердце территории наших заклятых врагов.
– Англичан?
– Да. Думаю, настало время поведать тебе о твоем происхождении, о крови, текущей в твоих жилах.
Они выехали из города и теперь едут среди полей.
– Самый далекий из присутствующих на моем генеалогическом древе О’Конноров жил в Ирландии, в городе Корк. В 1845 году в стране разразился страшный голод, вызванный размножением паразита, фитофторы, поразившего поля картофеля. В то время картофель был нашим главным продуктом питания. Из-за его нехватки населению приходилось есть крыс, древесную стружку, землю. Голод сопровождался эпидемиями холеры, тифа, туберкулеза. Англичане, владевшие всей землей, забирали урожай себе, обрекая нас на гибель. Бывало, что на одной улице соседствовали английские дома, где всего было вдоволь, и ирландские, где мерли с голоду. Отмечались даже случаи людоедства.
Николь передергивает.
– Наш предок Донован О’Коннор не стерпел этого положения. Чтобы не умереть от голода, он рискнул убить англичанина и похитить его запасы еды. Его поймали и сослали на каторгу, в Австралию, как многих осужденных в те времена. Очутившись среди худших воров и убийц Соединенного Королевства, он, понятное дело, очерствел душой. Трудясь на строительстве дорог нового континента, он все лучше узнавал страну и так хорошо ее изучил, что в один прекрасный день совершил побег. Группа таких же, как он, беглых каторжников сколотила банду. Сначала они довольствовались кражей овец, но фермеры в конце концов сформировали вооруженное ополчение для защиты своих отар и выслеживания бандитов. Кого перебили, кого поймали и вздернули, кто попросту помер от малярии – в тех местах кишели комары. В итоге из всей банды выжил один Донован, у которого осталось стадо краденых овец. Поняв, что долго пробыть вне закона не удастся, он додумался подкупить кого-то в австралийской администрации, приобрел землю и получил разрешение построить ферму и честь по чести пасти своих овец, помеченных клеймами их законных владельцев. То было только начало длительного процесса. Донован О’Коннор помогал бежать другим каторжникам ирландского происхождения. Для увеличения своего поголовья они продолжали воровать скот и заодно отправлять на тот свет его владельцев. Так их овечье поголовье выросло в крупнейшее в тех местах. Нелегальное, ну и что с того? Чтобы спокойно заниматься своими делами, они платили взятки судьям, тоже часто имевшим ирландское происхождение. Надо сказать, что в то время Австралия была в некотором смысле как Дикий Запад. Для тех, кто умел организоваться и не ведал страха, не было ничего невозможного. Краденые овцы приносили ягнят, и тех уже метили клеймом ранчо О’Коннора. Вот ты и узнала, откуда взялось наше состояние. Сейчас, озираясь на прошлое, я понимаю, что именно ненависть к свиньям-англичанам позволила Доновану создать собственную империю.
– Как занимательно! – говорит Николь.
– Когда будешь в Лондоне, не забывай, что англичане – высокомерные циники. Они преследуют только свои собственные интересы. Им неведомо ни сочувствие, ни великодушие, ни жалость. Они эксплуатировали все страны, которые колонизировали, будь то в Америке, в Азии, в Африке, в Океании. Лично я за то, чтобы Австралия вышла из Содружества.
Она кивает, обдумывая все услышанное.
– Так что не забывай, что находишься на вражеской земле, – продолжает Руперт. – Тем более ты обязана там победить и показать силу твоей ирландской крови. На тебя глядят призраки всех мучеников нашего народа. Если говорить о стратегии самой игры, то придерживайся своего стиля:
