Пчела в цвете граната - Сания Шавалиева
– Ты чего? – удивилась Заря. – Испугалась?
Ася кивнула. С кончика носа, ресниц капала вода. Ася смаргивала и хаотично соображала, видела Заря или не видела, как она хомячила.
– О, картошечка! – Заря открыла сковородку и пальцами подхватила поджаристую дольку, аппетитно зажевала. – Вкуснотища!
– Ты что делаешь? – округлила от удивления глаза Ася.
– Извини, не удержалась, – Заря потянулась за вилкой и уже через минуту говорила с набитым ртом, жестикулировала вилкой, громко смеялась. – Ешь! А то ничего не останется.
В голове Аси возникли проблемы. Она не могла переварить увиденную картинку.
– Точно не будешь? – уточнила Заря, показывая на практически пустую сковородку.
Ася, отказываясь, покачала головой.
– Значит, мне повезло. Достанется больше, – собирая остатки, заскребла вилкой по дну сковородки.
Если бы знала, что так будет, съела бы больше, пожалела Ася и всё-таки не удержалась от вопроса:
– Что дальше?
– Надо на завод съездить, оформить обходной лист.
– Заря! – Ася не скрывала тревоги. – С картошкой что будет?
– Классное получилось утро, – кивнула Заря, поставила на плиту чайник.
Невнятный ответ Зари вовсе выбил Асю из колеи.
– Заря, займи рублей пятнадцать.
– Без проблем, – откликнулась Заря, моя вилку и сковородку.
– Как приеду, вышлю телеграфом.
– Не поняла. Каким телеграфом? Ты куда собралась? – забеспокоилась Заря. – С получки отдашь.
– Я домой решила вернуться.
– Зачем? За зимней одеждой? Скоро холода, а я смотрю, у тебя, кроме плаща, ничего из тёплого и нет.
– Я совсем хочу уехать! – вдруг закричала Ася. – Совсем! Я ничего здесь не понимаю. Я не умею мыть полы, жарить картошку, работать на работе, не умею начинать новую жизнь.
– Подожди, не ори. Давай не так быстро. Сейчас мы с тобой пойдём куда-нибудь. Хочешь в кино?
Ася заплакала. По-детски поскуливая, тёрла кулачками по щекам, глотая солёные слёзы и сопли. Она была уверена, что всё будет именно так, как предсказывала мама: Ася окончит фармацевтический институт, устроится работать в аптеку, выйдет замуж, родит детей. В мамином предсказании не было Маргариты с травмой, Зари с трагедией, Байконура с хамством. Всё же четко: к тебе приходят люди, жалуются на головную боль, ты им даёшь таблетку – и все счастливы. Кто даст такую волшебную таблетку Асе от чувства отвращения к себе за ворованную картошку? Ася была уверена: если бы родители были рядом, они бы дали ценные советы или подсказки, которым можно следовать безоблачно и светло.
Это уже был второй случай воровства за две недели проживания в Челнах. Первый раз это произошло, когда у Аси в отделе кадров за трудовую книжку попросили пятьдесят копеек, а в кармане было всего тридцать восемь и из них надо было оставить пять на проезд в автобусе. Ася добиралась домой, казалось, целую вечность, но не запомнила почти ничего, кроме автобусной кассы с прозрачным верхом и бабки с серым, холодным взглядом. Кажется, она с первой секунды поняла, в чём дело. Ася вошла на последней остановке, села ближе к кассе. Скоро салон набьётся народом, он будет передавать деньги за проезд, и чем ближе к кассе, тем больше. Теперь надо пересчитать, вычислить, на сколько билетов передали, оторвать длинную полоску билетов, вернуть в толпу. Под шумок можно лишний билет оставить себе, можно пару монет зажать в ладошке. Поступила именно так, собрала ровно двенадцать копеек и уже приготовилась выходить, как заметила эту сгорбленную старушку с безликим лицом, спелёнутым белым платком в мрачный саван. У Аси от её осуждающего взгляда кровь хлынула в голову, виски стянуло болью, а ладошку с припрятанными монетами закололо так, словно она сжимала осколки разбитого стекла. Хотела вернуться, но толпа, прихватив Асю, вынесла её своим потоком. Ася куда-то шла, тащилась по переходам, не обращала внимания на светофоры. Повезло, что в послеобеденное время машин почти не было…
Пока Ася жалела себя любимую, Заря успешно почистила картошку и теперь крошила её в разогретую чужую сковороду.
– Вот не помню, был лук или не был? – рассуждала Заря, помешивая картошку.
– Был, – кивнула Ася. Дома она лук ненавидела, а здесь он ей попался и пролетел за милую душу.
– Лука нет, – вздохнула Заря, – в следующий раз добавим.
«Следующего раза не будет», – подумала Ася.
– К тебе вчера сестра приходила. Ира, кажется, зовут, – вдруг выдала Заря.
– И? – удивилась Ася. – Почему я её не видела?
– Ты спала. Она пару раз тебя дёрнула, ты прогнала её.
Ася вспотела.
– Да не было такого!
– Сама лично видела. Ты сказала: «Не хочу!»
– Не помню! – схватилась за голову Ася. Вспомнила: мама будила в школу, Ася отбрыкивалась, кричала: «Не хочу». – Боже, как стыдно. Что я наделала?!
– Не переживай. Ирка не обиделась. Просила сегодня приехать к ним. Сказала, что вы поедете подавать документы в автомеханический техникум.
– Не поняла?
– Я тоже не особо поняла. Но она и меня звала.
– Поедешь?
Заря пожала плечами.
– Мне-то зачем? Всё равно скоро всё кончится.
– Чё болтаешь? – Ася напряжённо ждала ответа, но, кажется, и так уже догадывалась, о чём идет речь. Заря даже не намекала, а говорила открыто и понятно.
– Обещай, что не уедешь, – Заря достала из кармана пятьдесят рублей одной купюрой.
Офигеть! Просто так такие деньги носит в кармане? Ася давно бы спрятала под матрас, в чемодан или зашила в трусы. Мать целый месяц горбатилась пирожником за пятьдесят семь рублей.
Ася ничего обещать не стала. Она приняла решение, и этого вполне хватало, чтобы всё бросить. Завтра в пять утра встанет, купит билеты, а потом родители уговорят её остаться. Нормальная рабочая версия. Поэтому Ася нисколько не встревожилась, когда пришёл Володя и сообщил, что они все идут в чехословацкий «Луна-парк». Слегка забеспокоилась только, когда зашли в парк «Гренада», переполненный яркими аттракционами и весёлыми людьми, да и беспокойством это назвать было трудно: вся площадка парка была заполнена музыкой, разноцветными огоньками, детским гомоном восторга. Люди, как безумные, катались на каруселях, стреляли в тирах, проигрывались в разнообразных лотереях. Деньги сыпались ворохом. Уставшие и обезумевшие от наплыва народа кассиры лениво брали деньги и доставали шарики из карманов, стаканов, выемок. За шарик шестьдесят копеек. Бросок! Ноль! Бросок! Получите ластик! Хотите хрустальный сервиз? Извольте шестьдесят копеек за билетик, возьмите шарик. Удачи! Бросок! Получите ложечку.
Люди бесконечно покупали шарики, бесконечно кидали, бесконечно проигрывали. Один мужчина сдался и, пошептавшись с одним из кассиров, купил хрустальный сервиз за сто рублей. Асе этот человек показался гением. Она бы ни за что не догадалась, а если бы и додумалась, всё равно ста рублей не было. Человек уходил с коробкой хрусталя, Ася провожала его завистливым взглядом
